Не знаю, как уважаемым читателям, но мне в детстве очень нравились книги на производственную тематику. О том, как создавался трактор «Фордзон-Путиловец», полученный путем обмера и копирования каждой (!) детали оригинального американца. Или о юной сотруднице типографии, осваивающей технологию цветной печати. Наконец, интересно было почитать о том, как делают гигантские «Белазы» и посмотреть картинки. Возможно, поэтому, попав в журналистику, я поначалу рвался писать о производстве, и с удивлением наталкивался на вежливое непонимание этого рвения со стороны известных брендов. Будучи парнем настырным, ваш покорный слуга все же прорвался на десяток заводов и заводиков, и ему стало понятно, почему жанр производственного репортажа в нашей отрасли откровенно захирел.

Во-первых, лишь очень ограниченный круг компаний делает свои устройства от начала и до конца в одном месте. Как правило, компоненты приезжают из разных уголков планеты на один и тот ж адрес в Китае, где сотни юных мелкогабаритных прелестниц быстрее (и дешевле) всяких роботов собирают их них ноутбуки, принтеры, фотоаппараты и т.д. Зрелище это насколько завораживающее, настолько и мрачное. Плюс в нем практически полностью отсутствует «высокотехнологичность» - ни в коем случае не хочу обидеть наших будущих азиатских хозяев, но собрать из готовых блоков современный ноутбук под силу даже слегка дрессированной обезьяне.

Во-вторых, очень многие компании основную часть продукции делают на стороне. Например, будучи на китайском заводе Samsung, я наблюдал плывущие по конвейерам лазерные МФУ Xerox, Dell и струйные Hewlett Packard. На заводах Foxconn все еще на пару порядков разнообразнее, поэтому на самые крупные из них журналистов просто не пускают. От греха. Под своим контролем компании оставляют совсем уж «интимные» производства, вроде картриджей для принтеров. Производство последних настолько рентабельно, что можно позволить себе держать фабрики в Европе (примеры тому – производство Hewlett Packard в Ирландии и Epson в Великобритании), заодно не давая шустрым китайцам совсем уж досконально скопировать конструкцию картриджа и его электронную начинку.

В-третьих, репортажи полностью лишились личностной составляющей. Даже если вы очень недурно владеете китайским, передовик производства поведает вам примерно следующее: «Ну, я беру вот эту штучку непонятного назначения, пихаю вон в ту дырку, и так восемьсот раз в день уже шестой год». На более серьезных заводах человек играет роль чукчи из известного анекдота: «Покорми собак и ничего не трогай». Ходит несколько грустных людей среди роботов, смотрит – не загорелась ли где красная лампочка? Если такое вдруг случится, надо проверить, обесточила ли автоматика контур и ждать ремонтников.

В-четвертых, на всех заводах категорически запрещено фотографировать. Производственный репортаж без запечатленных рабочих моментов, где мудрый наставник помогает новичку первый раз засунуть «эту штуку вон в ту дырку» - мертвый репортаж. С другой стороны, и компании можно понять: создать правильную производственную линию – дело крайне затратное, и очень не хочется бесплатно вручить конкурентам изображения ее узлов и компонентов. Пусть хоть немного помучаются.

Поэтому, отправляясь на Intel Fab 24, расположенную примерно в 12 километрах от Дублина, я не надеялся привезти оттуда зубодробительный репортаж с сенсационными подробностями. К счастью, реальность не только подтвердила, но и частично опровергла мои предположения.

Самая безопасная фабрика в мире

Производство Intel в Ирландии ведет историю с 1989 года, и с тех пор корпорация инвестировала в него больше семи миллиардов долларов США. В разное время роль Ирландии в мировом масштабе менялась: так, в свое время она обеспечивала более половины потребностей планеты в процессорах Pentium, потом здесь делали очень много Pentium 4, а потом и Core 2 Duo. Сразу сделаю небольшое отступление. Де-факто в одном здании действует целых четыре производства. Fab 10 и Fab 14 объединены в Ireland Fab Operations, и, в силу устаревшего техпроцесса, они используются для производства по запросу. Например, вы не поверите, но до сих пор в мире существует устойчивый спрос на процессоры Pentium, и время от времени их делают в Ирландии. Разумеется, здесь можно заказать и Pentium II, и Pentium III, и разнообразные Celeron’ы. Fab 24 начала работать в июне 2004-го, выпуская Pentium IV по 90-нанометровой технологии. В июне 2006-го открылась и Fab 24-2, где выпускались и выпускаются 65-нанометровые Core 2 Duo. 24 и 24-2 объединены (для удобства?) в юнит под названием Fab 24. Всего на четырех Fab’ах может производиться до 65 различных продуктов, от CPU до роутерных чипсетов.

Кстати, занятный факт по поводу нумерации. За каждой страной закреплена определенная цифра, и если в Ирландии откроют новое производство, оно будет называться Fab 34. Но нет правил без исключений. Так, за Израилем уже давно была закреплена «восьмерка», и там давно работают Fab 8, Fab 18 и Fab 28. Однако строящееся производство в Китае назвали… Fab 68 - в силу причин политического характера. Ничего не поделаешь, китайцы придают цифрам огромное значение, а Fab 68 по местным меркам выглядит, как «очень, очень хорошая фабрика, построенная щедрыми американскими империалистами с добрыми круглыми глазами». Мой друг Тимофей Бахвалов, уже давно живущий в Китае, уточняет, что 68 на китайском звучит, как «поток денег». Разумеется, ради проекта такой важности можно и евреев слегка потеснить. Вообще, представьте, как все быстро меняется: когда принималось решение о цифровых индексах, никому и в голову не могло придти, что однажды откроется производство в коммунистическом Китае.

Но вернемся в Ирландию. Всего на четырех фабриках и прилегающем к ним кампусе, расположенном неподалеку от поселка городского типа Ликслип (Leixlip) трудится около четырех с половиной тысяч человек. Intel – крупнейший работодатель для Ликслипа, и сравниться с ней может только Hewlett Packard, держащая завод неподалеку. По прибытию на территорию Fab 24 нам с коллегами настоятельно посоветовали оставить фотоаппараты в охраняемом помещении, а мобильные телефоны выключить и спрятать поглубже в карманы. Именно поэтому все фотографии в этом репортаже сделаны не мной, а неизвестными фотографами Intel. Сам тур по фабрике заключался в прохождении по длинному коридору, в стенах которого находятся застекленные прямоугольные отверстия (назвать их окнами язык не поворачивается). За ними можно увидеть много-много умных машин, между которыми снуют роботы-лифты. Иногда, если очень повезет, в поле зрения попадают пластины с процессорными кристаллами разной степени готовности. Еще реже за стеклом можно обнаружить человека, вглядывающегося в один из многочисленных мониторов. Вот, собственно, и все. Без гида понять смысл происходящего совершенно невозможно, тем более, что узлы линии расположены не по порядку производственных стадий, а согласно инженерной логике.

К счастью, гид у нас был – и отличный. Сара Секстон (Sarah Sexton) – очень милая и не по-ирландски симпатичная девушка, понятно, лаконично и не без юмора рассказывала о происходящем за стеклом. Кстати, к сексу ее фамилия не имеет никакого отношения, потому что, если верить Google, sexton в переводе на русский означает профессию пономаря, церковного сторожа или даже могильщика.

Итак, от Сары мы узнали, что на производственной территории царит чистота примерно в 10 000 раз круче той, что по больничным меркам, что по больничным меркам называется стерильностью. Этому способствует и высокопроизводительная система тонкой очистки воздуха, и жесткие требования к сотрудникам при проникновении их на зачищенную территорию. Интересно, что на линиях с 90-нанометровым техпроцессом и выше люди ходят в скафандрах, полностью закрывающих лицо. А на 65-нанометровых все ограничивается маской на лице, наподобие тех, что любят носить японцы в общественных местах. По словам Сары, специалисты по чистоте предложили труженикам на линиях с новым техпроцессом самим выбирать между маской и скафандром, потому что на качество продукции это уже не влияет. При таком раскладе рядом с 45-нанометровыми кристаллами , наверное, можно ходить с открытым лицом, а рядом с 32-нанометровыми шлепать в грязных кирзачах. Там все такое маленькое, что даже очень мелкие соринки будут пролетать мимо, не задерживаясь.

Описывать процесс производства процессоров в этом материале я, пожалуй, не рискну, потому что он включает более 300 шагов. Возможно, я однажды напишу об этом отдельную статью, а пока интересующимся посмотреть презентацию в pdf на сайте Intel.

Здесь же давайте остановимся на некоторых особенностях ирландского производства. Стоит подчеркнуть, что на Fab 24 делают только сами кристаллы, а их рассадкой по корпусам занимаются главным образом в Коста-Рике, Малайзии и Филиппинах. Так на моей памяти было всегда.

На одной из начальных стадий поверхность пластины превращается в своего рода фотопленку, на которую наносятся контуры будущих кристаллов – примерно по тому же принципу, как на пленке в аналоговой камере появляются новые кадры. Так вот на 65-нанометровой линии за эту стадию отвечает здоровенная машина производства Nikon. Честно говоря, я раньше не знал об этой ипостаси японцев, и теперь смотрю на свою зеркалку D90 с еще большим уважением.

С каждым улучшением техпроцесса растет и уровень его автоматизации. Так, если на Fab 24 люди вообще не прикасаются к кремниевым пластинам, то на Fab 14 они переносят их от машины к машине самостоятельно. Очевидно, что одновременно растет и уровень требований к новым сотрудникам. Это, конечно, мои предположения, но если раньше можно было поставить новичка на перенос пластин, и постепенно «прокачивать» его возможности на месте, то теперь даже для анализа данных на экранах нужен человек достаточно подготовленный. А то он там наглядит… Возможно, поэтому Intel очень плотно сотрудничает с ирландскими университетами и привлекает студентов к различным совместным программам, о которых я при случае напишу отдельно.

За техникой безопасности в Ирландии следят очень бдительно, и, по словам Сары Секстон, Fab 24 является самой безопасной в мире. Вообще, отношение к сотрудникам там самое положительное. Меня особенно растрогали брошюрки, лежащие на подходе к столовой, приглашающие всех желающих бесплатно воспользоваться услугами консультантов по любым проблемам – от невозможности эффективной самореализации в профессиональном плане до семейных неурядиц. Хочешь консультируйся лично, хочешь анонимно – главное не держи в себе. У нас в роли такого консультанта обычно выступает бутылка чего-нибудь сорокоградусного, а вот в не менее пьющей Ирландии стараются применять более цивилизованные методы.

В обозримом будущем в Ирландии будет развернуто производство новейших 32-нанометровых чипов. Также ирландские мощности не подвергнутся сокращениям, затронувшим Fab’ы в Штатах, Малайзии и Филиппинах.

Эксперт из России

Во время экскурсии Сара крепко держала в руках пластину с кристаллами, запакованную в пластиковый кожух. И вдруг коллеги из Италии и Швеции заспорили – какие именно кристаллы там находятся? Швед, удивительно похожий на Карлсона, утверждал, что это – зародыши Xeon’ов. А итальянец настаивал, что речь идет об одной из первых версий Centrino.

Я подошел, окинул пластину цепким взглядом, и сказал:

- Это однозначно Pentium 4. Ядро Prescott.

Видели бы вы Сару в этот момент! В ее слегка округлившихся глазах мелькнуло такое уважение, что я даже покраснел. Девушка воскликнула:

- Я потрясена! Это действительно Prescott! Но как же это можно было определить с первого взгляда?..

Экскурсия закончилась на территории первой ирландской Intel Fab под номером 10. На обратном пути к покинутым камерам я задал Саре несколько вопросов по номенклатуре выпускаемой продукции, пару раз поставив ее в тупик названиями чипсетов для Core 2 Duo и i5/i7. И она, снова удивившись моей широчайшей эрудиции, спросила – как же можно так вот запросто издалека определять процессор с точностью до версии ядра?

Я опять немного покраснел и пустился в пространные размышления, что, судя по количеству кристаллов на пластине, технология производства относительно старая. Форма кристалла прямоугольная, что заставляет вспомнить Pentium 4. Половину его площади занимает кэш, и это однозначно наталкивает нас на Prescott с его мегабайтом второго уровня. Так что никаких сложностей…

Девушка ушла потрясенная. Наверное, будет теперь издалека показывать пластину всем экскурсантам и убеждаться, что парни из России самые знающие.

Тут бы и закончить, но я все же должен признаться, что краснел не только от внимания к своей персоне столь симпатичной иностранки. Да, парни в России действительно знающие, а еще они очень ответственные. Поэтому на место начала экскурсии я прибыл раньше коллег, и у меня было время внимательно рассмотреть заветную пластину, которая лежала на небольшом постаменте. А еще парни в России очень любознательные, поэтому не поленился пластину перевернуть, обнаружив на тыльной стороне бумажку с рукописной надписью «Prescott». Разумеется, к тому моменту я уже примерно знал, о каком ядре идет речь, но, согласитесь, такая подсказка позволила быть особенно уверенным, вынося вердикт на публике.

Прости, Сара.