На этой неделе аналитический центр НАФИ опубликовал результаты исследования того, как стереотипы в отношении женщин влияют на экономику. Плохо они влияют..Выяснилось, как и следовало ожидать, что представления россиян на участие женщин в активной сфере экономики весьма и весьма традиционные, если не сказать архаические.

Традиционные культуры в определении половых ролей опирались не столько на представления, сколько на экономическую целесообразность. Мужчина, не обремененный беременностями, кормлениями и воспитанием детей, физически более сильный, мог заняться охотой и войной, в то время как женщина была нужнее в доме.

Сегодня функции мужчины и женщины не ограничены физическим выживанием, однако на умы все давят стереотипы, сложившиеся в других исторических условиях.

В цифровой экономике физическая сила и мышечная масса не имеет особого значения, но представление о том, например, что у женщин меньше способностей к абстрактному мышлению, работает против вовлечения женщин в эту сферу. Теряют не только женщины: теряет экономика.

Женщин в России больше, чем мужчин, по статистике их 54% (а кажется, что гораздо больше, не правда ли?). Но среди женщин трудоспособного возраста не работают 40%, а среди мужчин — только 28%. При этом работающие женщины получают на 28% меньше, чем мужчины с равной квалификацией.

На треть меньше вам заплатят за одну и ту же работу просто потому, что вы — баба.

Хотя реально в России женщин-руководителей полно--– больше, чем во многих более развитых странах — 41%, но население, в том числе и сами женщины, все равно уверены, что руководить — мужское занятие.

Более 70% граждан РФ считают, что настоящее дело женщины — быть женой, матерью и домашней хозяйкой. Если она при этом еще и работает — что же, молодец.

Более того, большинство женщин считают себя несчастными, если им не удается выйти замуж. Даже если муж попадается не вполне годный, семью не обеспечивает, решений не принимает, женщина охотно возьмет все на себя, сделав вид, что подчиняется мужу. Все из-за стереотипов.

Доля мужчин среди тех, кто достиг успехов в области цифровой экономики, бизнеса, политики, науки, спорта, даже искусства, по мнению опрошенных НАФИ россиян — от 82 до 99%. В реальности женщины преуспевают значительно чаще, но важно не то, что есть, а то, как мы это воспринимаем.

Стереотипы формируют и поведение, и самоощущение. Деловые женщины, выбравшие карьеру вместо семьи, часто даже не задумываются, что не обязательно делать такой выбор. Что семья может быть партнерской обязанностью или даже прямым выбором мужчины (но у нас это воспринимается как унижение). Ну и конечно, стереотипы мешают женщине двигаться по карьерной лестнице.

На государственном уровне у нас сегодня нет никакой внятной культуры гендерного равенства. Более того, в правительстве и высших структурах власти женщина занимает место редкого представителя меньшинств.

То есть, для отчета в органы власти женщин допускают, но среди популярных политиков, руководителей госкорпораций, министерств и тем более силовых ведомств их очень мало.

Два года назад еще говорили о необходимости системно увеличить экономическую активность женщин, не ради справедливости, а ради развития экономики. Но воз и ныне там. Более того, если в десятые годы в России женщины на посту губернаторов редко, но встречались, то сегодня на этом посту остается лишь губернатор Ханты-Мансийского автономного округа Югры Наталья Комарова.

Не женское это дело, считают мужчины. Вот, например, политтехнолог, профессор НИУ ВШЭ Олег Матвейчев прямо объяснил отставку губернатора Забайкалья Натальи Ждановой в 2018 году гендерными причинами: «В Забайкалье нужно было назначать мужика-генерала, который там железной рукой наводил бы порядок. Жданова — это человек из сферы образования. Женщина. Очевидно, что справиться с кучей людей с репутацией отморозков, ей было сложно».

Светлана Орлова, бывший губернатор Владимирской области, ныне занимается аудитом. Ее вроде бы попрекали не полом, а неумением работать, но и она, и бывший губернатор Мурманской области Марина Ковтун хоть как-то разбавляли мужскую команду губернаторов. Что кажется нормальным.

В 2018 году председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко специально высказалась против квот для женщин в политике: «Когда речь идет о продвижении женщин на руководящие должности, в политических партиях, в парламенты, не должно быть гендерного принципа, мы не нуждаемся в благотворительности, в снисходительном отношении к нам. Женщины в России так же конкурентоспособны, как и мужчины», — объявила спикер. Но эти слова никак не подтверждаются практикой.

Квоты для женщин на руководящих должностях есть как в странах продвинутой Северной Европы, так и, напротив, в государствах третьего мира, где у женщин в обычной жизни нет преимуществ: в Латинской Америке, в Азии, в Африке.

По мнению наблюдателей, такое квотирование появляется либо под нажимом женского движения в тех странах, где есть общественная активность, либо как государственная установка. В тех местах, где государство поддерживает международные требования к социальной и политической культуре.

Россия не относится ни к той, ни к другой категории, в ней на словах все выглядит благополучно, но на деле ситуация демонстрирует весьма сильное влияние поведенческих стереотипов. У нас чем выше должность, тем меньше у женщин шансов ее занять.

Хотя доля женщин, занятых в экономике, у нас велика, но в мировом рейтинге гендерного равенства наша страна занимает 122-е место из 152.

Российская Федерация — страна многонациональная, но в отношении к женщинам консерватизм распространен почти равномерно. Кажется, он действительно разлит в воздухе, и вполне возможно — удовлетворяет чаяниям и представлениям как мужчин, так и женщин.

Женщины не торопятся подключаться к борьбе за свои права. Их, как и мужчин, смешит желание создать специальные условия для выравнивания гендерного дисбаланса. Чувствовать себя объектом мужского внимания не оскорбительно, а престижно в России для большинства женщин, не осознающих свою субъектность.

Мода, конечно, свою роль играет. Но мода у нас носится поверху, касается лишь макушек. Интересный результат дал опрос подписчиков публичного чата журнала «Новый мир». На вопрос, надо ли редакции стремиться к гендерному балансу авторов, среди подписчиков «Вконтакте» 33% ответили, что да, а 61% — что нет, в то время как голоса подписчиков в Facebook распределились ровно наоборот: 62% за гендерный баланс и 38 % — против.

Чем глубинней народ, тем он консервативнее и в этом вопросе.

Очевидно, что картина мира у каждого отдельного человека вообще вещь иллюзорная. Она зависит от комплекса внушенных с детства представлений и в нормальном сознании постоянно подвергается коррекции со стороны реальности и опыта: как частного, так и общественного.

Увы, проблема российского общества в том, что в нем сверху донизу господствуют устойчивые стереотипы, с которыми жить комфортнее, но не безопаснее.

Зачем нужны гендерные квоты, тоже многие представляют себе неправильно. Например, в России женщины чаще, чем мужчины, имеют высшее образование, их охотно принимают в органы управления, и в гуманитарной сфере женщин гораздо больше. Но на руководящих постах их единицы.

Таким образом, обязанности с мужчинами женщины разделяют, а вот власть по-прежнему им не принадлежит.

Гендерные квоты не панацея. Это временная мера, но она позволяет разрушить именно стереотипы сознания. Создать прецеденты, новые установки и успешные примеры для ранее дискриминируемой группы.

А как же конкуренция, спрашивают некоторые. Но конкуренция хороша при равных условиях, а они-то и не равны именно из-за того, что в сознании большинства женщина слабее, эмоциональнее и нервнее, а так же ранимей, чувствительней и прочее. Никто не проверял, так ли это на самом деле.

Мой личный опыт говорит о другом. О том, что сегодня зачастую именно женщина является ведущей в семейных и трудовых отношениях, но власть — пусть символически — все равно сохраняется за мужчиной.

Интересно, что сложились нынешние стереотипы в момент острой ломки всего существующего уклада — в тридцатые годы ХХ века, когда в реальности происходили колоссальные сдвиги, огромные массы крестьянского населения насильно переселялись в города и на стройки, лишались привычного типа отношений.

Предлагалась и новая роль женщины-труженицы, сильной, смелой — но помощницы мужчины. Вспомните хотя бы сказочный фильм «Светлый путь», где героиня из простой забитой девчонки превращается в героиню труда и в награду летит по воздуху на волшебном автомобиле в Кремль, где ее ждет окончательное признание.

Отец народов, между прочим, не имел рядом матери народов, он был верховный муж всех женщин. Кстати, именно в этом качестве Сталин был показан в печально знаменитом фильме Дзиги Вертова «Колыбельная» (1937), после которого режиссер был практически изгнан из профессии — прямого изображения восторга и поклонения, как известно, вождь не одобрял.

Одной из самых популярных советских пьес долгое время была «Таня» Алексея Арбузова, написанная в 1939 году — в ней милая домашняя женщина-ребенок уходит из дома полюбившего другую мужа и становится врачом, то есть самостоятельным и героическим профессионалом, что и делает ее равной когда-то любимому Герману. Однако никто из многочисленных интерпретаторов пьесы не обращал внимание на ту цену, которую платит Таня за свою эмансипацию — она теряет мужа, дом, у нее умирает ребенок, она сама рискует жизнью, переносит тяжелую болезнь. И только после этого может «родиться снова более совершенным творением», как сказано в эпиграфе пьесы, взятом из Микеланджело. А ее бывший муж Герман имеет все и даже больше — живого и здорового сына, например, безо всяких усилий и жертв.

В советское время женщину даже в космос отравили ради доказательства — но в Политбюро женщин не было. То есть, тот самый «стеклянный потолок» или «липкий пол», о котором говорят феминистки, работал и в стране победившего социализма, где даже классовый подход не победил предубеждения гендера.

Ну и конечно, наш язык, который нас выдает. Женщины так долго боролись за право стать врачом, инженером или поэтом, что не думали о том, что мужской род названия профессии формирует стереотип ее восприятия. Поэтесса или врачиха — это уменьшенный, ослабленный вариант. Кстати — модные ныне поэтка, режиссерка или докторка тоже кажутся уменьшительными, или — что отдельная тема — кальками с других славянских (а значит — меньших братьев) языков.

Зачем ломать стереотипы, тоже не все понимают. Если женщина создана для рождения потомства, то не лучше ли оставить все как есть? Пусть бабы рожают, мужики воюют.

Вопрос, как всегда, в производственных отношениях. Выигрывает та система, которая активней модернизируется. Она лучше отвечает на вызовы природы и культуры, она устойчивее, производительней и создает своим участникам более комфортные условия. Впрочем, выбор всегда за нами.

Алена Солнцева Критик