Почти четверть века страна возвращается на курс, по которому еще в августе 1991 года ее хотела повести провалившаяся хунта. Материалы уголовного дела: показания обвиняемых и свидетелей

Ровно 24 года назад наша страна прошла развилку между двумя сценариями: прихода к власти военно-чекистской хунты и создания нового, демократического государства. Тогда попытка путча провалилась: президент СССР Михаил Горбачев отказался передать власть «Государственному комитету по чрезвычайному положению», а граждане оказали сопротивление введенным в столицу войскам — ценой трех жизней.

Но сила исторической инерции, на минуту вынесшая на авансцену путчистов, оказалась сильнее, чем это казалось в августе 1991 года. Сегодня многое забылось, но многое - сбылось. Главной логикой ГКЧП было сохранение империи, пусть и в советском интерфейсе, — жесткого, авторитарного государства, где реальная власть принадлежит серым кардиналам спецслужб.

А первый шаг в этом направлении был сделан вскоре после путча, когда его участники получили амнистию. В результате даже материалы уголовного дела, собранные следствием, не были оглашены в зале суда.

Сейчас самое время их читать — с позиции сегодняшнего дня, когда из маргинального угла снова выбрались силы, считающие нынешний режим слишком мягким…

Предпосылки заговора

<…> Не добившись изменений государственной политики парламентским, законным путем, стремясь сорвать подписание нового Союзного договора, ввести в стране чрезвычайное положение, сохранить в неприкосновенности союзные структуры, председатель КГБ СССР Крючков В.А., министр обороны СССР Язов Д.Т., премьер-министр СССР Павлов В.С., заместитель председателя Совета обороны СССР Бакланов О.Д., руководитель Аппарата президента СССР Болдин В.И., секретарь ЦК КПСС Шенин О.С. встали на путь организации заговора с целью захвата власти.

В процессе его подготовки и реализации помимо указанных лиц на различных его стадиях в заговор вошли: председатель Верховного Совета СССР Лукьянов А.И., вице-президент СССР Янаев Г.И., министр внутренних дел СССР Пуго Б.К., президент Ассоциации государственных предприятий и объединений промышленности, транспорта и связи СССР (АГПО) Тизяков А.И., председатель Крестьянского союза СССР Стародубцев В.А., первые заместители председателя КГБ СССР Грушко В.Ф. и Агеев Г.Е., начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов Ю.С., начальник специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов В.В., заместители министра обороны СССР Варенников В.И. и Ачалов В.А.

Дату их выступления обусловило назначенное на 20 августа 1991 года подписание Договора о Союзе суверенных государств. События развивались следующим образом. 4 августа 1991 года президент СССР М.С. Горбачев отбыл на отдых в Крым, намереваясь к 20 августа возвратиться в Москву. 5 августа на конспиративном объекте КГБ СССР «АБЦ» по взаимной договоренности собрались Крючков, Язов, Бакланов, Шенин, Болдин. После обсуждения ситуации в стране, отношения к новому Союзному договору они решили сорвать его подписание, захватив власть в стране и введя чрезвычайное положение.

<…> На следующий день, 6 августа 1991 года, Крючков, действуя согласно договоренности, поручил сотрудникам КГБ СССР Жижину В.И. и Егорову А.Г. проанализировать ситуацию введения чрезвычайного положения в стране и возможную реакцию на него населения. По согласованию с Язовым Д.Т. к этой работе от Министерства обороны СССР был привлечен командующий воздушно-десантными войсками Грачев П.С.

7—8 августа на оперативном объекте КГБ СССР в деревне Машкино указанные лица подготовили аналитическую справку, из которой следовало, что обстановка в стране является сложной, но контролируемой, и введение чрезвычайного положения возможно лишь при наличии законных оснований.

Ознакомившись с этими выводами, Крючков отметил, что после подписания Союзного договора вводить чрезвычайное положение будет поздно. <...>

Начиная с 15 августа 1991 года Крючков отдал распоряжение об организации прослушивания телефонов руководства России и демократических лидеров из числа наиболее вероятных противников заговора.

16 августа Крючков, планируя меры по изоляции президента СССР, поручил своему заместителю Агееву Г. Е. подготовить для поездки в Крым предназначенную для этого группу связистов.

<…> 17 августа Крючков перед начальником 7-го Управления КГБ СССР Расщеповым Е.М. поставил задачу совместно с Министерством обороны спланировать операцию, предусматривающую задержание и доставку на военный объект в Завидово президента России Б.Н. Ельцина.

Объединившись для совместной деятельности по захвату власти в стране, вечером того же дня на объекте «АБЦ» КГБ СССР собрались Крючков, Язов, Павлов, Шенин, Бакланов, Болдин, Ачалов, Варенников, Грушко. <...> Они договорились приступить 18 августа 1991 года к реализации планов захвата власти, предусматривавших следующее: предварительно изолировав президента СССР в Форосе и лишив его связи с внешним миром, потребовать от него ввести в стране чрезвычайное положение или подать в отставку. В случае его неподчинения, продолжая блокаду, объявить М.С. Горбачева больным и неспособным по этим причинам к руководству страной. Сместив его таким образом с поста главы государства, обязанности президента СССР возложить на вице-президента Янаева Г.И. Для управления страной из числа участников заговора образовать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР), наделив его всей полнотой власти, ввести в стране чрезвычайное положение.

Встреча на объекте «АБЦ», или О роли виски в истории

Свидетель Егоров А.Г., присутствовавший на встрече, показал, что 17 августа 1991 года, около 18 часов, Крючков, Грушко и он на служебной машине марки «Мерседес» выехали на объект «АБЦ», где должна была состояться встреча Павлова, Язова, Ачалова, Варенникова, Бакланова, Шенина, Болдина, Крючкова и Грушко. <...> Все приехавшие собрались в отдельно стоящей беседке, где был накрыт стол с легкой закуской, водкой и виски. <...> Крючков высказал предложение следовать к президенту СССР и убедить его временно передать свои полномочия Комитету по чрезвычайному положению, а самому отдохнуть в отпуске. Болдин одобрил это предложение, заявив, что Горбачев М.С. находится на пределе моральных и физических сил.

Далее Егоров А.Г. пояснил, что выйдя из беседки за водкой, он вернулся примерно минут через двадцать, и в это время собравшиеся обсуждали кандидатуры на поездку к президенту СССР в Крым. По ходу разговора он понял, что Шенин и Бакланов уже дали свое согласие. <...>

Павлов сказал, что лететь надо людям, представляющим реальную власть — армию, КГБ, и предложил войти в состав группы Крючкову или Грушко, на что Крючков возразил, сославшись на необходимость находиться в Москве и контролировать обстановку, а Грушко не был знаком с Горбачевым. Решили послать Плеханова как начальника службы охраны и лицо, хорошо знакомое с Горбачевым. Язов также сослался на невозможность его личного участия в вылете и предложил Варенникова, с чем все согласились. (Боялись. А потом утверждали, что Горбачев все знал. А чего тогда боялись? — Ред.)

<...> В этот момент появился охранник и сообщил, что звонит из Крыма Горбачев и вызывает Крючкова. <...>

Обстоятельства, связанные с встречей на объекте «АБЦ» 17 августа 1991 года, объективно подтверждаются и следующими доказательствами: согласно изъятому журналу №259 учета соединений на коммутаторе «СК» станции ПМ связи «Форос», расположенной в п. Мухалатка, следует, что 17 августа 1991 года Горбачев М.С. с 17 час. 12 мин. до 17 час. 15 мин. разговаривал с Крючковым, т.е. в тот момент, когда последний находился на объекте «АБЦ».

Обвиняемый Крючков не отрицает то обстоятельство, что он разговаривал по телефону с М.С. Горбачевым, находясь на объекте «АБЦ». По его словам, разговор носил общий характер и детализировать его содержание не может: «...претензий к президенту я каких-либо не предъявлял, иначе говоря, с требованиями или просьбами не обращался. Наверное, потому что эти претензии еще не были четко сформулированы собравшимися. Обсуждение только началось. Работали над этими документами. Не был я уполномочен товарищами на то, чтобы информировать Горбачева о нашей встрече. По этой причине не считал возможным уведомлять президента о намечавшейся поездке». (Смолчал. Уже с документами ГКЧП на руках «претензий президенту не предъявлял». — Ред.)

Отвечая на аналогичный вопрос, свидетель Горбачев М.С. показал, что разговоры им по телефону велись постоянно с широким кругом лиц. Касались они различных служебных дел. С Крючковым говорил ежедневно, поэтому содержания разговора 17 августа он не помнит. С Янаевым он разговаривал практически через день, а с Болдиным — по нескольку раз в день. Однако предложений о введении чрезвычайного положения ни от кого из них не поступало. Ситуация, возникшая 18 августа 1991 года, явилась для него полной неожиданностью, поскольку 19 августа он намеревался возвратиться в Москву.

Этот момент весьма важен для понимания сути происходивших событий.

Поездка в Крым к президенту СССР, о которой шла речь на объекте «АБЦ», преследовала цель не информирования его о положении дел, а являлась составной частью заговора — переходом к открытым действиям по захвату власти. Подготовка носила тайный характер, и ставка во многом делалась на эффект неожиданности, что исключало возможность принятия М.С. Горбачевым каких-либо контрмер. С этих позиций объяснимо и поведение Крючкова, скрывшего от М.С. Горбачева то обстоятельство, что в момент разговора с ним собравшимися на объекте решались вопросы судьбы страны, отнесенные Конституцией СССР к исключительной компетенции высших органов власти.<…>

Форос. Изоляция президента

Продолжая подготовку к захвату власти, Крючков В.А. заблаговременно предусмотрел возможность изоляции президента СССР, находившегося на отдыхе в Форосе. С этой целью он привлек к участию в заговоре своего первого заместителя Агеева Г.Е. 15 августа 1991 года во второй половине дня он сообщил ему о планируемой поездке группы лиц к Горбачеву М.С. с предложением передать власть ГКЧП. В случае отказа подчиниться требовалось изолировать президента СССР, в том числе и путем отключения всех видов связи. Крючков поручил Агееву к 10 часам 18 августа 1991 года подобрать группу связистов для выполнения этой задачи.

Так, допрошенный в качестве свидетеля Агеев Г.Е., называя вещи своими именами, показал, что примерно 16 августа 1991 года во второй половине дня Крючков вызвал его к себе в кабинет и сообщил, что создается Государственный комитет по чрезвычайному положению. Из пояснений Крючкова он понял, что цель создания ГКЧП и введения чрезвычайного положения заключалась в том, чтобы не допустить подписания Союзного договора, которое намечалось на 20 августа 1991 года. В этой связи, со слов Крючкова, он понял, что члены ГКЧП намерены слетать к М.С. Горбачеву, отдыхавшему в Форосе, и предложить передать власть в руки ГКЧП. В случае отказа удовлетворить это требование предполагается изолировать его и отключить все виды связи. Для решения этой задачи Крючков дал ему указание к 10 часам утра 18 августа 1991 года сформировать группу связистов, которые вылетят вместе с членами ГКЧП в Форос и при необходимости отключат связь у президента СССР.

Приступив к выполнению указания Крючкова, он отозвал из отпуска начальника Управления правительственной связи Беду А.Г. <...>

Таким образом, приведенные доказательства позволяют сделать вывод о том, что в процессе подготовки к захвату власти заблаговременно были продуманы и мероприятия, позволявшие изолировать президента СССР по месту его отдыха в Крыму, а Крючковым в этих целях к заговору были привлечены подчиненные ему по службе Агеев Г.Е., Плеханов Ю.С. и Генералов В.В.

В соответствии с договоренностью на объекте «АБЦ» 18 августа 1991 года в 13 час. 02 мин. группа участников заговора — Бакланов, Болдин, Варенников и Шенин — на предоставленном министром обороны СССР Язовым самолете Ту-154 (бортовой номер 85605) вылетела с военного аэродрома Чкаловский в Крым для предъявления президенту СССР ультимативных требований.

Вместе с ними находились привлеченные к участию в заговоре Крючковым начальник службы охраны КГБ СССР Плеханов и начальник специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов. <…>

22 августа 1991 года, непосредственно после событий, на одном из первых допросов Язов Д. Т., рассказывая об этом, сообщил следствию следующее:

«…У нас было неудовлетворение, что после подписания проекта Договора Союз развалится и возникнет конфедерация. 17-го было решено, что я пошлю самолет, они — 5 человек, кого выделили, едут в Чкаловское к часу дня, после чего летят к Горбачеву. Остальными вопросами занимался Крючков. Полетели Шенин, Бакланов, Варенников, Болдин и Плеханов. Плеханов полетел как человек, знающий лучше других всю систему охраны… Крючков поручил ему сменить всю систему охраны там <…>. Для этого туда полетели другие люди. Об этом говорил Крючков при обсуждении в субботу <…>.

Охрану надо было сменить, чтобы изолировать президента. Отключить связь и потом действовать». (Т. 99, л. д. 5.) <…>

Свидетели Игнашкин В.В., Маслов С.Г., Корзинкин В.Н., Назимкин А.А., Сафонов А.С., Свинцов Ю.Н., работавшие в 18-м отделении Службы охраны КГБ СССР, показали, что 18 августа 1991 года в 11—12 часов они получили указание от оперативного дежурного подготовиться к выезду, взяв с собой оружие. <…> (Т. 35, л. д. 121, 127, 138, 145, 154, 167.)

Таким образом были созданы условия для предъявления президенту СССР ультиматума участников заговора, исключавшие возможность принятия с его стороны каких-либо контрмер. (Кроме, видимо, мата, которым Горбачев послал заговорщиков. — Ред.) <…> (Т. 5, л. д. 37.)

Отдав необходимые распоряжения о закрытии объекта, Плеханов направил начальника личной охраны президента СССР Медведева В.Т. к Горбачему М.С. сообщить о прибытии делегации.

Поставленный перед фактом внезапного визита, обнаружив отключение всех видов связи, осознавая необычность и серьезность ситуации, М.С. Горбачев был вынужден принять прибывших.

Сотрудники личной охраны президента СССР не воспрепятствовали прохождению к нему прибывшей группы, т.к. в ее числе находился начальник службы охраны КГБ СССР Плеханов, имевший право беспрепятственного доступа на все охраняемые объекты и места.

Встретившись с президентом СССР, Бакланов, Болдин, Варенников, Шенин заявили, что они и ряд других высших должностных лиц СССР не согласны с проводимой им политикой и, в частности, с концепцией Союзного договора, выработанного в Ново-Огареве. Поэтому они намерены не допустить назначенное на 20 августа 1991 года его подписание. Ссылаясь на тяжесть социально-экономического и политического положения, они потребовали ввести в стране чрезвычайное положение.

Не сумев убедить Горбачева, они, как и предполагалось в процессе подготовки к захвату власти, предложили ему подать в отставку, передав полномочия вице-президенту Янаеву и комитету по чрезвычайному положению.

Когда зашла речь о чрезвычайном положении, Горбачев заявил, что эта мера приведет к гражданской войне. Он, Варенников, сказал, что правоохранительные органы, а если нужно, то и армия, обеспечат спокойствие и помогут избежать кровопролития.<…> (Т. 102, л. д. 138—148, 149—157.) <…>

Горбачеву предложили либо ввести чрезвычайное положение, либо «отключиться» от работы, и тогда порядок в государстве наведут другие. Президент назвал то, что они делают, авантюрой, неконституционным путем, и в резкой, категорической форме отклонил все их предложения.<…> (Т. 76, л. д. 213—215, 223—224.)

<…> Приступив к реализации заговора, утром 18 августа Язов провел совещание с участием заместителей министра обороны, начальников главных управлений, командующего войсками Московского военного округа Калинина Н.В. и других лиц. Он поставил задачи: Калинину быть готовым по команде ввести в Москву 2-ю мотострелковую и 4-ю танковую дивизии, а командующему ВДВ Грачеву П.С. привести в повышенную боевую готовность 106-ю (Тульскую) воздушно-десантную дивизию.

Москва. Провал путча

Ожидая в Москве возвращения из Крыма Болдина, Шенина и Бакланова, Крючков, Язов, Павлов приняли меры по обеспечению участия в заговоре Лукьянова, Янаева, Пуго и Стародубцева. В частности, Крючков и Язов пригласили возвратившегося в этот день из отпуска министра внутренних дел СССР Пуго Б.К. и посвятили его в планы захвата власти. После этого Пуго, включившись в их реализацию, направил своего первого заместителя Шилова И.Ф. и первого заместителя командующего внутренними войсками МВД СССР Дубиняка В.С. в КГБ СССР, где на проводимом Грушко В.Ф. совещании обсуждался вопрос о задачах войск Министерства обороны, КГБ и МВД СССР в условиях чрезвычайного положения. О назначенной на вечер встрече в Кремле для обсуждения результатов поездки в Крым Крючковым и Павловым были уведомлены Янаев и Лукьянов. Павлов, связавшись по телефону со Стародубцевым, вызвал его в Москву. Планируя привлечь к участию в заговоре министра иностранных дел Бессмертных А.А., Крючков разыскал его под Минском, где тот отдыхал, и предложил срочно прибыть в Москву <...>.

18 августа 1991 года около 20 часов в Кремле собрались Павлов, Крючков, Язов, Пуго, Ачалов, к которым спустя непродолжительное время присоединились Янаев и Лукьянов. После сообщения возвратившихся из Крыма Шенина, Болдина, Бакланова об отказе М.С. Горбачева выполнить предъявленные требования, как и было запланировано, полномочия президента СССР в нарушение ст. 127—6 Конституции СССР были возложены на вице-президента Янаева Г.И., который здесь же подписал об этом соответствующий указ. Для обоснования содержавшейся в нем ссылки на болезнь М.С. Горбачева было решено подготовить медицинское заключение.

Крючков предложил заранее согласованный между участниками заговора список членов ГКЧП в составе 10 человек. Однако Лукьянов и прибывший около 23 часов 30 мин. Бессмертных потребовали вычеркнуть их из списка. <...>

Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР) был образован в составе Бакланова, Крючкова, Павлова, Пуго, Стародубцева, Тизякова, Язова, Янаева. Янаев, Бакланов и Павлов подписали «Заявление советского руководства». <…> Объявлялось, что «для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения» образован ГКЧП СССР.

Для обеспечения практической деятельности ГКЧП, поддержания режима чрезвычайного положения Язовым, Крючковым и Пуго были задействованы вооруженные силы, а также специальные подразделения КГБ и МВД СССР. Возвратившись из Кремля, утром 19 августа Язов поручил Ачалову силами спецназа ВДВ блокировать телецентр «Останкино».

Около 7 часов утра по приказу Язова вторая мотострелковая Таманская дивизия общей численностью 2107 человек, 127 танков, 15 БМП, 144 БТР, 216 автомашин и четвертая танковая Кантемировская дивизия в количестве 1702 человека, 235 танков, 129 БМП и БТР, 214 автомашин начали движение к Москве.

При содействии экипажей ГАИ, выделенных по указанию Пуго, войска к 10 часам утра заняли в Москве позиции, определенные для них боевыми распоряжениями, взяв под контроль ключевые объекты жизнеобеспечения города. Спецназ КГБ СССР блокировал Манежную площадь и Кремль.

По приказу Ачалова маршем на боевой технике начали движение к Москве парашютно-десантные полки: 15-й (Тула), 137-й (Рязань), 331-й (Кострома).

В 9 час. 28 мин. Язов подписал директиву о приведении войск в повышенную боевую готовность. Кроме того, по его же указанию в период 19—21 августа 1991 года в войска были направлены шифротелеграммы, предписывавшие выделить представителей войск в создаваемые на местах комитеты по чрезвычайному положению. Согласно приказу Язова, в состояние повышенной боевой готовности были приведены все вооруженные силы <...>, ряд подразделений ВДВ были передислоцированы в места, где в первую очередь планировалось введение чрезвычайного положения.

И в частности: 36-я отдельная воздушно-десантная бригада и 104-й парашютно-десантный полк (г. Псков) были направлены в г. Ленинград в распоряжение командующего ЛенВО, 234-й парашютно-десантный полк перешел в подчинение командующего ПрибВО для усиления Таллинского гарнизона, 21-я отдельная воздушно-десантная бригада десантировалась на аэродром Вазиани и поступила в распоряжение командующего ЗакВО, 37-я десантная бригада передислоцировалась на аэродром в г. Ригу и поступила в распоряжение командующего ПрибВО, 38-я бригада для усиления войск гарнизона г. Киева перешла в подчинение командующего Киевским военным округом.

Утром 19 августа Крючков отдал приказ о приведении в повышенную боевую готовность органов и войск КГБ СССР, распорядился выдвинуть в район с. Архангельское к даче президента России 60 человек из состава группы «Альфа», после обнародования документов ГКЧП начать операцию по задержанию и доставлению на территорию военной части народных депутатов и демократических лидеров, круг которых был заранее определен (до 70 человек).

Комендант города Москвы Калинин издал приказ № 2 о разделении города на комендантские районы и введении с 23.00 20.08.91 комендантского часа. <...> Следивший за событиями в Москве Варенников в течение 19 августа из Киева направил Язову пять шифротелеграмм, содержавших помимо докладов об обстановке на Украине требования принять самые решительные меры, и прежде всего в отношении руководства России. Он же, стремясь исключить возможность освобождения президента СССР М.С. Горбачева, отдал распоряжение об усилении охраны аэропорта Бельбек, в соответствии с которым рота морских пехотинцев и противотанковый дивизион получили команду уничтожать самолеты в случае их несанкционированной посадки.

Расценивая ситуацию вокруг Белого дома как прямую угрозу заговору, Крючков, Язов и Пуго приняли решение о проведении боевой операции по захвату здания Верховного совета России, которое было поддержано на состоявшемся вечером 20 августа заседании ГКЧП. Непосредственная ее подготовка Крючковым и Язовым была поручена своим заместителям Агееву и Ачалову, которые в течение 20 августа разработали операцию под кодовым названием «Гром».

Намечалось, что войска и ОМОН, расчленив толпу перед зданием Верховного совета России, проделают в ней проходы, а спецподразделение «Альфа», проникнув в помещение, осуществит его захват. Были определены силы и средства, необходимые для задержания и «фильтрации» лиц, находившихся в здании и непосредственно около него. Для усиления намеченных для участия в штурме Белого дома подразделений Варенников, возвратившийся по приказу Язова из Киева, дал указание подготовить три танковые роты и эскадрилью боевых вертолетов с боезапасом.

<...> Штурм был назначен на 3 часа ночи 21 августа 1991 года. Однако по мере подготовки операции и осознания неправомерности действий высшего руководства среди ее исполнителей созрело решение об отказе участвовать в захвате Белого дома, т. к. эти действия были бы сопряжены с большими человеческими жертвами. В итоге около часа ночи 21 августа руководители подразделений КГБ, задействованные в этой операции, а также заместитель министра внутренних дел СССР Громов Б.В., прибыв к Крючкову, сообщили о своем решении. Поэтому участники заговора были вынуждены от ее проведения отказаться.

Вечером 20 августа на очередном заседании ГКЧП собрались Янаев, Язов, Крючков, Пуго, Болдин, Бакланов, Грушко, Тизяков, Стародубцев и ряд приглашенных лиц. Анализ информации, собранной штабом ГКЧП, свидетельствовал о развитии ситуации не в пользу заговора <...>.

Был подготовлен проект указа и. о. президента СССР Янаева Г.И. «О введении временного президентского правления в республиках Прибалтики, Молдове, Армении, Грузии, отдельных областях РСФСР и Украинской ССР (Свердловской, Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской, городах Ленинграде и Свердловске)», а также принято постановление ГКЧП № 3, которым ограничивался перечень транслируемых из Москвы телерадиоканалов, приостанавливалась деятельность телевидения и радио России, а также радиостанции «Эхо Москвы».

Несмотря на принятые дополнительные меры, среди участников заговора наметились разногласия. Шенин настаивал на продолжении активных действий, Тизяков и Бакланов заявили о своем возможном выходе из ГКЧП <...>. Сказалось и отсутствие Павлова, у которого развился гипертонический криз. (Почему «развился криз» — чуть позже. — Ред.)

Около часу ночи 21 августа в тоннеле на пересечении улицы Чайковского и Нового Арбата собравшимися гражданами были блокированы восемь БМП Таманской дивизии. В процессе столкновения погибли Дмитрий Комарь, Владимир Усов, Илья Кричевский. Кроме того, в результате неправомерного ввода войск в Москву городскому хозяйс тву был причинен ущерб на общую сумму 24,2 млн руб. Понимая, что дальнейшая эскалация силы повлечет за собой новые жертвы, утром 21 августа Язов принял решение о выводе войск из Москвы, поддержанное коллегией Министерства обороны СССР, что по своей сути означало провал заговора <...>.

Пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, 21 августа 1991 года Крючков, Бакланов, Язов, Тизяков, Плеханов и присоединившийся к ним Лукьянов около 13 часов вылетели из Москвы в Форос. Добившись снятия изоляции и при содействии прибывшей на Бельбек российской делегации, в ночь на 22 августа 1991 года президент СССР М.С. Горбачев возвратился в Москву <…>.

Резюме. Мотивы преступления

<…> Фактором, который непосредственно обусловил возникновение заговора с целью захвата власти, послужил проект Договора о Союзе суверенных государств, подписание которого было назначено на 20 августа 1991 года.

Из показаний обвиняемого Крючкова следует, что первая встреча участников заговора на объекте «АБЦ» (5 августа 1991 г.) произошла после звонка Болдина и Шенина, которые поинтересовались, ознакомился ли он с содержанием проекта Договора. Дата его подписания и определила сроки их выступления. (Т. 2, л. д. 176—186.)

<…> Говоря об этих проблемах, свидетель Горбачев М. С. показал, что с развитием «Огаревского процесса» на его базе возникла возможность выхода на Союзный договор.

<…> Свидетель Хасбулатов Р. И. показал <…>: «…Конечно, роль Лукьянова после подписания Союзного договора значительно сузилась бы, он перестал бы быть влиятельной политической фигурой». (Т. 67, л. д. 36—47.)

О том, что с подписанием нового Союзного договора намечались серьезные кадровые перестановки, показал свидетель, президент Российской Федерации Ельцин Б.Н.

29—30 июля в Ново-Огареве президент СССР М.С. Горбачев встретился с ним и президентом Казахской республики Назарбаевым Н.А. На встрече обсуждались вопросы замены некоторых высших руководителей Союза. В основном речь шла о Павлове, предположительно также о Крючкове. В том же совещательном духе речь шла и о Язове. Вместо Павлова предполагалась кандидатура Назарбаева. Таким образом, у некоторых руководителей существовала перспектива лишиться своих постов. В проекте Договора не было предусмотрено и поста вице-президента (Янаева. — Ред.) Безусловно, многие могли предвидеть, что они останутся не у дел (ну вот, наконец, и мотивы. — Ред.). (Т. 67, л. д. 254—260.)

<...> Именно этими обстоятельствами объясняются особенности заговора, возникшего в среде руководителей важнейших союзных структур, т. к. для них подписание нового Договора означало безвозвратную утрату сильной централизованной государственной власти, носителями которой на своем уровне они являлись.

«Новая газета», редакция