Луи Гаррель — сын легендарного режиссера Филиппа Гарреля и актрисы Бриджитт Си. Его крестный отец — Жан-Пьер Лео, любимый актер Франсуа Трюффо, дед — знаменитый Морис Гаррель. Жизнь молодого Луи могла бы быть похожей на жизнь любого зажиточного буржуа из Парижа, которому не нужно беспокоиться о деньгах. Однако уже в шесть лет он пожелал стоять перед камерой. И если его первыми работами были небольшие роли у отца, как, например, в фильме «Спасительный поцелуй», где его партнерами стали мать и дед, то в возрасте 18 лет он уже снимался с Джейн Биркин и Анни Жирардо. Настоящая слава пришла к Луи в 20 лет с фильмом Бернардо Бертолуччи «Мечтатели». С этого момента Гаррель участвует в проектах Франсуа Озона и Кристофа Оноре, регулярно появляется на театральных сценах в спектаклях по пьесам Уильяма Шекспира и Вирджинии Вульф. Ведущие журналы (в том числе и французский ELLE) включают его в топ самых сексуальных мужчин мира.
За день до интервью мне пришлось столкнуться с актером в неожиданной обстановке. На показ фильма «То лето страсти» с участием Гарреля я опоздала — на экране уже мелькали первые кадры. Из-за кромешной темноты в зале пришлось остановиться у входа и подождать более светлой сцены, чтобы осмотреться. Вдруг неподалеку от двери я увидела самого актера. Он сидел на полу, пристально наблюдал за происходящим на экране и нервно кусал ногти. Увидев меня, он привстал, как бы уступая место рядом с собой.
ELLE «То лето страсти» снял ваш отец. Каково с ним работать?
Луи Гаррель (задумчиво ерошит волосы). Работать с отцом гораздо легче, чем жить (улыбается). Еще с детства на съемках у нас выработался кодекс: есть сценарий, обязанности строго распределены, и споров почти не бывает. Дома — все наоборот. Там мы чаще выясняем отношения.
ELLE О чем спорите?
Л.Г. Так, о бренном, о жизни, о быте. Мы ведь все люди. Мой отец тоже, хоть он и один из самых известных режиссеров Франции. У каждого свои недостатки, вредные привычки. Всем нам свойственны сомнения. Сомнения — это, по-моему, то, чем измеряется характер. Вспомните хотя бы Чехова. Его герои принимают решения, а уже через несколько мгновений начинают в них сомневаться. Наш мир настолько разнообразен и необъятен, что у нас есть миллионы причин быть неуверенными в себе.
ELLE Вы всегда мечтали стать актером?
Л.Г. Раньше я воображал, что хочу быть адвокатом. На самом деле я лишь увлекался фильмами о судах, смотрел картины и проигрывал роли в воображении, примерял на себя. Лет до 15 я вел жизнь нормального подростка. Примерно в это время мне на глаза попались работы Франсуа Трюффо, особенно его серии про Антуана Дуанеля. Создавая этого героя, режиссер частично обращался к своей биографии. Мне вдруг сразу захотелось быть таким, как Дуанель. Это был волшебный момент. Не когда колдуют, а в смысле вдохновения, атмосферы. Мне вдруг показалось, что Трюффо нарисовал мою жизнь, прожил ее для меня. Есть люди, которые просто опережают других. Они видят реальность уже в том, что для других еще неочевидно или вовсе не состоялось.
ELLE Звучит так, как будто вы верите в предсказания.
Л.Г. Вы правы, я очень суеверен, всегда ищу какие-то скрытые знаки и намеки, но при этом боюсь даже думать, что принесет мне завтрашний день.
ELLE Фильм вашего отца показался мне мистическим и даже по-женски сентиментальным...
Л.Г. Не знаю, можно ли назвать «То лето страсти» сентиментальным. У каждого режиссера свои представления о том, что такое хороший сюжет. Для Стивена Спилберга история про Индиану Джонса начинается с древней ценности, в поисках которой герой бегает весь фильм и готов ради нее отдать жизнь. Для моего отца сюжетное приключение — обыкновенная встреча мужчины и женщины. Спилберг подобное событие счел бы незначительным, но именно такие темы и привлекают моего отца. Из мелочей он делает целый фильм.
ELLE Ваш герой — художник, который решает покончить жизнь самоубийством, потому что его оставляет любимая. Как вы сами относитесь к такой жертве во имя любви?
Л.Г. Искусство и любовь — загадочные явления, которые влияют на чувствительные натуры. Потому подобные трагедии — смерть во имя любви — чаще могут произойти в творческой среде. Маловероятно, что какой-нибудь финансист покончит с собой из-за жены, скорее всего причиной тому будет экономический крах. Мой герой молод, он высокого мнения о себе, он уважает и бережет себя. Эти качества выходят наружу в виде цинизма, который служит ему защитой. Цинизм опасен, мне кажется, что он может довести человека до отчаяния и даже до самоубийства.
ELLE Вы когда-нибудь были сильно влюблены?
Л.Г. Я постоянно влюблен (улыбается).
ELLE Ваш рецепт соблазнения девушки?
Л.Г. Серенада у нее под окном (улыбается шире). Я пою. Не оперные арии, конечно, на то у меня нет голоса Лучано Паваротти. Мне кажется, это самый верный и честный способ выражения эмоций.
ELLE Какие музыкальные советы вы дадите тем, кто собирается штурмовать окна своих любимых?
Л.Г. Пойте классику! Для соблазнения подойдет также музыка из старых кинофильмов — «Шербурских зонтиков», например. По-моему, она бессмертна.
ELLE И что же, ваше пение ценится девушками?
Л.Г. Как видите, рядом со мной всегда есть любимая женщина. Раньше мужчины были гладиаторами, а теперь женщины сделали из них певцов. По-моему, это связано с тем, что раньше женщинам нужна была защита и крыша над головой, а теперь в дополнение к этому они еще и хотят, чтобы их постоянно любили.
ELLE В картине «То лето страсти» у вас роман с героиней Моники Беллуччи, которая старше вас на 19 лет. Да и в жизни вы отдаете предпочтение женщинам постарше. (Валери Бруни-Тедески, сестра Карлы Бруни, тоже старше Луи на 19 лет. Вместе они воспитывают двух приемных дочерей. — Прим. ELLE). С чем это связано?
Л.Г. Молодым людям необходимо иметь романы с женщинами постарше. Где же им набраться опыта, научиться чувствам и любви? Меня всегда интересовали зрелые женщины, даже когда я был подростком. Что я могу дать ровеснице в любви и в жизни, если я сам ничего в ней не понимаю?
ELLE Как вы отнеслись к тому, что французский ELLE назвал вас одним из самых сексуальных мужчин мира?
Л.Г. Это была забавная история. Назвать-то меня назвали, а потом в журнале появилось письмо одной читательницы. Она писала: «Я покупаю журнал, чтобы любоваться на 40-летних мужчин! Какого черта вы подсовываете мне подростка?!» Друзья потом долго издевались надо мной.
ELLE А вы сами что подумали об этом?
Л.Г. Подумал, если меня ставят в ряд с Брэдом Питтом, Вигго Мортенсеном и Джудом Лоу, что-то тут неладно (смеется).
ELLE А кто из них сексуальнее?
Л.Г. Все трое ничего. Но, будь я женщиной, выбрал бы Джонни Деппа.
ELLE Практически в каждом фильме вы раздеваетесь. Это не смущает Валери?
Л.Г. Нет, но, кажется, мой нарциссический период закончился и я начинаю взрослеть (улыбается и ерошит волосы).
ELLE Как вы относитесь к смерти?
Л.Г. Она придет. Рано или поздно.
ELLE Так лучше поздно?
Л.Г. Какая разница? Главное, успеть сделать несколько хороших фильмов с теми режиссерами, которых я ценю, — с Педро Альмодоваром, Кеном Лоучем, Аки Каурисмяки...
ELLE Выходит, вы смерти не боитесь?
Л.Г. Боюсь.
ELLE И как же боретесь со своим страхом?
Л.Г. Любовью.
