Борис Минаев, автор повестей «Детство Левы», «Гений дзюдо», романа «Психолог, или Ошибка доктора Левина»:

В детстве папа отвел меня в секцию бокса. Вернее, как – сначала он водил меня по разным секциям: предлагал гимнастику, легкую атлетику, плавание. Всюду не нравилось. Никуда не хотелось. В огромном манеже (на бывшем стадионе юных пионеров, который тогда еще работал), где разминались акробаты, прыгали гимнасты, крутили сальто какие-то сверхразвитые мускулистые люди, было холодно, чересчур просторно и неуютно. Тренер гимнастов скептически посмотрел на меня и сказал, что мальчика, наверное, нужно отдать в акробатику, а у гимнастов уже нет мест. Помню, что папа расстроился.

А вот в боксерском зале на Шмитовском проезде (был такой, в общежитии института физкультуры) я почему-то сразу почувствовал себя спокойно. Во-первых, зал был маленький. Во-вторых, его было интересно рассматривать: посередине возвышался ринг с белыми канатами, висели снаряды, валялись блины от штанги. Тренировка началась весело – с овальных тяжелых мячей для регби, их надо было кидать друг другу, все время убыстряя темп. Потом пошли какие-то и вовсе смешные упражнения: например, нужно было вставать друг к другу спиной и, сцепившись руками, наклоняться, при этом то один, то другой бултыхал в воздухе ногами, а второй пыхтел, стараясь удержать его на спине.

Помню, как я безумно радовался, что мне купили перчатки. Длинные шелковые трусы. Эластичные бинты, чтобы заматывать руки. Боксерки – такие легкие ботинки на высокой шнуровке. Но самым главным приобретением была скакалка. Я никак не мог понять, почему я должен учиться прыгать, как девчонка. Но тренер заставлял, и я научился. Надевал по три свитера и прыгал, сгоняя лишний вес.

Первый же удар по лицу вызвал шок. Но не страх. Я никогда не мог в школе разозлиться и ударить в ответ, это была моя беда. Чужая агрессия всегда вызывала во мне только боль. А тут все было по-другому. В голове раздался легкий звон. И стало весело. Я принял стойку, стал размахивать руками. В груди было тепло и как будто что-то прыгало: ух, ух. Не было страшно. Вот это и был бокс. Мой бокс, легкий и веселый.

Я провел пять боев и бросил через год. Заболел перед самыми главными соревнованиями и перестал ходить. Но чувство осталось. Возможно, самое главное чувство в жизни – звона в голове и прыгающего веселого сердца в груди. Чувство, что я тоже могу.