Чтобы стать пророком, надо повисеть на кресте, а чтобы быть настоящим оппозиционным политиком в авторитарном государстве, надо посидеть в тюрьме. Другого пути нет.

Поймите меня правильно. В России есть много людей, которые полагают, что страна гниет на глазах (думаю, что это подавляющее большинство элиты). Но они полагают, что сделать все равно ничего нельзя, и к тому же они сами питаются продуктами этого распада, не потому что они такие плохие, а потому что так уж устроен деятельный человек: он всегда питается так, как выгодней.

В России есть много оппозиционных блогеров. Это люди, которые считают, что борьба с «кровавым режимом» заключается в написании зубодробительных статей, а на вопрос: «А что вы делаете, кроме статей?» — с возмущением отвечают: «Сделать ничего нельзя! И вообще, что можно сделать с кровавым режимом? Убьют, как Юшенкова!»

В России также есть небольшое количество людей, которые лично у меня вызывают уважение и которые были бы прекрасными лидерами оппозиции, если бы оппозиция была разрешена. Некоторые из них по своей воле покинули ряды лояльного истеблишмента ради врожденного чувства свободы. Но когда они уперлись лбом в стену, когда они поняли, что следующий шаг — это уже реальное уголовное преследование, они тихо отступили.

Навальный — не отступил. Каждый раз на той черте, около которой можно было отступить, откашляться, поправить галстучек и поехать куда-нибудь в Страсбург рассказывать европейским парламентариям общие слова про угнетение свободы в России, — он вместо Страсбурга писал блог про «жуликов и воров» или говорил: «при мне он будет сидеть».

Мы же понимаем, что там такие слова не прощают. Ах будет сидеть? Ну, так посиди ж сначала ты.

Именно поэтому — не отступая — Навальному удалось создать систему и структуру. Эта система была создана из тех людей (в основном молодых), которые не готовы быть клоунами и блогерами, не готовы сидеть, но хотели бы что-то изменить. Вот этот риск — «сидеть» — Навальный взял на себя, и самое неприятное для Кремля заключается в том, что появление Навального — это ответ на запрос времени.

Запрос времени, слоя и эпохи.

Навального посадили на следующий день после того, как его зарегистрировали в качестве кандидата на выборах в мэры Москвы. Это, собственно, лишает выборы мэра легитимности.

Собянин хотел честных выборов: хотите — голосуйте за меня, хотите — за Навального, он же может избираться, пока кассация не вступила в силу… Но это же смешно! Какие выборы, когда один из кандидатов в тюрьме?

Конечно, можно предположить, что у власти одна рука не знает, что делает другая. Что Собянин хотел легитимных выборов, а Бастрыкин хотел, чтобы Навальный сел.

Навальный сел, потому что ни разу не отступал. Каждый раз, когда режим ставил ему ультиматум, Навальный бросал режиму очередной вызов. В конечном итоге он поставил Кремль перед двумя равно плохими решениями: простить оппозиционера и тем показать свою слабость, или посадить его на пустом месте и тем окончательно делегитимизировать себя. Нервы в Кремле дрогнули, выбран был — как всегда в конечном итоге у Путина — второй вариант.

Алексей Навальный вынудил режим совершить стратегическую ошибку. Оплатил он это самой дорогой ценой — своей свободой.

Юлия Латынина