Времена продюсерского кино давно закончились. Нет у нас Ирвинга Тальберга. Награда его имени есть, а человека, способного вмешаться в съёмочный процесс, не навредив фильму, нет. Вот вы погуглите и узнаете, как однажды Ирвинг позволил себе перемонтировать «Алчность», из-за чего у него случился серьёзный конфликт с Эрихом фон Штрогеймом. Да, кинобизнес без ссор режиссёров с продюсерами — всё равно, что жизнь без любви и кэмероновский «Титаник» без оскаров.

Но обратите внимание: как много замечательных фильмов создал Тальберг, сколько сценариев переписал, сколько материала переснял и перемонтировал — и всё ради того, чтобы фильм получился, чтобы публика захотела вернуться в кинозал, чтобы у каждого зрителя возникло желание вновь встретиться с любимыми актёрами и сюжетами. Тальберг стремился сделать фильмы лучше. Он заслужил право конфликтовать с режиссёрами, потому что был полноправным хозяином съёмочной площадки и главным автором каждого из своих фильмов.

Современному отечественному кино повезло гораздо меньше. У нас никто не жаждет быть автором. Все хотят снимать фильмы, ходить на премьеры, веселиться на фестивальных вечеринках, но никто не хочет брать на себя ответственность за результат кропотливого труда съёмочной группы. Наше кинопроизводство часто напоминает игру в напёрстки. Зритель изо всех сил старается угадать, где же скрывается сюжет, где притаилась интрига, куда всё время исчезает режиссёр. А продюсеры-напёрсточники только хитро улыбаются, живя по принципу — ловкость рук и сплошное мошенство. В их фильмах нет сценария и режиссуры — там нет ничего, кроме освоенного бюджета. А вот промоушен неизбежен, как лондонский дождь: интервью, бесконечные пресс-релизы, репортажи со съёмок, всадники пиарного апокалипсиса, составляющие пафосные синопсисы с карамельным слогом о поиске мечты, трудолюбии, целеустремлённости, дружбе и неизбежных жертвах на пути к успеху.

Лёгким движением продюсерской руки девяностые превращаются в унылую борьбу таланта с безденежьем, а кинематографический стартап оказывается полным провалом. Нужно было очень постараться, чтобы из многообещающей истории сделать такое пресное повествование, с которым не хотят иметь ничего общего ни прототипы главных героев, ни их миллиардные компании («Яндекс» от фильма дистанцировался сразу), ни молодые режиссёры (Роман Каримов со скандалом открестился от проекта, обозвав в фейсбуке фильм «говном»), ни тем более зрители. Стоило на экране появиться финальным титрам «Стартапа», в зале раздался удивлённый возглас: «И это всё?!»

Правда, неужели отечественные цукерберги и гейтсы с джобсами не заслужили ничего, кроме возможности появиться в кадре со старыми моделями мобильных телефонов? С каких пор эпоху воссоздают только свитера и аксессуары? Нельзя весь фильм строить на усилиях художника-постановщика и попытках актёров оживить ходячих мертвецов с амбициями. Режиссёр и сценарист тоже должны активно участвовать в процессе, иначе публика получит травмы, несовместимые со счастливой зрительской жизнью.

«Стартап» — не первый случай размолвки продюсера с режиссёром, закончившейся исчезновением из титров имени автора и полным сумбуром на съёмочной площадке. Печально, что от этого в первую очередь страдают зрители, которых бесконечные клише вгоняют в тоску. «Стартап» — это такой Цукерберг без сахара, без эмоций, без идей, без мечты, без увлечённости делом, без противоречий, без настоящих конфликтов и переживаний. Актёры живые, а персонажи — мёртвые. И вот ведь незадача: Ткачук и Хаматов со страстью и усердием вживаются в роли, стремясь показать свои актёрские возможности. Только без режиссёра все их усилия тщетны.

Каримов ушёл в разгар съёмок, а его место так никто и не занял. Фильм, актёры, съёмочная группа — все вдруг превратились в несчастных беспризорников. Ведь когда нет режиссёра, нет и фильма. Снимать кино — страсть, как интересно, но сложное это дело, неблагодарное. Это вам не мелочь по карманам тырить.

Автор: Надежда Заварова