Лия Ахеджакова выросла на жарком юге, в Майкопе. Знаменитой землячкой там, конечно, гордятся, но охотнее рассказывают о ее роди­телях. Эту семью помнят и уважают до сих пор.

Попросила у Сталина лекарство для родителей

Папа Лии – Меджид Ахеджаков – родился в адыгейском ауле Псейтук в крестьянской семье. В стране в то время поднимали общий культурный уровень населения – в поселках, селах и городах набирали талантливую молодежь и отправляли на учебу. Так Меджид Ахеджаков попал в адыгейскую студию ГИТИСа, в 1941 году окончил режиссерский факультет. О войне узнал в день сдачи дипломного спектакля. Как и у многих деятелей искусства, у него была бронь, поэтому на фронт он не попал. Из Москвы Меджид вернулся в Майкоп, играл в адыгейском колхозно-совхозном театре, а в 1942 году, когда немцы подступили к городу, был эвакуирован в Минусинск.

– Там Меджид познакомился со своей будущей женой Юлией Александровной, – рассказывает 91-летняя Нуриет Схакумидова, в прошлом актриса Национального театра республики Адыгея, которая была дружна с родителями Лии Ахеджаковой. – Юля была из Днепропетровска, работала там актрисой драмтеатра, там же родилась ее дочка Лия, которую Меджид удочерил. Когда это случилось, девочке было четыре года. Про родного отца Лии я ничего не знаю. Кажется, он тоже был актером.

В январе 1943 года Майкоп освободили, и молодая семья вернулась в Адыгею. В городе многие удивлялись союзу Меджида и Юлии: он – высокий, статный, она – худенькая и скромная.

– Однажды Юля рассказала анекдотичную историю, – вспоминает Нуриет Схакумидова.

– Мы работали с ней в одном театре, постоянно выезжали на гастроли. В Мариуполе Юлю поселили в доме у одинокой хохлушки. Она и так худая, а тут еще и заболела. И вот чуть позже приезжает Меджид, подходит к дому: «Юлия Александровна здесь живет?» Хозяйка его пускает, а потом говорит соседке: «Вылитый Райский (персонаж «Обрыва»). Ну, ты скажи, шо она может ему дать?» Юля это слышала и очень смеялась. Лия по характеру на нее походит. Ее мама была добрым человеком, но с теми, с кем близко не общалась, вела себя недоступно. У нее была открытая форма туберкулеза. Когда на гастролях нас расселяли по квартирам, никто не хотел с ней селиться, а я почему-то совсем не боялась заразиться: мы и спали в одной комнате, и обедали вместе.

Туберкулезом страдал и Меджид. Однажды домой к Ахеджаковым принесли посылку. Оказалось, маленькая Лия написала Сталину письмо, в котором попросила прислать редкое лекарство против туберкулеза для родителей. И тот прислал.

Золотая медаль

Школа №5, в которой училась будущая актриса, – старейшая в Адыгее, в 2000 году отметила вековой юбилей. Во времена Лии Ахеджаковой она считалась лучшей в городе. В сквере напротив школы растут деревья, высаженные когда-то ее учениками. Возможно, есть среди них и Лиино. С тех пор многое изменилось, но на ступеньках, по которым когда-то бегала школьница Лия, еще сохранилась надпись «Чуг.-лит. заводъ М. Гурскаго въ Майкопе», в актовом зале еще висит роскошная старинная люстра, а между первым и вторым этажами все так же стоит гипсовая скульптура Ленина, к которой 22 апреля учителя-ветераны всегда кладут цветы.

Лия Ахеджакова запомнилась землякам разной: одни рассказывали о ней как о шустром и активном ребенке, читающем стихи на городских смотрах художественной самодеятельности, в памяти других она осталась серой мышкой, которая редко участвовала в школьных мероприятиях. Рассказывают, что во время одного из своих приездов в Майкоп актриса зашла в школу. Было воскресенье – видимо, не хотела привлекать к себе внимание. Сторожа открыли дверь, она тихо прошлась по знакомым коридорам и так же тихо ушла.

В кабинете истории хранятся воспоминания бывших школьников и фотографии знаменитых выпускников. Среди них профессора, кинорежиссеры, поэтесса Валентина Творогова, актриса Айшет Кинжалова (мама Муслима Магомаева). Лии Ахеджаковой посвящена лишь пара скромных строчек: «Здесь училась…»

– Когда я готовила материал к 100-летию школы, я пересмотрела книгу выдачи аттестатов и нашла там Лию Ахеджакову, – рассказывает бывшая учительница истории Любовь Сукачева. – У нее одни пятерки, то есть школу она окончила с медалью. Лия писала лучшие в школе сочинения. Рассказывают, что с ней постоянно что-нибудь случалось. Например, она заболела во время выпускных экзаменов – наелась клубники. Но при этом не могу сказать, что ее сильно запомнили.

Говорят: «А, ну да, Лия Ахеджакова…» И всё. Мы послали ей пустую кассету и попросили, чтобы она записала свои воспоминания. Но она, к сожалению, не ответила.

«У нее свой путь»

Лия Ахеджакова никогда не мечтала об актерской карьере и после школы пошла в Московский институт цветных металлов и золота. В 1958 году он был переведен в Красноярск, но Лия к тому моменту уже поняла, что выбрала не тот путь, и, как когда-то ее отец, поступила в ГИТИС.

– Очень трудолюбивая и способная студентка, – вспоминает ее бывший сокурсник, народный артист Республики Адыгея Мухтар Усток.

– Мы вместе играли в студенческих спектаклях. Кстати, Лия не знала адыгейского языка. Но, несмотря на это, выучила центральную роль в пьесе Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Она ведь не сыграла больших ролей, но, что бы ни играла, мне все нравится – и «Ирония судьбы», и «Служебный роман», и «Гараж».

После ГИТИСа Лия Ахеджакова 16 лет проработала в московском ТЮЗе, где играла птичек и зайчиков, а в 1977 году ее приняли в труппу «Современника» – одного из самых популярных театров России. В 2002 году актриса приезжала в Майкоп с антрепризой «Старосветская любовь», в которой играла в паре с Богданом Ступкой.

– Зрители пришли, конечно, из-за имени, – вспоминает главный режиссер Национального республиканского театра Мурат Кукан.

– Не все ведь знают, что такое «Старосветская любовь». Но у нас очень развито чувство патриотизма – мы любим земляков, которые чего-то добились в жизни. Спектакль был шикарный, Лие подарили много цветов. Все ждали, что она скажет: «Дорогие земляки…» Но она просто отыграла свою роль и ушла. И это нас расстроило. Зрители ведь тоже хотят внимания и ответного душевного порыва. Не знаю, что двигало Лией, может, какие-то обиды…

На следующий день после спектакля Адыгейский государственный университет организовал встречу Ахеджаковой со студентами и преподавателями. Она согласилась сразу. Актовый зал на 500 человек набился под завязку, были заняты даже проходы. В течение двух часов актрисе задавали вопросы о личной жизни, о впечатлениях от города, об искусстве.

– Оригинальный человек, безапелляционный в своих оценках, – рассказывает ректор университета Рашид Хунагов, который вел ту встречу.

– С ней не так легко, поскольку она не просто высказывает свое мнение, но и безгранично верит в то, что права. Вспоминая свою жизнь в Майкопе, она сказала, что на ней остался отпечаток детства. Хотя прочных связей с городом у нее не было. Какие-то отношения она поддерживала только через отца, к которому в Москву из Адыгеи постоянно приезжали люди и присылали письма. Но у нее свой путь – театр и кино. Она такого масштаба человек, что привязанность к родным местам не является важной чертой ее характера. Перед началом встречи мы перекинулись какими-то незначительными фразами. Она торопилась. К тому же съехались родственники, которым тоже хотелось с ней пообщаться.

Родители не хотели уезжать из Майкопа

В один из приездов Лия Меджидовна пришла к дому, в котором когда-то жила. Это красивое полукруглое здание с аптекой на первом этаже находится в самом центре Майкопа. От него рукой подать до театра, да и до школы можно дойти пешком. Говорят, что актриса расстроилась, обнаружив расположившийся в их бывшей квартире с зарешеченными окнами музей писателя Тембота Керашева, который на самом деле жил этажом выше.

В одном из интервью Лия Ахеджакова рассказывала о «маленьком летнем театрике над рекой с зелеными крашеными скамейками», на сцене которого в страшную жару играла ее тяжелобольная мама. Этого «театрика над рекой» уже нет. Его снесли, чтобы высадить деревья.

Лия была единственным ребенком Меджида и Юлии Ахеджаковых, и родители посвятили ей свою жизнь.

– Они специально уезжали в закрытый город в Сибири, чтобы заработать на квартиру для Лии, – рассказывает Нуриет Схакумидова.

– Построили двухкомнатную квартиру в Москве. А в 70-х Меджид и Юлия сначала поменяли свою квартиру на Подмосковье, а потом переехали в Москву. Они не хотели уезжать, но ехали, чтобы быть поближе к ребенку. Юля поправилась и очень хорошо выглядела. Но однажды в санатории в Сочи она захотела принимать ванны, врачи ее осмотрели и сказали: «Вам нельзя». Оказалось, что у нее рак. Вот такой ужас.

Юлия Александровна умерла в 1990 году, а в январе 2012 года не стало отца Лии Ахеджаковой. Он ушел на 98-м году жизни, в последние годы совсем не видел. Заботы о нем взяла на себя дочь. После смерти Меджида Салеховича его уникальный архив, посвященный культуре Адыгеи, был передан в Национальную библиотеку в Майкопе, как он и хотел. Разбирая книги, работники библиотеки нашли свидетельство о рождении Лии Ахеджаковой с ее настоящей фамилией – этот документ они сразу отдали актрисе.

– Книг было около 1300, они были упакованы в 40 ящиков, – говорит Марина Юхимчук, заведующая сектором краеведческой библиографии отдела краеведческой национальной литературы.

– Сейчас они обработаны и хранятся в отделе редкой книги. Личным желанием Меджида Салеховича было сохранить библиотеку единым целым, поэтому книги сосредоточены в одном фонде. Единственное, семья захотела оставить у себя Коран на арабском языке раннего времени издания. Видно, это семейная реликвия. В переданном нам архиве есть все, что выходило на территории Адыгеи за несколько десятилетий. Даже живя в Москве, Меджид Салехович налаживал связи с малой родиной, чтобы получать эти издания. Это говорит о том, что происходящее здесь его интересовало.

В Майкопе очень переживают, что после смерти отца единственная тоненькая ниточка, которая связывала Лию Ахеджакову с малой родиной, окончательно оборвалась.