«На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз или Дюк Эллингтон. Всему остальному лучше было бы просто исчезнуть с лица земли, потому что всё остальное — одно уродство». Едва ли Борис Виан предполагал, что эти слова точно выразят мысль, высказанную Дэвидом О. Расселом в его кинематографической авантюре.

Но всё же обаятельные мошенники из многократно номинированного на «Оскар» фильма искренне полюбили музыку Дюка Эллингтона и окунулись в свою пену дней. И это тот редкий случай, когда абсолютно неважно, получит «Афера» десять позолоченных рыцарей или пять. Статистика, сборы, призы, фестивальные премьеры — всё отступает даже не на второй — на одиннадцатый план, когда речь заходит о действительно хорошем фильме. Хорошем не потому, что понравился зрителям и критикам, а потому, что перед нами живой пример того, как самодостаточное художественное произведение рождается из филигранно воплощённого изящного замысла.

Такие фильмы не появляются каждый день — иначе мы были бы разбалованы возможностью часто встречать на своём киноманском пути выдающиеся картины, привыкли бы к этому, перестали бы их замечать, а ведь так важно не пропустить достойный фильм, суметь почувствовать его уникальность, уловить особый кинематографический ритм. А в «Афере» есть ритм, есть джаз настоящего синематографа — радующая своей непредсказуемостью монтажная синкопа: сильная доля сдвинута, но она всегда отчётлива, всегда слышна, всегда различима. Её может услышать каждый — даже зритель с весьма рассеянным вниманием — и в этом безусловная заслуга режиссёра, который обладает абсолютной властью над фильмом и, как следствие — над зрителем. Вот почему не только для «Аферы» важно получить премию Киноакадемии, но и для самого «Оскара» возможность пополнить домашнюю коллекцию наград съёмочной группы О. Рассела представляется событием исключительно почётным.

Порадует ли Киноакадемия О. Рассела, скоро узнаем. А вот в чём можно быть абсолютно уверенным уже сегодня: режиссёр «Аферы» всегда чётко знал, как будет реализовывать свой замысел, поэтому ему удалось сохранить последовательность, почти линейность повествования, не отказывая себе при этом в удовольствии жонглировать ретроспекциями, репликами, событиями. О. Рассел может многократно вернуться к сцене, но всякий раз это возвращение развивает историю, рассказывает её зрителю, сохраняя ту степень ясности, которая необходима публике, чтобы увлечься, но не запутаться, в нужный момент вспомнить о важном, почувствовать неизбежное, насладиться непредсказуемым.

Встреча в отеле с мэром, ревность, попытка подкупа, шейх, перевод денег, поцелуй, игорный бизнес, химчистка, конгресс, поддельный Рембрандт, гражданство, мафия бессмертна, брак обречён, тщеславный агент, накладные волосы, алчный чиновник, отцовский долг, лак для ногтей, любовь убивающая, рыбалка, любовь спасающая, микроволновка, бигуди — всему этому определённо не место в одном синонимическом ряду, но О. Рассел с педантичностью и точностью часовщика и лёгкостью вдохновлённого художника соединяет несоединимое, выбирает на первый взгляд незначительные детали, превращая их в важные, незаменимые части единого механизма — фильма, где всё находится на своих местах, где нет ни одного случайного взгляда или жеста, где историю раскрывают не события, а характеры. При этом события могут быть соединены друг с другом в каком угодно порядке, могут быть показаны сколь угодно фрагментарно, но, благодаря постепенному и полному раскрытию характеров, у зрителя всегда сохраняется ощущение последовательности повествования.

В интервью О. Рассел говорит, что для него важна не история, а персонажи — чудесный тезис, подтверждаемый упоением, с которым каждый актёр у О. Рассела играет свою роль. Но всё же история для режиссёра — не набор случайных фактов, которые можно выстроить как угодно и привести к непредсказуемому финалу. История в «Афере» — до мелочей продуманная конструкция, где каждая деталь имеет значение и подчёркнуто выразительна. Режиссёр ловко создаёт ощущение лёгкости и спонтанности, но любая импровизация у О. Рассела ограничена жёсткими рамками сюжетной логики и целесообразности происходящего на экране — собственно, так и должно быть, когда замысел и способы его воплощения с самого начала понятны и режиссёру, и всей съёмочной группе.

Сюжет в конструкции О. Рассела играет такую же важную роль, как и характеры персонажей, чья человеческая сущность именно в конкретной истории раскрывается в полной мере. И пусть режиссёр не вспоминает об этом в интервью — вполне достаточно того, что он говорит об этом в фильме. О. Рассел возвращает зрителей во времена, когда гангстеры в исполнении Де Ниро были настоящими, а фантазия была ярче и интереснее жизни. Не сравнивайте Ирвинга Розенфельда с реальным аферистом, сотрудничавшим с ФБР. О. Рассел — прекрасный сочинитель и великолепный рассказчик: это его способ выжить в изменчивом мире кино. Не ищите правды там, где так изящна ложь. Любите вымысел и до встречи в кино.

Автор: Надежда Заварова