«Самый пьяный округ в мире» (“Lawless”), 2012 По роману Мэтта Бондуранта «Самое мокрое графство в мире» Режиссёр: Джон Хиллкоут Автор сценария: Ник Кейв Оператор: Бенуа Дельом Композиторы: Ник Кейв, Уоррен Эллис Продюсеры: Меган Эллисон, Дуглас Уик, Люси Фишер, Майкл Беранойя В ролях: Шиа Лабуф, Том Харди, Гай Пирс, Джессика Честейн, Джейсон Кларк, Дейн де Хаан, Миа Васиковска, Гэри Олдман и другие.

Культовый австралиец Джон Хиллкоут снял свой первый никому не известный фильм ещё в конце 80-х, второй, ещё более никому не известный — в середине 90-х, а затем на десять лет прочно ударился в карьеру клипмейкера. Тем не менее, стремление и талант к большому кино мало-помалу вызревали всё это время, что стало очевидно в 2005-м, когда Хиллкоут во второй раз экранизировал сценарий своего старого друга Кейва — так на свет появилось «Предложение», державшее жанр вестерна живым и здоровым ещё за два года до «Поезда на Юму» и «Убийства Джесси Джеймса». Кто помнит, именно после выхода этих двух всем вдруг захотелось порассуждать о «возрождении» якобы годами мёртвого жанра.

А вот дальше было нелегко. Замечательная «Дорога», успешно снятая, из-за козней Харви Вайнштейна так долго шла до кинотеатров, что все про неё уже успели забыть, вспомнить и снова забыть, в итоге до неё уже не было дела никому, кроме горстки фанатов режиссёра и Вигго Мортенсена. Съёмки «Самого пьяного округа в мире» должны были начаться ещё в феврале 2010, но из-за проблем с бюджетом прошли лишь через год. Проблемы были даже с названием — оригинальное дословное «Самое мокрое графство» было отпущено на волю (надо полагать, чтобы не лишать хлеба производителей порно-пародий), после чего свежее американское название возникла необходимость заимствовать у одного из трёх с половиной грядущих фильмов Терренса Малика.

И это странно, потому что если участие фильма в основном конкурсе Канн ещё могло указывать на то, что это будет настоящее кино тээм, просмотр развенчивает такое впечатление. Хиллкоут и Кейв с самого начала не были заинтересованы в съёмках ни второго «Предложения», ни эпика класса «однажды в…» — хоть какая-то эксцентрика в кадре исходит лишь от неконтролируемого Пирса и, совсем чуть-чуть, от мычащего Харди, никаких тебе моральных дилемм и молчаливой драматургии про путешествие к сердцу тьмы: перед нами, в действительности более-менее стандартный, то есть достаточно сказочный криминальный боевик, перенесённый в горно-лесной антураж начала тридцатых и предварённый набившим оскомину титром «основано на реальных событиях».

Какими бы ни были в точности эти события, в фильме — снятом, стоит всё-таки упомянуть, по роману внука героя Лабуфа — они развиваются по вполне стандартной схеме: три брата Бондуранта во времена Сухого закона гонят высококачественный самогон себе и всей деревне, включая шерифа, пока не прибывают городские в лице того самого Пирса, всегда в идеально чистом костюме, набриолиненного, при бабочке, с выщипанными бровями и концентрированным безумием в глазах, и не имеют наглость попытаться прижать неубиваемых братьев к стенке. И понеслась.

В драматической простоте фильма как таковой ничего плохого нет — на большее он не претендует изначально, и, в конце концов, если уж смотреть боевик, то пусть он будет такой — с атмосферой эпохи, отменно снятый и разыгранный актёрами, большинство из которых традиционно занято куда более амбициозными вещами. Пирс роняет своё дерьмо в манере, которая заставила бы гордиться Николаса Кейджа, Харди переигрывает всех остальных одним недвижимым затылком и угрожающим бурчанием, Дейн де Хаан — главный герой «Хроники» — продолжает самоутверждаться перед обретением звёздного статуса, и даже Лабуф не упускает предоставленную возможность и ну как давай играть, Станиславский смотрит с одобрительной улыбкой.

Для полноты картины Гэри Олдман появляется на пять минут, зато успевает целиком разрядить томми-ган и дать кому-то по морде лопатой, а заодно суровое мужское кино неминуемо разбавляется двумя женскими персонажами, какая разница, что абсолютно полупрозрачными. Главное, чтоб не обвинили в шовинизме.

Главная проблема фильма в итоге именно в количестве всех этих людей — введя их всех в кадр, Кейв ещё должен сочинить вокруг них всех какую-то историю, ограниченную и хронометражом, и местом действия. Повествование, таким образом, принимает форму пьесы, из которой постоянно выпадают и появляются персонажи и их сюжетные линии. Вот сейчас — выход Харди что-нибудь угрожающе промычать, сейчас — Пирса выпучить глаза, сейчас — Честейн томно посмотреть на Харди и показать сиськи, а сейчас — Лабуфа побегать за невинно улыбающейся Васиковской, впрочем, в кадре он занимается отнюдь не только этим, а потому его персонаж — единственный, кто тут по-настоящему развивается. Ассоциация довольно быстро появляется вполне специфическая — с ужатым до двух часов первым сезоном «Преступной империи», в котором Лабуф играет свою версию Майкла Питта, Пирс — Шеннона, а Олдман с Харди делят на двоих роль Бушеми. А все остальные — они и есть не более чем «все остальные».

Так дело и доходит до полуторачасовой отметки, после чего авторы вздыхают с облегчением и самым простым из возможных способов дают персонажам повод для финальной перестрелки — приходящей и уходящей, как и практически всё остальное кино. А следом — эпилог, служащий лишь для того, чтобы довести до невнятного финала невнятную линию про «неуязвимость». Наши братья Бондуранты отбились от городских, разом женились и нарожали детей, долго и счастливо жили, правда, не все. Ну и ладно, зато получилась такая вот история, на реальных событиях основанная. Хиллкоуту и Кейву этого вполне достаточно, зрителю, заранее принявшему правила игры — тоже. Хочется лишь думать, что намеренно так себя ограничивать в дальнейшем они всё-таки не станут.

Вот такое кино.

Комментарий редактора: Некоторый элемент клоунады и вообще сказочности в этой истории отечественным зрителем должен восприниматься легче, чем западным, потому что гайдаевская классика про азы самогоноварения автору хоть и не известна, но в итоге буквально населяет каждый первый кадр, делая его для нас богаче, чем есть. Старший брат играет затылком Моргунова, средний следует повадкам Никулина, ну, а Лабуф традиционно уже Вицин, маленькая собачка, как говорится, всегда щенок.

Гаю же Пирсу в итоге достаётся роль покравшего змеевик пса Барбоса, он же двигатель сюжета. Органика бытового самогоноварения настолько хороша (все эти винокурни, бойлеры, капающий с крантика первач, постоянно прикладывающиеся к бакляшке герои, включая, кажется, младенцев и проповедников, а также аутентичная поллитровая тара), что поневоле так и ждёшь, что в следующую секунду у Лабуфа покраснеет нос.

Краснеет в итоге Харди, которого царицами соблазняют, но в любом случае его эскапады и цирк имени Гая Пирса имеют успех у публики, а всё потому, что кино получилось в первую очередь органичным жанру «городского фэнтэзи». Погнали наши городских в сторону деревни, и весь сказ. Ни единого разрыва шаблона. Ночной смотрящий бы одобрил. Или покойный бизнесмен Фома. До встречи в кино.

Автор статьи: Никита КОМАРОВ