На границе непризнанной Нагорно-Карабахской республики и Азербайджана в ночь на 2 апреля вновь началось вооруженное столкновение. Стороны конфликта обвиняют друг друга в начале стрельбы. Министерство обороны Армении заявило о том, что азербайджанские силы пытаются проникнуть вглубь оборонительной линии армии обороны НКР. Азербайджан, в свою очередь, утверждает, что его армия предприняла ответные действия после обстрела армянскими вооруженными силами. В пресс-службе министерства обороны непризнанной НКР говорят об артиллерийских ударах по мирным населенным пунктам и местам постоянной военных. Официальные представители Нагорно-Карабахской республики говорят о «широкомасштабной агрессивной акции на протяжении всей линии фронта». Заявляют о применении танков, авиации, тяжелой артиллерии.

Война пожирает своих детей

Убивать семью Светы пришли в январе 1990-го. Армянский погром в Баку начался вечером. Азербайджанцы («турки» —говорит Света по армянской привычке) вломились в дом, на родителей пошли с ножами, 20-летнюю Свету заперли в туалете. Света кричала и билась о стену, так что соседи услышали и не побоялись вызвать отряд милиции. Милиционеры-азербайджанцы встали на сторону армян. Погромщики ушли.

«Я всю жизнь думаю: как бы их найти? Как их благодарить?» — говорит Света.

Мы встретились с ней в деревне Авсатах в Нагорном Карабахе. Раньше, до войны, в этих местах жили азербайджанцы. После войны остались пустые, брошенные дома, заминированные поля, взорванные тоннели — мы ехали по такому, и в свете фар были видны кривые, не прикрытые бетоном, сочащиеся водой своды, вывороченные куски стен. Последние годы в Армении работала целая программа переселения людей в опустевшие села Карабаха, переселенцам обещали дом и корову. Бедняки со всей страны снимались с места и приезжали, но не выдерживали отсутствия коммуникаций, работы и дорог и уезжали назад. Оставались в основном беженцы, как Света — те, кому некуда идти. Как-то он оказался ненужным, этот политый кровью кусок земли.

В прошлом мае мы проехали через весь Карабах: бродили по руинам города-призрака Шуши, отстроенному заново, аккуратному и искусственному Степанакерту — столице непризнанной Нагорно-Карабахской республики. По опустевшим горным селам.

Война побывала всюду. Каждый третий тост поднимали за погибших героев, каждый второй разговор заканчивался рассказом про армянский погром. В витринах магазинов висели наклейки «Принадлежит ветерану войны», на дорогах встречались брошенные 20 лет назад танки, на склонах гор ютились могилы погибших солдат — аккуратные, ухоженные, почти нарядные.

Помним, как спросили дорогу на окраине деревни Туми — и через пять минут пожилой прохожий уже рассказывал, как отстреливался от азербайджанцев и потом убегал по горам. Помним, как посреди веселого застолья наш друг вдруг вспомнил первого человека, которого убил, и в голосе его было все вместе: ужас, ненависть, стыд. Через неделю нам казалось, что война не только была, но и будет в этих местах всегда. Наверное, если бы мы побывали на границе Карабаха с азербайджанской стороны, мы чувствовали бы то же самое. И ту же ненависть, и старую боль, и — иногда — вину.

На территории не признанной никем республики успело вырасти поколение, которое всю жизнь живет в непрекращающемся состоянии войны. Еще в начале конфликта в 90-ые рухнул затвор: противники перестали слушать друг друга и обмениваться информацией, в разряд правды возводилось то, что провозглашали государства. Сейчас они стоят по разные стороны линии фронта и видят друг в друге лишь национальность, а не человека.

Но под обстрелом гибнет не национальность, а человек.

Среди убитых ныне — двое солдат из деревни Туми, где мы жили в прошлом году. Брат нашей подруги, выросший там же, утром в субботу выехал из Еревана, чтобы к вечеру быть на границе: «Он не понимает, зачем. Просто чтобы там быть», — объяснила наша подруга.

Из Степанакерта передают о толпах у ветеранских организаций: поколение, не видевшее другой жизни, выстраивается в очередь на войну. Именно они могли бы эту войну прекратить. Никто не готов на компромисс, слишком эта война уже в голове, слишком много крови в этой земле.

Азербайджанская журналистка, с которой мы вместе были на конференции по замороженным конфликтам и много говорили про Карабах, говорит: «В тот момент, когда мы перестанем обижаться на них, нам придется обидеться на себя: каким образом мы допустили эту войну?».

Кажется, это должны чувствовать обе стороны.

Елена Рачева, Екатерина Фомина

Наблюдатели поделились с «Новой газетой» своим видением развивающегося конфликта.

Андрей Епифанцев, политолог, эксперт по Кавказу:

— Я не вижу начала большой войны и думаю, что столкновения закончатся уже на днях. Если бы это была война, за пару недель стало бы понятно, что что-то происходит: беспилотники летают, войска стягиваются. Сейчас ничего такого не было видно, а начинать войну без подготовки бессмысленно.

Тем не менее, война очень возможна и нынешний формат переговоров зашел в тупик. Что говорит международное сообщество? «Мы признаем территорию Карабаха азербайджанской, но стороны должны решать конфликт миром». Это делает ситуацию выигрышной для Армении: она контролирует территорию Карабаха, на компромиссы она не идет, а если на нее нападет Азербайджан, он будет назван агрессором. Для него же ситуация становится все хуже, международное внимание окончательно уходит. Поэтому в последние годы Азербайджан взял курс на то, чтобы раскачать ситуацию, придать ей характер военного конфликта и показать, что она не решена и кровоточит. В последнее время интенсивность конфликта стала больше, мелкие столкновения идут постоянно, прошлым летом Путин даже собирал в Сочи Алиева и Саркисяна, чтобы их примирить. Возможно, мы стоим на гране начала войны, и каждое новое столкновение будет больше предыдущего.

Почему столкновения на границе начались снова именно сейчас? Здесь есть несколько версий.

Первая — это произошло сразу после возвращения Алиева из Вашингтона. У меня нет инсайда, но, возможно, Алиев получил карт-бланши на нападение. Я сомневаюсь в этой версии. Если бы это было так, мы бы видели серьезную дипломатическую активность на стороне Алиева, обвинения армян в агрессии — а этого нет. Возможно обратное (вторая версия): Алиев хотел чего-то добиться в Вашингтоне, ему это не удалось, он вернулся разочарованный — и Карабаху прилетела «обратка».

Третья версия связана с Турцией. Возможно, после конфликта со сбитым российским самолетом она пытается разыгрывать карту Карабаха, чтобы выйти на переговоры с Россией. Она использует Азербайджан в качестве посредника и из-под полы угрожает тем, что поддержит его позицию по Карабаху. Поэтому нельзя исключить, что нынешние столкновения — это приглашение России к переговорам и попытка руками Азербайджана показать: начни со мной разговаривать, иначе я могу осложнить жизнь твоего стратегического партнера. Но в то, что Турция действительно будет помогать Азербайджану в случае военных действий, я не верю.

Это будет идти вразрез с позицией Москвы, Вашингтона и Европы, и для Эрдогана это будет политическое самоубийство.

Почему я не верю, что это война? Азербайджан может победить только в случае блицкрига, если он за пять дней оккупирует Карабах. Но это нереально, как бы Азербайджан ни говорил, что у него большая армия. У Карабаха сильные войска, там стоит армянская армия, вокруг горы, туда нельзя одновременно бросить много людей, и сама природа нивелирует преимущество Азербайджана. Я разговаривал с военными, они говорят, что территория Карабаха превращена в крепость и в случае войны там будет Сталинград. А если блицкриг не удастся и война затянется, то на Азербайджан начнут давить и Россия, и Запад.

Что всегда говорила Россия? «Если будет нападение на Армению, мы будет обязаны вмешаться, а если на Карабах — мы будем помогать дипломатическими методами». Мы уже видим, что о столкновениях высказался Шойгу, Бордюжа (генеральный секретарь ОДКБ), Путин, они давят на обе стороны конфликта и требуют его прекратить.

Азербайджан давно уже накапливает вооружение, но сейчас, на фоне того, что у него в стране все спокойно, а риски проигрыша в войне крайне велики, война ему не нужна.

Да, из-за цен на нефть экономика Азербайджана падает, там дважды проводили девальвацию маната. В какой-то момент жизнь населения упадет настолько, что надо будет поворачивать внимание от внутренних проблем на внешнего врага. Но это еще не сейчас.

Как можно решить карабахский конфликт сейчас? Решение одно: если мировое сообщество, например, разделит территорию между Арменией и Азербайджаном и навяжет обоим сторонам этот раздел. Но тогда все будут недовольны: и Армения, и Азербайджан, и Россия. Как только Армения почувствует, что у нее нет военной угрозы, российская помощь станет ей не нужна. И она на всех парах свалит на Запад. Если Азербайджан не будет чувствовать угрозу, он развернется в сторону Турции.

Но пока для целого поколения армян Карабах — это идея-фикс. После победы в карабахской войне они впервые за несколько веков почувствовали, что они — народ-победитель. Для Азербайджана же Карабах означает обратное: мы — народ-жертва, и должны вернуть наши территории.

Анна Памбухчян, эксперт по международным отношениям организации «Союз информированных граждан»:

— Подобное развитие событий ожидалось уже давно. С 2013 года столкновения на границе увеличились как минимум в 20 раз. Например, если в 2012-ом режим прекращения огня нарушался 3000 раз в год (примерный подсчет Минобороны Армении), то в 2015-ом число выстрелов достигло шестидесяти (тысяч), а в этом году выстрелы звучали чуть ли не каждый день.

Ситуация резко изменилась после российско-азербайджанской широкомасштабной сделки по продаже оружия. Армянское гражданское общество, а вслед за ним и политическое руководство не раз выражало беспокойство и критиковало решение Кремля продать новейшие модели оружия Баку, в том числе и наступательную технику. Многие из нас уже давно могли предвидеть подобное развитие событий. Однако, большинство международных экспертов считало, что организованные военные действия невыгодны для сторон и маловероятны, а война может начаться только нечаянно, по стечению обстоятельств на границе, не по приказу сверху, а по инициативе солдат.

Подобное мнение обосновывалось тем, что молодые люди, которые стоят с оружием по обе стороны границы, выросли, не имея никаких контактов друг с другом и находясь под сильным влиянием пропаганды войны и национализма. Особенно это ощущается с азербайджанской стороны. Стоит только просмотреть официальный твиттер Ильхама Алиева, как становится понятно, что военные действия были неизбежны, более того, они долго и тщательно готовились. Однако, нельзя сказать, что стороны сейчас ведут полномасштабные военные действия, поскольку большие города не обстреливаются, а число погибших и раненных(на момент разговора с «Новой газетой» — Ред.) 18 (с армянской стороны) и 35 (с азербайджанской), соответственно.

Скорее всего, это имитация войны со стороны Ильхама Алиева, чтобы создать условия для достижения определенных геополитических целей, а также усилить контроль над собственным населением.

Согласно МЧС Карабаха, ситуация не настолько критична, как представляется в азербайджанских СМИ, и военные действия затихают. Мне не кажется вероятным, что военные действия будут продолжаться долго. Подобный ход событий не в интересах конфликтующих сторон и не в интересах никого из региональных стран.

По всей вероятности, будет международное давление на обе стороны, и более усиленное международное присутствие. Однако, учитывая уровень пропаганды войны со стороны Баку, сложно оценивать какой будет реакция азербайджанского общества завтра, когда туда привезут тела погибших.

Давид Бабаян, пресс-секретарь президента Нагорно-Карабахской Республики:

— Подобного нападения на Карабах не было с мая 1994 года, когда был подписан договор о прекращении огня. Азербайджан использовал тяжелую технику, артиллерию, беспилотники. Нам удалось подбить два вертолета, два танка и два беспилотника. У противника много жертв и раненых, большая часть жителей приграничных районов со стороны Азербайджана покинула их. Сейчас противник все еще обстреливает территорию, но огонь уже меньше. Нет, из Армении войска в Карабах не стягиваются, подготовка к обороне ведется внутренними силами, и население готово защищать свою независимость. Хочется надеяться, что до широкомасштабной войны ситуация не дойдет, хотя мы готовы дать достойный отпор.

Аркадий Дубнов, эксперт по странам СНГ:

— Я бы советовал сейчас не принимать к сведению в качестве источника для анализа информацию от сторон конфликта — как официальную, так и экспертную. Практика показывает, что там трудно найти беспристрастный взгляд на ситуацию.

Я бы надеялся, что Москва не станет принимать активного участия в этом конфликте на стороне своего союзника по ОДКБ Армении. Мы должны исходить из того, что это конфликт между Азербайджаном и непризнанным Нагорным Карабахом. Нагорный Карабах не является членом ОДКБ, поэтому формальных оснований для вмешательства России нет. Я надеюсь, Армения не предоставит таких формальных свидетельств о своем конфликте с Азербайджаном, хотя мы все, конечно, понимаем, что воюют две армии — армянская и азербайджанская. Но в таком мире мы живем, где гибридные не только войны — но и отношения сторон гибридные.

Я могу предположить, почему конфликт начался именно сейчас: на линии соприкосновения нет независимых наблюдателей, нет до сих пор объективных свидетельств, кто инициировал вооруженные действия. Можно предположить, что и конкретное время для начала столкновений в ночь на субботу выбрано не случайно: оба лидера за пределами своих государств, возвращаются с саммита по ядерной безопасности в Вашингтоне. То есть лидеры как будто не имеют к этому отношения: при удачном стечении обстоятельств — все хорошо, победителя не судят, при неудачном — он всегда отведет от себя ответственность и накажет виновных.

Опасность этого конфликта в том, что при активном подзуживании соответствующих союзников — России со стороны Армении и Турции со стороны Азербайджана — он может стать еще одной площадкой для опосредованного конфликта между Россией и Турцией, уже на поле Карабаха. Если обе стороны не будут сейчас себя удерживать от резких выпадов, возможно, удастся снова заморозить этот конфликт.

Конечно, имеет важное значение позиция США. Даже если учесть, что Эрдоган может проявить, скажем так, пацанскую решительность, я надеюсь, что американцы все же не дадут ему поддержать Азербайджан с точки зрения эскалации конфликта.

Я боюсь, что столкновения могут не закончиться сегодня, это может продолжаться несколько суток, но вряд ли больше. Это всегда может закончиться, когда из сторон одержит ощутимый военный успех, тогда придется внешним силам с другой стороны сказать «стоп» и пригрозить ответными мерами и вмешательством. Либо решительным месседжем может оказаться сигнал из Вашингтона обеим сторонам, потому что вряд ли Москва сегодня является таким влиятельнейшим игроком, который может воздействовать на обе стороны. Обратите внимание, что минская группа на уровне председателя соберется только на следующей неделе, это непозволительная роскошь — так долго ждать.

Я не вижу возможности стихиного разрешения конфликта, ситуация затянулась, и ее подогревают амбиции лидеров сторон. В первую очередь, азербайджанского лидера, к сожалению. Ситуация работает для консолидации вокруг фигуры первого лица — позволяет давить недовольных, преследовать оппозицию. Я думаю, что у Сержа Саргсяна амбиции не меньшие, но в Армении другие традиции: там есть реальная оппозиция, сменяемость власти.

Александр Искандарян, политолог, директор Института Кавказа в Ереване:

— Я не думаю, что это война. Если это попытка ее начала, то очень неумелая и низкоквалифицированная. Азербайджанские войска сегодня наступали с севера и юга, то есть по флангам. Это довольно странно. Очевидно, что если и нужно начинать войну, то с фронтальной, глубокой атаки центра, с прорывом в столицу НКР — Степанакерт. Этого не было сделано. Соответственно, фактор внезапности был утрачен. Армянская сторона довольна профессионально отреагировала на действия противника. По моей информации, уже сбиты три танка, два вертолета и несколько беспилотников. Били «Градами». В данный момент продолжаются бои в двух местах. Я думаю, что к утру линия стабилизируется, но количество жертв с обеих сторон будет расти. То, что происходит сейчас можно назвать «акцией возмездия» — реагируют карабахцы на действия азербайджанской стороны. Что касается блицкрига, то он сегодня невозможен. Любой другой тип боевых действий принесет урон, прежде всего, Азербайджану.

Самый интересный вопрос: почему это началось именно сейчас? Конечно же, это приказ, отданный лично президентом Ильхамом Алиевым. Все эти разговоры о том, что наступление было совершено без его ведома, несерьезны. Такого масштаба мероприятия не проводятся без личного разрешения президента.

К слову, в этот момент Алиев находился в Америке. Насколько я понимаю, визит складывался не слишком удачно для него. И я не исключаю, что в эскалации конфликта может быть эмоциональная составляющая, какая-то нервная реакция на события, не связанные напрямую с линией соприкосновения, потому что рациональной нужды в нападении подобного рода у Азербайджана сейчас нет. Там сейчас нелегкая ситуация в связи с политической и экономической ситуациями, падением цен на нефть.

Последние годы постепенно нагревался уровень военных акций. И цель его, несомненно, внутренняя и элитная консолидация Азербайджана. Надо понимать, что в Армении и Азербайджане развиты разные уровни дискуссии, я имею в виду, уровень свободы прессы. В Азербайджане, к примеру, наложена официальная цензура на освещение событий в Карабахе. В Армении, наоборот, трупы скрыть невозможно. Но то количество жертв, которое будет среди противников сегодня, уже не получится скрыть от азербайджанского народа.

Вообще формат урегулирования карабахского конфликта уникален. Я не знаю другого такого конфликта из тех, что существуют сегодня в мире (кроме, наверное, Афганистана), где бы Россия, США и Европа взаимодействовали так эффективно, как в случае с Нагорным Карабахом. То, что Минский процесс продолжается до сих пор, говорит о том, что война никому не нужна, и все стороны работают на сохранение статуса-кво.

От нас ИГИЛ в 400 километрах, Северный Ирак-Курдистан — в 300, прямо на границе с Арменией фактически воюют турки с курдами, чуть-чуть на севере находится Северный Кавказ, не так далеко Украина, совсем рядом Иран, с его развивающейся динамикой. По количеству вооружения Южный Кавказ (Армения, Азербайджан, НКР) — один из самых напичканных районов в мире.

«Мы не ожидали такой атаки именно сегодня, но подобные акции систематически осуществляются в привязке к определенным датам, в данном случае — в связи с саммитом по ядерной безопасности в Вашингтоне, — заявил «Новой газете» Рубен Заргарян, Советник представительства МИД НКР. — В этом году ежедневно фиксируются около ста обстрелов на линии фронта. При этом Азербайджан отказывается от внедрения механизмов расследования инцидентов, которые предлагает минская группа ОБСЕ. По нашему мнению, фактически существует связка между руководством Азербайджана, Турции и руководством ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России), их действия в достаточной степени синхронизированы. Есть масса информации об азербайджанских боевиках в рядах ИГИЛ, сейчас ИГИЛ терпит поражения — и боевики возвращаются домой. Их также могут сейчас использовать в военных действиях против Нагорного Карабаха. На данный момент армия обороны Нагорно-карабахской республики линию фронта восстановила».

Азербайджанский политолог Арастун Оруджлу, глава исследовательского центра «Восток-Запад», объясняет обострение конфликта улучшением отношений Азербайджана и США.

«Россия руками Армении хотела сделать Азербайджану предупреждение. Но ответная реакция оказалась неожиданной. По имеющимся у нас данным, наши войска не только отбили наступление, но и продвинулись вперед за линию соприкосновения. Не думаю, что это продлится долго. Россия сама не заинтересована в наличии горячего конфликта вблизи ее границ», — приводит его слова портал новостей о Кавказе JAM news.

Очередным всплеском позиционной войны называет ночное столкновение руководитель клуба политологов «Южный Кавказ» Ильгар Велизаде.

— Напряжение на линии фронта сохраняется последние два года. То, что произошло сегодня ночью, — естественное следствие отсутствия подвижек в мирных переговорах для урегулирования конфликта и — в то же время — наращивания сил, скопления техники на линии соприкосновения обеими сторонами. В конечном итоге это приводит к увеличению инцидентов. В 2006-2007 году фиксировалось около 700 нарушений режима огня в год, сегодня мы говорим о десятках случаев в день. Режим прекращения огня существует лишь на бумаге. Невозможно точно установить, кто первый открывает огонь. Если на каком-то участке начинают стрелять — это сразу отзывается и на других.

Кто первый — не так уж важно. Есть и некоторые политические закономерности: в преддверии праздников или после них наблюдаются обстрелы азербайджанских позиций, то же происходит накануне важных дипломатических событий, таких как встреча министров иностранных дел России, Ирана и Азербайджана.

Я думаю, азербайджанской стороне невыгодно усиливать напряжение перед таким событием. Миротворческие организации неоднократно выступали с инициативой проведения мониторинга в зоне соприкосновения, но речь идет о линии фронта, где действует особый режим, гражданских туда практически не допускают. В прошлом году миссия ОБСЕ посещала линию фронта с азербайджанской стороны, и их обстреляли.

ОБСЕ предлагает инициировать процесс переговоров. В августе 2014 года после серьезных столкновений президенты вынуждены были сесть за стол переговоров. Не думаю, что сейчас дело дойдет до такого. Сейчас идет латентная война. Ее сложнее превентивно усмирить. Последние переговоры сторон в Швейцарии в декабре 2015 года были безрезультатными и показали, что без серьезной повестки встречаться не имеет смысла.

Как бы парадоксально ни звучало: интенсификация военных действий может послужить побудительным действием к активизации переговорного процесса.

Екатерина Фомина