6 марта в городе Красногорске состоялся суд над Петром Дмитриевым, молодым биологом, обвиняемым в ДТП, в котором погибла женщина. Обвинение просило 4,5 лет и 2 млн руб. возмещения ущерба. Судил судья Сергей Шаповалов, бывший друг Цапка, который в свое время оправдал гаишника, насмерть сбившего на «зебре» школьницу. Дело было отправлено на доследование, и в этом, в числе прочего, заслуга «Синих ведерок», «Новой газеты» и автора этих строк.

Начну, однако, по порядку, ибо это история не про ДТП, а про то, что можно и нужно делать в России для борьбы с беспределом.

Недели за три до этого суда мне написал знакомый знакомого. Рассказал историю. Друзья его, мол, ехали по Новой Риге в мае 2010 года, ночь, дождь, машину занесло, развернуло поперек дороги, она заглохла. Водитель — некто Дмитриев, рядом сидела его сестра, пока они пытались завести свой «мицубиси», в них на скорости 100 км в час врезался «фиат». «Фиат» отлетел и столкнулся с третьей машиной. В «фиате» сидели бабушка, мама и внучка. Бабушка скончалась, мама, Брагинская, лежала в коме — все это ужасно, но «они стояли, а ''фиат'' в них врезался». А теперь там дали взятку, написали, что они не стояли, а ехали, и Дмитриева хотят посадить на 4,5 года. И судит его судья Сергей Шаповалов, друг Цапка, переведенный после ареста Цапка в Красногорск.

Я человек подозрительный. В таких случаях я всегда включаю «адвоката дьявола». Первый вопрос: а как вы, Дмитриевы, докажете, что вы стояли, а не ехали? Потому что понятно: если Дмитриев стоял и в него воткнулась Брагинская, то виновата Брагинская — мало ли что на дороге может стоять, а если бы там бревно валялось? А если Брагинская столкнулась с движущейся машиной, то виноват Дмитриев.

И тут оказывается, что этим делом уже занимаются «Синие ведерки» и Петр Шкуматов даже не поленился, поехал на суд, и в «Твиттере» у него висит обвинительное заключение. В общем, раньше, чем я раскрыла рот, «Ведерки» прислали мне все исходники. Это первый хороший признак. Если людям нечего скрывать, они всегда присылают дело, даже если там написано против них. Если есть чего скрывать, всегда начинается «Да я вам сейчас все сам объясню».

И второе: судья Шаповалов таки друг Цапка. «МК» рассказывает, что тот не только дружил с Цапком и играл в футбол в одной команде с его братом Сергеем, но и в свое время присудил Цапку полмиллиона рублей за «тяжелейшие нравственне страдания», связанные с тем, что один из станичников в интервью федеральному телеканалу назвал его брата бандитом.

И я читаю всю эту макулатуру. Очень скептически. Включив «адвоката дьявола» и будучи вовсе не уверенной, что для себя удастся понять, кто врет. И в этих бумагах вижу документ, который все ставит на свои места. Это объяснение пассажирки «фиата», который врезался, Брагинской-дочки, в ночь аварии, 2 мая, то есть тогда, когда мама в коме и бабушка в коме. И там сказано черным по белому, что они ехали 100 км в час и «внезапно я увидела машину, стоящую поперек полосы с выключенными габаритами».

Согласитесь, если ночью, сразу после аварии, мама в коме, бабушка в коме, Брагинская-дочка пишет «я увидела машину, стоящую поперек дороги», то так оно, скорее всего, и было. И то же самое Марина Брагинская показывает 15 июля 2010 года: «Я увидела автомобиль, который располагался на нашей полосе».

И следователь Корнели пишет, что «02 мая 2010 года в 23. 10. мин водитель Брагинская в результате неправильно выбранной скорости движения не справилась с управлением ТС и совершила наезд на стоящую автомашину ''мицубиси''». И отказывает в возбуждении дела.

Я звоню адвокату Брагинской Андрею Коршунову и говорю: вот как вы объясните эту бумагу? А он мне: «Этот документ не изучался в суде. Считайте, что этого документа не существует». Как было сказано по этому поводу в Star Wars, «if a star doesn’t show up in our archives, it does not exist».

А дальше происходит психологически вполне понятная вещь. Представьте себе Брагинскую-мать. Она в Склифе. У нее погибла мать. Она, преподавательница музыки, теряет из-за травм работу. И все время, пока она лежит в этом аду, она же не говорит себе: «Это я ехала 100 км в час, это я убила маму, это я пила за рулем» (потому что там еще анализ — 0,3 промилле, разрешенная на тот момент доза, но с учетом, что он взят спустя 1,5 часа после аварии, в момент аварии эта доза была несколько выше). Понятно, что она говорит себе: «Что этот козел делал поперек дороги?».

Брагинская выходит из Склифа. Дело закрыто. Следователем Корнели. Ее собственная дочь показала, что они врезались в стоящую машину на скорости 100 км в час.

Она приходит к следователю. И в октябре тот же следователь Корнели возобновляет дело. И она тут же дает показания, что ехала 50 км в час. И врезалась в едущую машину. И следователь Корнели через полгода решает, что она права и требует для Дмитриева 4,5 года тюрьмы.

Самое страшное во всей этой истории, что в нее вовлечены очень небольшие люди. Дмитриев — молодой ученый, биолог. Ищет лекарство против СПИДа. Брагинская — преподаватель музыки. Бывший ее муж — соавтор Явлинского и бывший член правительства Москвы при Попове.

Вам грозит 4,5 года не потому, что вы столкнулись с небожителем. А потому, что вы столкнулись с человеком, который считает себя всегда правым. Если он о притолоку голову расшибет, он и притолоку засудит.

После этого у меня возник вопрос: ну хорошо, вот Брагинская через полгода решила отомстить Дмитриеву. А следователя-то она как сумела заинтересовать? И мне говорят, что есть такая тема: человек платит деньги, небольшие, 30-50 тыс. долл., за то, чтобы одну из сторон обвинили в ДТП, а потом обвиненному всобачивают иск о моральном и материальном ущербе и эти деньги отбиваются.

И я вижу, что Брагинская подала иск о возмещении ущерба на 2 млн руб., и там, например, договор с компанией «Экстрамед» о перевозке из Красногорской больницы, за 100 тыс. рублей. Я звоню в «Экстрамед» и спрашиваю, сколько мне будет стоить перевезти больного в коме из Красногорска в Склиф. Мне отвечают: 12 тыс. рублей.

И мне становится очень страшно, потому что святая месть «убийце матери», который «там стоял поперек дороги», еще куда ни шло, а вот счетец на 100 тыс. руб — это совсем другое. Я понимаю уровень цены, за которую решается человеческая судьба. И я понимаю, что в путинской России ни один человек не может быть гарантирован от тюрьмы. Потому что, когда мы читаем, что кто-то там попал под машину Нургалиева или Суходольского, мы себя успокаиваем тем, что Нургалиевых в России мало. Но ужас заключается в том, что сломать жизнь тебе может кто угодно. Без начального капитала. Потому что инструментом добывания денег и самообеспечения становится само уголовное дело.

Теперь о самом-самом главном в этой истории, потому что, как я уже сказала, это история не про ДТП.

Почему Шкуматов очутился на суде? Потому что «Синие ведерки» собираются создавать организацию, которая будет помогать судебным жертвам вот таких ДТП. И этой организации, как и «Роспилу», нужны будут деньги на юристов и пр., потому что без денег получается только, извините, «список политических заключенных» из террористов и военных преступников. И с моей точки зрения, это самое главное, что надо делать в России. Надо создавать не только (а может, и не столько) политические партии, особенно в условиях, когда политик из оппозиции заведомо обречен на роль маргинала.

Надо создавать сетевые и полусетевые организации, типа «Роспила», «Росвыборов», типа той, что планируют «Синие ведерки», которые будут способны исправлять произвол на локальном уровне и вернут гражданам чувство того, что они могут что-то сделать.

И в случае Дмитриева минимальная гражданская активность привела к тому, что тараканы попрятались в норы. Дело отправлено на доследование, потому что судье Шаповалову, верно, не очень хочется, чтобы на всех перекрестках обсуждали, как друг Цапка оказался судьей в Красногорске.

PS. И еще. Помощь пришла, откуда не ждали. 2 марта, когда эта история начала обсуждаться в сети, очень милая и честная подруга Брагинских, сочувствующая им и выступающая на их стороне, написала пост, в котором нечаянно расставила все точки над «и». А написала она следующее: «Марина рассказала ужасную историю. Она рассказала, что они с мамой и бабушкой ехали с дачи, и дело было уже вечером в темноте, а на дороге стояла машина без каких-либо опознавательных знаков, и они врезались в нее».

Так, собственно, в этом-то вся и проблема! C житейской точки зрения, в этой истории все хороши, все три машины, ежу ясно, летели ночью в дождь по Новой Риге под сто (иначе машина Дмитриева обогнала бы другие две) — это все наше русское «авось». Если бы Дмитриев не гнал, не развернуло бы его и он бы не заглох. Но если бы Брагинская не была слегка подшофе и если бы она ехала 50 км в час, она бы успела затормозить (а она не успела): ну, поцеловались бы. Помяла капот.

А проблема-то как раз заключается в том, что, как легко увидит verych из прилагаемых документов, мама рассказывает следствию совсем не ту историю, которую рассказывает ей ее приятельница Марина, а вот подсудимые, наоборот, рассказывают то же, что и она.

ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА