По словам Владимира Путина, экс-глава ЮКОСа подал прошение о помиловании, и в ближайшее время будет подписан соответствующий указ. Помилование Ходорковского — это четкий сигнал не только внешней аудитории в преддверии зимней Олимпиады, но и внутренней — теперь наша политическая система зацементировалась настолько, что с легкостью может пережить выход главного политического заключенного.

Рутинная и как всегда долгая пресс-конференция президента, в ходе которой он традиционно уходил от острых вопросов московских журналистов и выслушивал признания в любви от региональных, неожиданно закончилась самой главной новостью года. При этом новость эта прозвучала почему-то уже в кулуарах Центра международной торговли, по окончании пресс-конференции.

Михаил Ходорковский, отсидевший почти весь свой срок и все эти долгие годы не признававший своей вины, вдруг попросил президента о помиловании. И помилован он будет.

Об этом сообщил сам президент очень кстати оказавшемуся рядом журналисту издания Life News. Стоит отметить, что тут же нарисовались и телекамеры. Само собой напрашиваются параллели с другой громкой историей года — объявлением о разводе Владимира и Людмилы Путиных.

Почему Путин не объявил об этом в ходе самой пресс-конференции, хотя для этого был формальный повод в виде вопроса про «третье дело ЮКОСа»? Ответ очевиден — общение с журналистами тут же изменило бы свой характер. Посыпались бы вопросы, на которые в фирменной путинской манере отшутиться бы не удалось.

А журналисты наверняка бы задали вопрос, почему бывший олигарх, десять лет проживший за колючей проволокой и наотрез отказывавшийся признать себя виновным, вдруг запросил высшей милости.

По версии, озвученной Владимиром Путиным, самый известный заключенный России сделал это «по личным мотивам».

По странному стечению обстоятельств, это случилось аккурат после объявления амнистии, по которой на свободу выйдут несколько фигурантов «болотного дела», политическая составляющая которого столь же очевидна, как и политическая подоплека «дела ЮКОСа».

Выбор момента здесь важен и по другой причине. Срок Михаила Ходорковского заканчивается в августе 2014 года. Как подсказывает логика «дела ЮКОСа» и следующего за ним «паровозом» «дела экспертов», уже в следующем году властям пришлось бы решать непростую проблему — позволить ли Ходорковскому выйти на свободу несломленным сидельцем или же срочно заводить новое дело. Кстати, о том, что такие дела могут в ближайшее время появиться, весьма недвусмысленно на днях намекнули представители силовых ведомств. И опять возникают очевидные параллели — на это раз с уголовными делами, под которыми ходит Алексей Навальный.

Но помилованный Ходорковский — это не Ходорковский, который отмотал свой срок, и уж тем более не экс-олигарх, проходящий фигурантом по новому делу.

Рискнем предположить: люди, принимающие решения, взвесили возможные риски и оценили потенциальный позитивный эффект выхода Ходорковского на свободу. Весы (отнюдь не весы Фемиды) качнулись соответствующим образом. И власть сработала на опережение.

Власть в России любит общаться с обществом сигналами. Помилование Ходорковского — это четкий сигнал внешней аудитории. И расшифровывается он просто, если учесть, что в большинстве более или менее обстоятельных публикаций зарубежных СМИ о России экс-олигарх именуется главным политическим заключенным десятилетия.

Теперь западные журналисты в интервью один на один уже не будут мучить российского президента традиционным вопросом: «Когда вы отпустите Ходорковского?» А ведь впереди зимняя Олимпиада.

Другой получатель сигнала — аудитория внутренняя. Политически активной части общества дается понять, что наша политическая система наконец-то настолько зацементировалась, что может пережить и выход Ходорковского на свободу. Ведь именно политические амбиции олигарха сыграли основную печальную роль в его судьбе.

О чем на самом деле договорились Михаил Ходорковский и Владимир Путин — спекулировать не имеет смысла. Как не стоит спекулировать на тему, был ли это торг или же жесткий ультимативный разговор.

Одно очевидно — мы стали очевидцами того, что в узких кругах, к которым когда-то принадлежал Владимир Путин, называется «оперативной комбинацией».