На тринадцатом году правления, после тяжелого и продолжительного подъема страны с колен, президент России вдруг задался вопросом, кто мы вообще такие и что здесь делаем.

Разумеется, так прямо о смысле существования России президент, который по должности обязан быть патриотом и хотя бы примерно представлять, зачем существует страна, которой он собирается править всю оставшуюся жизнь, не спрашивал. Но ведь действительно не ясно, патриотом чего является сегодняшний российский патриот.

На встрече с уполномоченными по правам человека в регионах Владимир Путин предложил своим собеседникам придумать формулировку идеи, которая могла бы способствовать консолидации народов России и общества в целом. Он даже пояснил, чего хочет от региональных омбудсменов, на конкретном примере. «В советский период много чего делали не очень хорошего, но много хорошего изобрели. Например, было такое понятие — советский народ, новая историческая общность», — рассказал Путин омбудсменам. По мнению Путина, понятие «советский народ» имело сильный консолидирующий эффект. «Если кто-то предложит нечто подобное в новых условиях — было бы здорово», — подытожил президент свое домашнее задание.

Конечно, можно цепляться к словам. Можно сказать, что «советский народ» не идея, а форма, идеологический конструкт. Официальной идеей-целью СССР было построение коммунизма, что вполне рифмовалось с идеей Российской империи как Третьего Рима, царства Божия на Земле. Самой или даже единственно правильной страны на свете. Причем страны окончательной, подводящей черту под историей развития человечества. Можно припомнить, как советский народ шутил над собой в форме частушек: «Хорошо, что Ю. Гагарин не еврей и не татарин, не тунгус и не узбек (был еще более неполиткорректный вариант — «не какой-то там чучмек»), а наш советский человек». Можно, наконец, задуматься, почему, через каких-нибудь семь десятилетий, одну среднюю человеческую жизнь, СССР распался почти в одночасье. А тот самый сплоченный, как советские пельмени, всегда державшиеся до последнего вздоха в кастрюле единым плотным комом, народ не защитил эту свою страну. Почему десятки миллионов советских людей до сих пор населяют Россию и другие постсоветские государства, даже правят этими государствами, а советского народа, как ни крути, больше нет и никогда не будет.

Но в целом задание сформулировано правильно. Россия уже не империя и еще не национальное государство. Решительно не понятно, что объединяет жителей Кунашира и Калининградской области, Чечни и Магадана. Кроме формальных паспортов гражданина России, разумеется. А есть ведь еще миллионы нелегальных мигрантов без паспортов, которые дорожат Россией как местом заработка едва ли не больше, чем многие россияне. Очевидный прочерк на месте ответа на вопрос «про что Россия?» ненадолго прикрывают Олимпийские игры. По крайней мере большинство россиян, которые болеют «за наших», одинаково радуются, когда золото завоевывают чеченский борец или русская прыгунья в высоту.

Но нация не может просыпаться раз в четыре года на две олимпийские недели. В бытовом советском сознании еще жило чувство, что для жителя условного Владимира условный Кутаиси или Ташкент — его страна. Вряд ли для жителя Владивостока ментально «его» страна Махачкала или Нальчик. Мы даже не говорим об отношении части населения к лезгинке на московских улицах, Курбан-байраму в крупных городах Центральной России или к мини-юбкам девушек на улицах Грозного.

Свою национальную идею Путин, кстати, уже сформулировал. Эта идея — новая империя, Евразийский союз. Поэтому российская власть ведет себя так, будто не существует независимых Грузии, Белоруссии, Украины. Проблема в том, что эта идея не может сплотить нацию, поскольку не касается реального будущего России. Насколько реально слабы здесь имперские настроения, показал недавний опрос Левада-центра, посвященный очередной годовщине войны с Грузией. Всего через четыре года после той войны, которая стала первым после распада СССР явным знаком готовности России к реальным империалистическим шагам, 48% населения считают, что боевые действия в Грузии не принесли нам ни пользы, ни вреда. А судьба Южной Осетии и Абхазии, при всей их формальной независимости, ставших имперскими трофеями России, самих россиян совершенно не волнует.

Конечно, есть простой способ решить путинскую задачку. Раз в СССР сконструировали советский народ (Путин, кстати, употребил очень точное слово «изобрели»), мы наскоро склепаем российский.

Только народ невозможно изобрести или создать сверху. Это органичный процесс совпадения смыслов жизни и воль миллионов людей, живущих здесь и сейчас.

Процесс, правда, пошел. Нарастающее политическое размежевание, градус дискуссий вокруг дела Pussy Riot — первые признаки неконтролируемого запроса значительного количества людей на смысл государства Россия. Люди сами, не надеясь на власть, пытаются понять, в какой стране они живут, что это за неведома зверушка — обломок империи, православное княжество, нефтегазовый паханат. Это слишком важный вопрос. Цена вопроса — само существование России.