Слушайте, но мы же с вами взрослые люди. И далеко не все живем в периметре Бульварного кольца. Мы знаем, что еда в России дорогая, что официальная инфляция давно не отражает реальную – ту, которая касается большинства. Мы все читали с вами отчеты о росте числа бедных в стране, о семьях, которым не на что купить ботинки, о появлении в столицах фудшеринговых групп, где работающие благополучные люди могут перехватить бесплатно остатки чужого ужина.

Все это мы с вами давно знаем, но вопрос инфляции всерьез заинтересовал правительство только сейчас. Раньше десятки и десятки миллионов в России жили от акции до акции, перекусывая в обед сорокарублевой булочкой, и это особенно не волновало ни правительство, ни СМИ. Все, конечно, делали озабоченные лица и твердили о праве россиян жить достойно, но, по большому счету, проблема катастрофического недоедания провинции – а оно катастрофическое – никого не волновала, пока она не пришла в Москву.

И можно даже точную дату назвать, когда Москва поняла, что у нее теперь тоже есть продуктовые неприятности. Это январь 2019 года, когда столица среагировала на новость об упаковке из девяти яиц: тогда стало понятно, что для Москвы теперь тоже актуальна проблема даунсайзинга, то есть уменьшения упаковки с целью сокрытия инфляции. Именно девять яиц дали старт обсуждению в московских СМИ рациона россиян. Пошли чередой сообщения о бедности, горящем твороге, йогурте, в котором совсем нет молока.

Как-то вдруг столичные СМИ заметили, что даже резиденты Москвы вынуждены набивать животы копеечными сосисками и хинкали собственных марок сетей. Эти сосиски Росстат считал за потребленное мясо и получал сравнительно сытое население, которое на бумаге съедало этого мяса чуть меньше, чем немцы, а на деле жило углеводным рационом и полнело советской полнотой, когда пухли от пустых калорий – пирожков и булочек.

Но тогда животы были полны, поэтому проблема не прорывалась в федеральный эфир. Сейчас об инфляции заговорили, потому что вопрос встал уже не о качестве, а о количестве еды: людям нечего положить в рот, денег нет даже на эти сосиски со следами мяса и хинкали за 100 рублей. Даже макарошки проклятые подорожали и стали производиться из чего попало: есть уже ячменные макароны. Коробки мультизлаковых каш, овсяные хлопья стоят дороже круп, а сами крупы взлетели в цене и продаются маленькими пачками.

Все, нет задела терпеть и ужиматься, люди отныне вынуждены экономить уже не за счет качества, а на объемах. И об этом говорят средние чеки и траты: к концу ноября расходы населения на покупки резко сократились, при том что реальная инфляция на общеупотребительные продукты превысила 10%, если посчитать рост цен с начала года на сахар (71,54%), растительное масло и крупы (23,78% и 19,69%). Пока можно было набивать животы, пусть и плохими по составу продуктами, проблема замалчивалась. Сейчас народ выбирает самые дешевые марки и по акциям, но все равно не наедается. И задача стоит дать им возможность физически насытиться. Чем – вопрос десятый.

Можно совершенно точно сказать: чиновников разбудило голодное урчание в животах. Уже не до шуток про макарошки, которые везде стоят одинаково: теперь по Первому каналу в прайм-тайм показывают, как работающие родители с двумя детьми из Волгограда, сидя в квартире со свежим ремонтом, ищут по приложениям скидки в супермаркетах, и в итоге им даже на акционные продукты не хватает денег. Семье, в которой отец и мать, имея высшее образование и работая на управленческих должностях средней руки, после выплат по ипотеке, оплаты коммуналки, сада, школьного питания и репетиторов не хватает денег даже на покупку самой дешевой еды.

Про сети, кстати, вопрос фундаментальный. Когда пошли все эти совещания-разносы по ценам на масло и сахар, я, если честно, ждала, что заговорят наконец об ответственности ретейлеров. Но нет, не заговорили – наоборот, нам показывают представителей ретейла, которые продолжают твердить, что производители должны «умерить аппетит» и осознать всю ответственность. То есть по факту нужно удешевлять уже, так сказать, неудешевляемое. Вы составы сосисок и сырных продуктов «народных» марок видели? И это на бумаге, как показывают контрольные закупки, а на деле ситуация еще плачевней. Куда удешевлять?

Меня лично не первый год интересует, что должно в стране произойти, чтобы государство поставило вопрос о марже торговых сетей. В последние пять лет мы не раз читали, что наценка на базовые продукты может достигать почти 200% и даже 300%. Об этом много кто писал и говорил, от околокремлевских СМИ до Эльвиры Агурбаш, открыто боровшейся с торговыми сетями. Но даже на фоне постоянных публикаций о сверхнаценках в ретейле очередные меры по борьбе с инфляцией старательно обходили вопрос маржи в супермаркетах.

Уменьшали коробки с гречкой и буханки хлеба, творог настолько удешевили, что порой при его проверке эксперты вообще не находили следов молочного жира и белка. В итоге довели до того, что бутерброд с маслом стал стоить нам дороже, чем британцам или американцам, но торговые сети не тронули. Самым смелым шагом, который позволила себе власть в отношении сетей, была инициатива депутатов во главе с Ириной Яровой о запрете возврата поставщикам непроданной продукции.

Были какие-то попытки прокурорских проверок, мониторинга цен – они приводили лишь к тому, что производителя заставляли экономить на качестве. Фактически перед ними была поставлена задача любой ценой сохранить ретейлу маржу: если покупатель, грубо говоря, уже не в состоянии платить больше 250 руб. за килограмм сосисок, производителей заставляли укладываться в 80 руб./кг и сдавать сосиски за 100 – чтобы сохранить зазор для наценки в 150%. Данные о «накрутках», повторю, взяты не из головы.

Все это было возможно, пока у людей хватало денег покупать такие сосиски за 250 рублей. А теперь денег, похоже, нет. И у производителей не осталось ресурсов для экономии, потому что кило чистой целлюлозы обойдется дороже 80 рублей. А ведь ее еще надо посолить и поперчить.

Мне кажется, сейчас правительство либо впервые наберется смелости нажать на сети, либо оно столкнется с социальными волнениями. Или власти заставят ретейл снизить маржу, или люди, отсидевшись в эпидемию, потом заставят правительство это сделать. Вопрос политической воли: если они хотят выжить, им придется сейчас приструнить сети, потому что наценки в России очень большие, базовые продукты почти все дороже, чем в Европе и США.

Похоже, это поняли и в ретейле. Одна из крупнейших ретейлинговых групп уже объявила об отказе от торговой наценки на семь социально значимых продуктов, в том числе макароны и зерновые хлопья. Вероятно, сработал страх перед грядущим соглашением по сдерживанию цен. Правда, пока соглашения нет, это лишь разговоры.

Я с интересом ждала, какие же меры предложат на этот раз для удержания цен. И, конечно, была разочарована. По факту там, где еще можно сэкономить на производстве, ответственность за инфляцию возложили на производителей. Теперь они будут ужиматься. Не знаю, что они станут класть в те сосиски и лить в коробки для молока, чтобы держать цену. Думаю, многие просто закроют производства.

А что делать с товарами, которые уже нельзя удешевить? Масло подсолнечное можно сделать дешевле, только перезалив простерилизованную просрочку. Сахар можно сделать дешевле экономией на очистке, но это будет вредный и менее сладкий сахар.

А как насчет круп? Вот уж где нет больше маневра для экономии. Крупы и так стали дороже, меньше, грязнее и фасуются в маленьких пачках. Цельная гречка-ядрица стоит сегодня от 100 руб./кг, люди перешли на продел. Пшено мелкое, грязное и пыльное, приходится перебирать. Кукурузная крупка вообще почти пропала.

Все снова упирается в невозможность удешевлять и дальше. Минимум с начала 2016 года хлеб открыто пекут из фуража, сдабривая клейковиной. И хлеб у нас дороже, чем даже в Великобритании. Нет ресурса ужиматься. Только если попросить сети сократить аппетит.

Ну или субсидировать производство муки. Именно такую норму предложило правительство. Правда, размеры субсидий мукомолам описаны так абстрактно, что сейчас решительно не поймешь, сколько это в рублях и как они помогут удешевить хлеб.

Вообще пока только одно понятно: у производителей больше нет возможностей удешевлять продукты питания, которые и так уже стали превращаться в их имитацию. А у людей нет денег даже на эту имитацию. Такова неприятная реальность, с которой мы подошли к 2021 году: людей, которым не хватает денег, чтобы физически насытить себя хоть чем-то, стало так много, что урчание в животах услышали в Кремле.

Анастасия Миронова Журналист