С волками жить — по-волчьи подвывать, тут особо не полаешь. Примерно так прореагировало на случившуюся в прошлый понедельник «революцию сверху» большая часть российского футбольного сообщества. Примерно треть согласна с реформаторами, треть не согласна, но молчит, треть не молчит, но ее как не слышали, так и не слышат.

Переход на систему «осень—весна» (вместо «весна—осень», в рамках которой российский футбол существовал, по сути дела, целый век) осуществился за пару часов и обрадовал прежде всего футбольных начальников и руководителей топ-клубов. О последствиях и персональной ответственности нет ни слова, что весьма характерно для нынешнего «революционного» периода. Как, впрочем, и для любого подобного периода в российской действительности. Президент РФС Сергей Фурсенко, похоже, прекрасно знает, как делались и делаются у нас реформы: поступенчатые постепенно сходят на нет, революционные могут быть успешными, но даются слишком дорого и такой кровью, какой никому не пожелаешь. Желание стать Петром Первым нашего футбола в деяниях Сергея Александровича просматривается явно, но тут важно, ради чего потребовалось вздыбить футбольную Россию.

Цели, естественно, благие: модернизация, синхронизация, реструктуризация. Жесткость заданной формы должна изменить содержание: для того, чтобы «залезть в зиму» по неделе с той и с другой ее стороны, требуется перестроить футбольное хозяйство всех без исключения клубов. Не поставишь такие условия — никто ни манежей, ни стадионов строить не будет, и тут в определенной логике Фурсенко не откажешь.

Одна деталь: главные проталкиватели и идеологи сумасшедшего проекта, а именно президенты ЦСКА и «Спартака» Евгений Гинер и Леонид Федун, много лет не могут справиться со строительством стадионов для своих клубов — армейской стройке конца не видно, а спартаковская в Тушине еще по существу не начиналась. Если весьма небедные клубы посредством реформы сами решили дать себе пинка, то это весьма похвально, но есть еще восемь с лишним десятков клубов первого и второго дивизионов, которым помочь труднее.

Сумму 9,4 миллиарда рублей, требуемую для кардинального изменения инфраструктуры российского футбола, по известным причинам сразу следует увеличить минимум в три раза. Источник — внебюджетные средства, местные средства и федеральная программа развития футбола. На бумаге все хорошо, но найдите бизнесмена, который под реформу Фурсенко с ходу выложит десяток-другой миллионов долларов на строительство манежа и реконструкцию стадиона. Найдите губернатора, который с легкостью отстегнет аналогичную сумму от местного бюджета. А целевой федеральный пирог (который еще реформаторам не выделен) будут рвать на части как минимум 50 регионов.

Как объяснили идеологи, кто не построит — пусть уходит в любители. На переходный период отведено то ли три года, то ли пять лет, но на новые футбольные рельсы встать с осени 2012-го, так что выводы делайте сами. Стоит заметить, что центр России находится не в Подмосковье и даже не в Самаре, а в Красноярском крае, а в футбол еще играют от Южно-Сахалинска до Калининграда.

Нас просят ни о чем не беспокоиться. Подумаешь — для начала всего-то надо поменять местами круги и играть почти в те же сроки, что и большинство европейских стран. Но они действительно играют зимой, а задача нашей реструктуризации — отхватить у зимы по неделе в декабре и феврале, больше климат не позволит даже в Москве. Не говоря уже обо всем пространстве от Урала до Камчатки, где к зимним месяцам смело можно отнести ноябрь с мартом.

В манежах Европа не играет принципиально, а, к примеру, тому же «Спартаку» он будет нужен «на два матча» — стоит ли тогда огород городить и выбрасывать на ветер миллионы? Может, все-таки лучше играть летом на хороших естественных газонах, которыми стоило заняться в первую очередь? Может, стоит понять, что исчезновение профессионального клуба неминуемо ведет к исчезновению футбольной школы (а таких потерь — десятки)?

Конечно, устраиваемые ФИФА и УЕФА в четные годы летние месячные перерывы — аргумент весомый, как и синхронизация с клубным европейским календарем. Но восьми десятков профессиональных российских клубов это никак не касается! Что касается других вполне адекватных нововведений, — в частности, переходных матчей, которые призваны растормошить «болото» в середине таблицы премьер-лиги и первого дивизиона, — то это можно было ввести и при нынешней системе без всякого ущерба.

На всякий плюс есть минус, но реформаторы неумолимы: у противников нет иного аргумента, кроме климата: «Вместо того чтобы работать, они ищут причины и отговорки». Стремясь в Европу, власть (в данном случае футбольная) действует вполне по-азиатски, так что ничего хорошего ждать не приходится.

Напоследок два соображения. Одно касается лично Сергея Фурсенко. Нагромождая проект за проектом, один монструознее другого, он, очевидно, имеет какую-то цель. Подозреваю, что Сергей Александрович страхуется. Когда проваливается что-то одно, в запасе будет другое. Ну вот провалим мы отборочную кампанию к Евро-2012 — а на это у нас есть высокая цель стать чемпионами мира шесть лет спустя. Не дадут чемпионат мира-2018 — а мы реформируем российский футбол, это у нас переходный период. И так далее, по мере поступления проблем.

Второе предложение — вполне конкретное, которое позволит хоть как-то снизить финансовую футбольную нагрузку на налогоплательщиков. Вписанную в новую систему программу назовем «Маятник»: в феврале все играют на Кавказе, в марте — на Краснодарщине и Ставропольщине, в апреле — в Нечерноземье, в мае — в Западной Сибири, в июле — в Восточной и на Дальнем Востоке, в августе — на Урале и в Поволжье, в сентябре — в Подмосковье, в октябре — снова на юге, в ноябре и декабре — на Кавказе. Это так позволит двинуть вперед инфраструктуру, что мало не покажется. Всю Россию футбол за собой потянет.

Ну так это идея не новая. Слышали, знаем.

Владимир Мозговой