Национальные проекты, представляющие собой основные направления развития России до 2024 года, вот уже год регулярно фигурируют в СМИ и официальных документах разного уровня. Однако отношение к этим стратегическим целям государства на данный момент весьма неоднородно. И не последнюю роль как в формировании этих настроений, так и в будущем самих проектов, играют курирующие их вице-премьеры.

Формальные весельчаки

В публичном пространстве доминируют несколько подходов при оценке нацпроектов: подчеркнуто комплиментарный, осторожно позитивный, заведомо скептический и изначально негативный. Таковы результаты недавнего исследования, проведенного фондом «Петербургская политика».

Сторонники первого подхода склонны отождествлять заявленные намерения и прогнозируемые результаты, нисколько не сомневаясь в успехе.

С осторожным оптимизмом к национальным проектам относятся, в том числе, уже ощутившие на себе эффект от их реализации – например, представители малого бизнеса из регионов, получившие льготные кредиты, но сохраняющие настороженность в прогнозировании собственных экономических перспектив.

Однако, как отмечают исследователи, люди зачастую сомневаются, что все национальные проекты удастся реализовать в полной мере, однако те из них, что зависят только от политической воли, могут стать реальностью при любых условиях: это проекты, касающиеся снижения бюрократических препятствий для экономического роста, стимулирования экспорта, обеспечения роста производительности труда и гарантирования доступности заемных средств для малого и среднего бизнеса.

Что касается заведомых скептиков, то они исходят из презумпции нереализуемости национальных проектов или несоразмерности расходуемых ресурсов и предполагаемых достижений. Такой подход предъявляют самые различные категории комментаторов – от системных критиков власти до тех, кто пока не получил доступа к ресурсам или иным преференциям в рамках нацпроектов. Приверженцы еще более радикального, изначально негативного подхода, строят свои рассуждения по формуле: «Вместо того, чтобы направить такие деньги на нацпроекты, отдали бы их на…» (варианты – пенсии, социальные нужды, поддержку регионов, нужное подчеркнуть).

Пока в обществе доминируют критические и формально позитивные оценки. Исследователи отмечают, что позиция сторонников национальных проектов зачастую формулируется в подчеркнуто казенном стиле – также, как это происходит, например, при освещении внешней политики.

Однако, если реконструировать аргументы в пользу целесообразности национальных проектов, можно выделить несколько основных моментов – например, перезапуск нацпроектов знаменует собой возвращение к «внутренней» повестке вместо затянувшихся «поисков врагов».

Есть и другие положительные аспекты. «Мы видим противоречие. С одной стороны, общество и часть элит воспринимает нацпроекты-2018 как еще один перезапуск нацпроектов-2005 и майских указов-2012 с подчеркнутым акцентом на социальной составляющей и привлечении симпатий рядовых граждан. В реальности структура нынешних нацпроектов сложнее, а цели куда разнообразнее», — рассказал «Газете.Ru» президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов.

По его словам, помимо привычных «Образования», «Здравоохранения» и примкнувшей к ним «Культуры» появились нацпроекты, ориентированные на институциональные изменения (которые раньше назвали бы «реформами»). «Наряду с тем, как расходовать уже имеющиеся деньги, нацпроекты стали пытаться отвечать на вопрос, как на них заработать», — поясняет Виноградов.

Как отмечает эксперт, во время исследования обратило на себя внимание предположение, что нацпроекты без социального крена могут оказаться прозрачнее для общества. В них пока наработан меньший опыт коррекции статистики и больше ориентация на промежуточные результаты, не дожидающиеся 2024 года, считает Виноградов. Например, статистику задач по темам развития экспорта или производительности труда участникам рынка контролировать легче.

Кроме того, исследователи отмечают более высокий уровень детализации целевых показателей – даже если критики окажутся правы относительно возможного нецелевого расходования средств, маловероятно, что это произойдет в отношении всех проектов и отразится на всем комплексе запланированных результатов. Изменилось и место нацпроектов в текущей повестке – они уже не позиционируются как «наше все», что снижает мощность болезненного воздействия на их реализацию политико-идеологической составляющей.

«Я думаю, что пока о каких-то итогах реализации нацпроектов говорить рано. Однако с политической точки зрения, когда у нас говорят про нацпроекты, то часто вспоминаются нацпроекты 2000-х годов, которые курировал Дмитрий Медведев. Это были большие проекты, которые касались образования, здравоохранения, сельского хозяйства. Они затрагивали огромное количество россиян, поэтому о них очень много говорили и эффект от них был очевиден», — полагает заместитель директора «Центра политических технологий» Алексей Макаркин.

Это были нацпроекты периода активного роста нефтяных цен, когда стремительно увеличивалась доходная часть бюджета, и, соответственно, появилась возможность увеличивать расходы, что тоже весьма и весьма популярно, отмечает эксперт.

Теперешние нацпроекты – это нацпроекты уменьшившихся цен на нефть, и периода, когда Россия больше тратит на оборону и безопасность при изменившихся приоритетах. Поэтому, по словам Макаркина, новые нацпроекты касаются меньшей части общества, и население на сегодняшний момент не видит результатов от них. Во-первых, потому что они еще только запущены, а во-вторых, потому что они не носят столь масштабного и массового характера, как в нулевые годы.

«Если пользоваться библейской аналогией, там были нацпроекты «тучных» лет, а сейчас – «тощих» лет», — говорит эксперт.

Национальные кураторы

Присутствует и естественная аппаратная конкуренция исполнителей национальных проектов, которая не позволяет свести их реализацию к имитации результатов и сугубо идеологическим заявлениям о всеобщем и тотальном успехе, достижении полученных целей и выполнении всех KPI.

«Конечно, сложно представить, что все нацпроекты будут одинаково успешно реализованы. Между ними неизбежна заочная конкуренция», — констатирует Виноградов. Исследователи анализировали текущий ход реализации национальных проектов по нескольким параметрам. Так, к числу лидеров по кассовому исполнению можно отнести «Здравоохранение» (54%), «Демографию» (41,1%), «Науку» (39,8%), «Жилье и городская среда» (37,7%), «Международную кооперацию и экспорт» (35%), а также «Малое и среднее предпринимательство» (33,1%). К числу проектов, не имеющих негативного восприятия в медиа – всю ту же «Демографию», а также все проекты, курируемые первым вице-премьером и главой Минфина Антоном Силуановым.

Исследователи учли и частотность упоминания вице-премьеров в статьях с присутствием темы национальных проектов в федеральных СМИ. Лидером по упоминаемости стал Антон Силуанов, за ним с существенным отставанием следует Татьяна Голикова, а замыкает тройку лидеров Виталий Мутко.

«Если говорить о вице-премьерах, самыми перспективными сегодня выглядят нацпроекты, курируемые Силуановым (он вообще чаще всех фигурирует в СМИ в контексте нацпроектов), Голиковой (в том числе благодаря объему финансирования) и Мутко, неожиданно для многих органично вписавшемуся в новую сферу курирования», — говорит Михаил Виноградов.

По его словам, Максим Акимов, Ольга Голодец и Алексей Гордеев пока находятся в более сложном положении. «Гордеев столкнулся с проблемой экологического пессимизма при запуске мусорной реформы. Акимову сложно в силу исторически сложившейся асимметрии объема строительства, качества дорог и потраченных денег. Голодец – в силу стереотипа о второстепенности темы культуры, своего рода приложения к новостям спорта и погоде», — рассуждает эксперт.

Михаил Виноградов отмечает, что есть и еще один существенный момент – активность участия вице-премьеров в согласованных процедурах, необходимых для запуска и стартовой фазы нацпроекта, где требуются отладка и учет возникших нюансов.

«Судя по публичной информации, здесь активнее других Силуанов, запустивший целую серию совещаний в регионах для отладки реализации нацпроектов в расчете превратить регионы в полноценных и мотивированных агентов их реализации.», — отмечает глава фонда.

Исследователи уверены, что серьезным промежуточным испытанием для нацпроектов станут итоги их реализации по итогам 2019 года (условные «500 дней» — чуть больше, если считать с момента подписания майского указа, и несколько меньше, чем произошло с момента формального запуска). Поскольку подводить какие-то итоги пока объективно рано, будет логично, если оценки промежуточных результатов будет обусловлена не столько приближением показателей к достижению «национальных целей», сколько наличием измеряемых и наглядных локальных результатов нацпроектов, полагают эксперты фонда «Петербургская политика».

«Что касается стимулов для экономики, то экономисты говорят, что это возможно. Но, если мы говорим о политическом эффекте, то население его определяет не по цифрам в отчетах специалистов, а по ценам в магазинах и уровню зарплат. На сегодняшний момент нацпроекты никак не сказались на этих параметрах, и население не ощущает каких-либо изменений. Может быть, в дальнейшем ситуация улучшится, но пока этого не произошло», — констатирует Алексей Макаркин.

Можно ожидать, что оценка результативности будет основываться на двух составляющих – способности обеспечить кассовое исполнение текущих расходов (не «утонув» в необходимой бумажной работе по выделению средств и контролю за их расходованием) и способности не нагнетать негативной реакции вокруг реализации нацпроектов, резюмируют исследователи.