Тёмная, страшная сила бренда грозной тенью нависла над зрительским кинематографом. Бренд означал узнаваемость, а узнаваемость означала деньги, и сильные мира сего подчинили себя этой логике, ввергнув кинозрителя в мир, где только пивная этикетка по сей день остаётся единственным, что ещё не поддалось экранизации. Чем больше денег приносили фильмы, основанные на брендах, тем больше их запускалось в производство, и чем больше их появлялось, тем более бесполезными, бездушными и бессмысленными они становились.

На этом конвейере всё работало по инструкциям, и он был достаточно прочен, чтобы его не мог поколебать ни редкий свежий, самобытный голос, прорывавшийся изнутри или извне, ни столь же редкие сбои в системе, во время которых зритель в массе вдруг осознавал, что очередной вышвырнутый в его сторону продукт не стоит употреблять. Чуть вздрагивая, а порой и вовсе не обращая внимания, конвейер продолжал работу.

В этих неблагодарных условиях работали люди, известные как Лорд и Миллер, наделённые редчайшим даром: брать самые дурные, никчёмные и тупиковые идеи и снимать на их основе лучшие возможные фильмы. Ибо Лорд и Миллер обладали тем, чего недоставало или вовсе не было у слишком большого количества других — умом, воображением, чувством юмора и искренней приверженностью своему делу. К моменту нашей истории они уже два раза применили эти качества на практике, обратив в достойное кино сначала детскую книжку про падающую с неба еду, а затем — сериал 80-х про полицейских под прикрытием в школе. Два раза они повернули систему против неё самой и обрели успех. Теперь их ждала задача совершенно нового уровня: не предав свой талант и идеалы, адаптировать для большого экрана 60-летний конструктор, известный каждому второму жителю планеты.

Компромиссов быть не могло. Фильм «Лего» должен был стать, наверное, первым в истории, в котором каждый кадр в буквальном смысле состоял из продакт-плейсмента, и его создатели нашли не один способ повернуть это обстоятельство в свою пользу. На самом очевидном, поверхностном уровне они создали анимационный фильм, визуально отличающийся от любого другого: из лего-частей в нём состояли даже огонь с водой, а компьютерная анимация благодаря дотошной преданности первоисточнику умело изображала из себя кукольную.

Тем не менее, в чужих руках и такой продуманный визуальный ряд мог стать заложником истории глупой и топорной — такой, в которой та самая песня про «всё у нас прекрасно», сколь угодно заразительная, не имела бы никаких зловещих подтекстов. Под острым же взглядом Лорда и Миллера, взявшихся переворачивать вверх ногами все до единого сюжеты про «избранного», фильм принял форму вполне классической и особенно актуальной именно сегодня антиутопии — с полицейским государством, зомбоящиком, президентом-диктатором, объявленными вне закона творческими деятелями-нонконформистами и мировой революцией. Конфликт между оригинальностью и работой по бумажке стал основополагающим внутри самого фильма, и нетрудно догадаться, в пользу чего он был разрешён.

В «Облачно» и «Мачо и ботане» режиссёры уже любовно высмеивали штампы поп-культуры при любой возможности; в «Лего» им эту возможность не нужно было даже искать. Итоговый результат оказался настолько полон энергии и энтузиазма, что ему нелегко вот так сразу отыскать аналог в большом кино — скорее он похож на несколько особенно ударных эпизодов сериала «Сообщество», склеенных воедино и объединённых общим сюжетом. Наличие продуманного, связного подтекста в «Лего» совмещено с маниакальностью, особенной лихорадочной логикой повествования, создающей впечатление, что если бы 12-летний ребёнок получил в руки цельную вселенную и возможность сделать на её основе фильм, то результат — и это комплимент — выглядел бы примерно вот так.

И это, конечно, неспроста. До финала оставалось каких-то 15 минут, и тут Лорд и Миллер отбросили иронию и, по сути, вступили в свет прожекторов, повторно провозгласив свою мысль о значении творчества и изобретательности. То был один из самых неожиданных и рискованных ходов в голливудской анимации последнего времени, и в определённой мере он выстрелил в обратном направлении — по иронии, именно здесь был единственный момент фильма, действительно напоминающий собой рекламный ролик. С другой стороны, даже оступившись подобным образом, «Лего» лишь прибавил в небанальности — и все равно остался лучшим студийным компьютерным мультфильмом за последние года три.

Автор: Никита Комаров