«Если мы увидим, что выигрывает Германия, мы должны помогать России. Если выигрывать будет Россия, мы должны помогать Германии. Пусть, таким образом, они поубивают друг друга как можно больше», — это высказывание сенатора и в скором будущем президента США Гарри Трумэна появилось в авторитетной американской газете «Нью-Йорк таймс» 24 июня 1941 года — спустя два дня после нападения Гитлера на СССР.

В современной Америке не услышишь призывов помочь России в ее конфликте с Украиной. Но общий подход Вашингтона к спору двух славянских сестер — особенно его желание поскорее начать поставки оружия на Украину — идеально укладывается в рамки «доктрины Трумэна»: чем больше они покрошат друг друга, тем больше «внешнеполитических купонов» мы сострижем.

Как можно столь цинично обрекать других людей на смерть? Если речь идет о законченных злодеях, то такой вопрос, естественно, теряет смысл. Но Гарри Трумэн предстает в многочисленных мемуарах совсем не злодеем. Преемник Рузвельта на посту главы США был безукоризненно честным политиком, скромным и добрым по отношению к соотечественникам человеком. Несмотря на все происходящее на наших глазах, я не могу назвать злодеем и нынешнего лидера США Барака Обаму. Слепцом и глупцом — возможно. Злодеем — никогда.

В чем же тогда секрет американской безжалостности? Может быть, он заключается в словах «по отношению к соотечественникам». Может быть, в глазах американцев мы — русские, украинцы и другие обитатели просторов бывшего СССР — это люди «иной породы», чьими жизнями можно пожертвовать ради «великой цели»?

Расизм на современном Западе, где политкорректность возведена почти в ранг религии, — не безумие ли это? На первый взгляд — да. Но расизм может обретать самые разные формы, иные из которых незаметны даже для их носителя.

Корни проблемы

«В природе нет ничего более эгоцентричного, чем выстроенная в боевой порядок демократия. Скоро она становится жертвой собственной пропаганды. Она начинает придавать своему делу абсолютную ценность, и это искажает ее видение… Ее враг становится воплощением всех зол. Ее собственная сторона — сосредоточением всех достоинств», — автор этих строк, посол США в сталинском СССР Джордж Кеннан, занимает совершенно особое место в истории американской дипломатии.

Сформулированной им в 1946 году «доктриной сдерживания» Советского Союза руководствовались в своей политике все президенты США — от Рейгана до Буша-старшего. Но, как следует из приведенной выше цитаты, слабые места своей страны Кеннан видел не менее ясно, чем слабые места нашей.

В психологии есть такой термин — проекция. В интересующем нас контексте этот психологический механизм работает примерно следующим образом. Допустим, вы принимаете решение обмануть своего близкого. Но вам неприятно думать о себе как о бесчестном человеке. Вы гоните от себя эту мысль и начинаете убеждать — сначала себя, а затем и окружающих: это не я обманщик! Это он обманщик! Я лишь стараюсь восстановить справедливость!

Самый известный и скандальный случай проекции в современной истории бывшего СССР — поведение тогдашнего грузинского лидера Михаила Саакашвили в августе 2008 года. Предательски напав на Южную Осетию и расквартированных там российских миротворцев, этот тогдашний любимец Запада начал орать как оглашенный: караул! Мы стали жертвой агрессии!

Но «самый известный и скандальный» не означает в данном случае «самый важный и основной». Вся политика Запада по отношению к России после 1991 года — это по большому счету одна гигантская проекция. Увидев возможность сорвать геополитический куш в дележе «советского наследства», Запад не нашел в себе моральных сил откровенно признать — пусть даже самому себе — меркантилизм своих намерений. Вместе этого он начал проецировать их на Россию.

В 2009 году самый авторитетный журнал Германии «Шпигель» решил раз и навсегда разобраться: действительно ли в ходе международных переговоров об объединении ФРГ и ГДР Москве были даны твердые обещания нерасширения НАТО на Восток?

Вот результаты расследования немецких журналистов. Большинство опрошенных ими западных политиков из числа главных участников событий тех дней «не припомнили такого». Но, ознакомившись с ранее секретными документами из западных архивов, «Шпигель» поддержал российскую позицию. Как написал тогда журнал: «Нет сомнения, что Запад сделал все что мог, чтобы создать у Советов впечатление: членство в НАТО исключено для стран вроде Польши, Венгрии и Чехословакии».

Вы обратили внимание на изящество формулировки? Словосочетание «сделал все что мог, чтобы создать впечатление» звучит совсем не так грубо и некрасиво, как слово «обмануть». Но даже утонченность лексики не способна замаскировать тот факт, что горбачевскую Москву в 1990 году именно обманули — пообещали одно, а сделали нечто противоположное.

Должно ли нас удивлять это обстоятельство? Обман — неотъемлемая часть жизни вообще, а уж политической — особенно. Любая международная договоренность чего-то стоит только в случае, если она подкреплена балансом сил и балансом интересов.

Даже если бы Горбачеву удалось выбить у Буша, Коля, Тэтчер и Миттерана зафиксированную на бумаге «абсолютную гарантию» нерасширения НАТО, следующее поколение западных лидеров вполне могло бы найти способ сделать эту гарантию менее «абсолютной». Как вам, например, такая отмазка: мы обещали Советскому Союзу не расширять НАТО. Но СССР больше нет. Следовательно, мы свободны от наших обещаний!

Реальная психологическая коллизия современных отношений России и Запада состоит вовсе не в том, что западники успешно обманули доверчивого Михаила Сергеевича. Коллизия в том, что американцы и европейцы сделали совершено ложные выводы и из своего успешного обмана Горбачева, и из последовавшего вскоре за этим распада Советского Союза.

Когда мне было лет двадцать пять, я однажды на несколько недель позабыл и про работу, и про личную жизнь. Вместо этих «рутинных занятий» я погрузился в удивительно затягивающий сказочный мир компьютерной игрушки под названием «Цивилизация».

Как следует из названия, в этой игре ты должен вырастить свою собственную цивилизацию: основывать города, строить между ними дороги, изобретать науки и ремесла. Но, как вы уже наверняка догадались, самой интересной частью игры были войны и замирения с «соседями» — другими цивилизациями, за которых играл компьютер.

Помню, как сильно меня тогда впечатлила разница в тоне заявлений «иностранных дипломатов». Когда баланс сил был в мою пользу, этот тон был почти подобострастным: «Дорогой друг, взываю к твоему человеколюбию!» Когда не в мою — грубым и надменным: «Эй, ты, чучело! Гони дань или приготовься умереть от моих штыков!»

Жизненно? Не то слово. Когда знаменитый американский режиссер Стэнли Кубрик заявил, что «великие нации всегда действовали как бандиты, а малые страны — как проститутки», он был не так уж далек от истины. Но реальная жизнь все-таки несравненно богаче, чем «мозг» компьютерной игрушки или фантазия гениального режиссера.

Распад Советского Союза западники истолковали так: Россия потеряла статус «великой нации» и отныне будет вести себя как «малое государство». Уже на закате эпохи Ельцина наша страна стала громко выражать свое категорическое несогласие с подобной постановкой вопроса — вспомните хотя бы нашу реакцию на натовские бомбардировки Сербии в 1999 году. А после прихода к власти Путина наше выражение несогласия стало еще оглушительнее.

При этом путинский Кремль не требовал для себя каких-то особых и несправедливых привилегий. Он требовал для себя всего лишь «третьего варианта», который не был предусмотрен в формуле Стэнли Кубрика, — равноправных и партнерских отношений, основанных на взаимном совпадении интересов.

Звучит как заигранная пропагандистская пластинка? В таком случае предоставлю слово уважаемому человеку, которого невозможно заподозрить в чересчур «нежном» отношении к Владимиру Путину, — послу США в Москве в период горбачевской перестройки Джеку Мэтлоку.

В своей изданной в 2010 году книге «Иллюзии супердержавы» Мэтлок написал: «Путин был верен своему слову, сотрудничая с США в то время, когда они начали действовать против «Талибана» и Усамы бен Ладена в Афганистане... Путин пошел дальше, сигнализируя о своей готовности к еще более тесному сотрудничеству с Соединенными Штатами. Он закрыл российскую базу на Кубе… и базу ВМС во Вьетнаме. Что он получил взамен? США продолжили продвигать НАТО на восток».

К 2007 году такая игра в одни ворота Путину окончательно надоела. Он открыто объявил об этом в своей речи на Мюнхенской конференции по безопасности. Год спустя готовность Москвы «давать сдачи» была продемонстрирована во время войны с Грузией — страной, которую американцы с прицелом, видимо, на Россию (а на кого еще — неужели на Турцию, Армению и Азербайджан?) вооружили до зубов.

В Вашингтоне сигналы Кремля услышали — но восприняли их совсем не так, как на то надеялись в Москве. В Америке оскорбились: мол, как же так! «Выскочка» Россия все никак не научится «знать свое место»! По свидетельству экс-посла США в РФ Джона Байерли на одной из международной конференций в 2014 году, программу санкций против Москвы американское правительство начало «на всякий случай» готовить сразу после грузинской войны.

Одновременно усилилась демонизация России в западных СМИ. Мы превратились в страну, о которой пишут по принципу «либо плохое, либо очень плохое, либо ничего». Совпадение? Скорее логическое завершение процесса проекции. Иначе западная публика может и не поверить, что «суровое, но справедливое наказание» прописано России ради «вселенского добра» и ради «блага самой же России».

Механика расизма

Осенью 2004 года судьба дала мне шанс поприсутствовать на одном из самых престижных внешнеполитических форумов в Америке — заседании Совета по иностранным делам в Нью-Йорке. В тот момент меня очень интересовала зловещая роль королевства Саудовская Аравия в финансировании и пропаганде самых радикальных течений в исламе. И когда на заседании появился новый министр иностранных дел России Сергей Лавров, я, естественно, не удержался от искушения задать ему вопрос на эту тему.

К моему разочарованию (но не удивлению), многоопытный Сергей Викторович решил не откровенничать по поводу столь деликатной темы и ответил мне в очень округлых, дипломатических и бессодержательных выражениях. Я тут же выбрал себе новую «жертву» — высокопоставленного американского дипломата в отставке, чья новая работа, как я потом понял, делала его финансово зависимым от саудовцев. Ответ этого джентльмена был по меньшей мере эмоциональным: «Вам же только что все сказал ваш собственный министр! Чего вы от меня хотите?»

Тогда я воспринял словесную оплеуху лишь как изящный способ уйти от неудобного вопроса. Но чем дальше, тем больше применительно к россиянам стал сталкиваться в западных СМИ с обычно совершенно нетипичной для них постановкой вопроса. Как сказал знаменитый британский писатель Гилберт Кит Честертон: «Каждый хочет, чтобы его информировали честно, беспристрастно и объективно — и в полном соответствии с его собственными взглядами». Никому не нравится, когда он слышит нечто, что находится в остром конфликте с его внутренними установками.

Как правило, западники в таких ситуациях начинают спорить, приводить доводы, искать аргументы и слабые места в аргументации носителя иного мнения. Как правило — но только не в случае, если этот носитель иного мнения — россиянин. Он сразу объявляется либо прямым «агентом путинской пропаганды», либо простофилей, которому безнадежно промыла мозги та же самая «путинская пропаганда». А ни «агент», ни «человек без собственных мозгов», как вы понимаете, не заслуживает даже того, чтобы с ним спорили. Его мнение можно просто игнорировать.

Думаете, я что-то преувеличиваю? Тогда судите сами. Вот, например, как во время своего выступления на последней Мюнхенской конференции по безопасности о российских журналистах высказался сотрудник престижного британского журнала «Экономист» Эдвард Лукас: их «нужно вытолкать на задворки медийного пространства, чтобы к ним больше не относились как к настоящим журналистам, а видели в них только чудаков и пропагандистов».

Неутомимый популяризатор тезиса «Россию ни в коем случае нельзя считать нормальной страной» Эдвард Лукас — это, конечно, нечто совершенно уникальное и неповторимое. Я лично встречал его только один раз — на вечеринке во время его работы корреспондентом в Москве в начале правления Путина. И в памяти от нашей встречи у меня осталась лишь удивительная вялость рукопожатия «борца с кремлевским империализмом». Но я прекрасно помню, какую оценку Лукаса мне дал знакомый крупный британский дипломатический чиновник: «Я не понимаю, как можно работать в стране, если ты так ее ненавидишь!»

Но дело-то ведь совсем не в том, кого какой-то там Эдвард Лукас любит, а кого ненавидит. Дело в том, что Британия — это совсем не та страна, где можно безопасно демонстрировать свои предрассудки (или то, что в данный момент времени здесь считается предрассудками). Скажи здесь что-нибудь не то на «скользкую» тему — и тебя растопчут, растерзают и пригвоздят к позорному столбу.

Не буду говорить о людях, которые пострадали за «стандартные преступления против политической корректности»: из-за своих «неэтичных и вызывающих» попыток открыто носить крестик на шее на рабочем месте или из-за своего отрицательного отношения к гей-бракам. Скажу о том, о чем в России известно гораздо меньше: британские ревнители политкорректности способны найти признаки «крамолы» там, где мы их не найдем, даже если нам приставят нож к горлу.

Например, член британского парламента Эмили Торнберри имела привычку снимать и размещать в своем Твиттере стандартные городские пейзажи. 20 ноября 2014 года она разместила на своей странице фото обычного дома невысокого достатка, украшенного несколькими флагами с традиционным символом Англии — крестом святого Джорджа. Еще из «крамольного» на фотографии был белый минивэн владельца дома и подпись: «Фото из Рочестера».

Вечером того же дня Эмили Торнберри с треском выгнали с должности генерального прокурора теневого правительства лейбористской партии. Этому предшествовал страшный взрыв возмущения в прессе, среди политиков и блогеров. Ранее в Рочестере прошли досрочные парламентские выборы. Победу на них одержал представитель одной из несистемных партий. И в фото Торнберри ее критики усмотрели признаки «снобизма» и «неуважения к рабочему классу».

Итак, снимать дома с флагами и машинами в Британии нельзя, а прилюдно осыпать русских проклятиями можно? Можно, еще как можно. Русские — это в «политкорректных кругах» Британии совершенно безопасная цель, которую можно сколько угодно пинать, не опасаясь обвинений в расизме.

Во время войны РФ с Грузией 2008 года сам лидер консервативной партии и будущий премьер Дэвид Кэмерон предложил запретить россиянам приезжать в Лондон за покупками. И никто и глазом не повел. А ведь если бы подобная концепция «коллективного наказания» была направлена, скажем, на граждан Израиля или на граждан какого-нибудь арабского государства, то «политкорректная общественность» съела бы Кэмерона живьем.

Но, несмотря на это, мне все равно очень трудно озвучить вывод, к которому я пришел: русофобия превратилась на современном Западе в полностью приемлемую с точки зрения политкорректности форму расизма. И я не вижу аргументов, которые могли бы мой вывод опровергнуть.

Зато я вижу аргумент, который непременно нужно опровергнуть, чтобы получить возможность идти в своих размышлениях дальше. Звучит этот аргумент так: присоединив к себе Крым, Россия самым дерзким и демонстративным образом нарушила все нормы международного права. Вот почему к вашей стране все мы на Западе относимся как к парии. Нечего разглагольствовать про расизм и пенять на кривое зеркало, если твоя рожа крива!

Чтобы опровергнуть этот аргумент, я намерен прибегнуть к помощи «приглашенного адвоката». Зовут этого «адвоката» Барак Обама. Вот что президент США сказал в интервью CNN 1 февраля этого года: «Путин принял решение по Крыму и Украине не потому, что у него имелась некая стратегия, а по сути, потому, что его застали врасплох протесты на Майдане, а также бегство Януковича после того, как мы выступили посредником в переходе власти на Украине».

Мило, правда? Активная поддержка государственного переворота — это, оказывается, всего лишь «посредничество в переходе власти». Если так, то ограбление — это благородное посредничество по избавлению от мучительных раздумий, куда потратить свои деньги. А убийство — это гуманное посредничество по ускорению встречи с Господом Богом.

Но вся соль этого фрагмента интервью вовсе не в том, что наш старый добрый Барак Обама даже для изнасилования найдет какой-нибудь приятно звучащий эвфемизм. Соль — в фактическом признании президента США: решение Путина по Крыму было его ответом на американские действия по свержению пусть слабой и непривлекательной, но зато законно избранной власти Украины. «Крым наш» — это не причина отвратительного отношения к России на Западе. «Крым наш» — это, скорее, прямое следствие такого отношения.

ХХХ

«Расизм — это максимум ненависти при минимуме причин», — сказал некогда деятель американского движения за гражданские права Эйбразам Хешел. Но, конечно, у основанного на скрытом и часто даже не осознаваемом расизме отношения Запада к России причины есть. В случае с каждой западной страной комплекс этих причин напоминает матрешку: за каждой внешней причиной скрывается внутренняя и так далее. Но у каждой из этих «матрешек» — одна и та же «сердцевина».

Если отбросить все наносное, то национальные интересы России совсем не противоречат национальным интересам Америки. Но американскую внешнеполитическую элиту не интересуют такие «скучные вещи», как реальность. Она живет в мире выдуманных идеологических конструкций, чья «гениальность» в ее глазах настолько самоочевидна, что не требует доказательств.

Советские большевистские вожди начала 1920-х годов были одержимы идеей мировой революции. Аналогичным образом современные американские внешнеполитические «жрецы» убеждены, что ради «торжества идей демократии» во всем мире необходимо сначала вновь отправить в нокаут противника по прошлой холодной войне — страну, которая, вместо того чтобы брать под козырек, вдруг начала рыпаться и качать права.

А так как Америка является нервным, идеологическим, политическим и интеллектуальным центром западного мира, такая позиция элиты США очень быстро трансформируется в консолидированную позицию всего западного мира.

Проблему западного расизма по отношению к России очень важно видеть в верной перспективе. Та форма расизма, с которой мы столкнулись, практически никак не влияет на повседневную «среду обитания» тех россиян, которые живут на Западе или совершают туда поездки. На нас не показывают пальцем. В нас не бросают камни. Нас не отправляют в «специальную секцию» автобуса. Людоедские предложения британского премьера Кэмерона так и остаются нереализованными.

Однако «невидимость» этой формы расизма в повседневности не означает, что ее нет. Она есть. И она не просто бьет по России как по стране. Она уже подрывает мир и стабильность в самых важных регионах мира. В чем, например, если покопаться, глубинная причина украинской войны — войны, которая на самом деле не нужна никому из ее местных участников? Мне кажется, что эта причина — в расизме, в высокомерной убежденности политиков за океаном, что они «знают лучше», чем какие-то там «аборигены».

«Добрый» Гарри Трумэн, желавший, чтобы немцы и русские по максимуму поубивали друг друга, умер еще в 1972 году. Но его «гуманные» идеи, похоже, по-прежнему ярки и современны.

Михаил Ростовский