Вторая Мировая война закончилась уже 66 лет назад, однако события той бурной эпохи влияют не только на тех, чье детство или молодость пришлись на военные годы и их потомков, но и на политику целых государств. Особенно наглядно это видно на примере бывшей советской республики, а ныне государства-члена ЕС Латвии. Там одним из последствий войны стало появления института негражданства, который существует уже 20 лет. Суть его может показаться многим нашим соотечественникам чудовищной: почти треть населения страны не имеет права участвовать в выборах и приватизации, не может изучать свой родной язык и отстаивать свои права. По сути, в 21 веке в европейской стране существует сегрегация, которая поддерживается на самом высоком государственном уровне.

По задумке местных властей, данная система направлена на тех, кто по тем или иным причинам оказался на территории страны после июля 1940 года (время советской аннексии стран Балтии) и их потомков. В первую очередь это русские, украинцы и белорусы, которые по разным причинам попали в республику до 1990 года. Все они вне зависимости от причин, по которым они оказались в Латвии, считаются оккупантами. Чтобы стать полноправными гражданами, им необходимо сдать экзамены на знание языка и национальной истории, которая в трактовках местных ученых сильно отличается от общепринятой. В ней события войны описаны как освободительная война латышского народа против двух оккупантов – СССР и Германии. О том, что творили латышские полицейские батальоны на службе Германии, на оккупированной территории СССР, они предпочитают умалчивать.

Между тем интерес к карательным акциям полицаев не иссякает у российских и белорусских историков, которые хотят понять, почему именно северо-запад СССР подвергся тотальному фашистскому разорению. Минувшим летом, собирая воспоминания тех, кто оказался под оккупацией в Псковской области и на севере Белоруссии, российские ученые – члены фонда «Историческая память» - выявили удивительные вещи.

Собирая воспоминания жителей русско-латвийского и белорусско-латвийского приграничья, а также жителей ряда городов Латвии, мы наткнулись на шокирующий сюжет. Оказывается, что вовремя немецких карательных акций, проведенных ими в этом районе зимой-летом 1943 года, оккупанты не только уничтожали деревни и местных жителей, но и активно использовали их в качестве бесплатной рабочей силы. Причем касалось это не только взрослых мужчин и женщин, но и маленьких детей, в возрасте от шести до 11 лет. Нередко этот угон принимал характер охоты за рабами. В концентрационный лагерь Саласпилс на территории Латвии свозились десятки тысяч жителей Псковщины и северной Белоруссии. Там они проходили фильтрацию и тех, кого признавали годным, отправляли на работы в Рейх. Детей у них, естественно, отбирали. Нам стала интересна дальнейшая судьба этих детей, продолжает историк. Мы решили проследить, что с ними стало в латышской неволе.

Как свидетельствуют их показания, данные органам НКВД после войны, и их воспоминания, собранные нами совсем недавно, примерно две тысячи детей в возрасте от 6 до 11 лет были проданы надзирателями Саласпилса местным крестьянам для работы в сельском хозяйстве.

Таким образом, по нашим оценкам, в положении рабов оказались от двух до пяти тысяч детей, которые были вынуждены в тяжелых условиях от зари до зари работать на своих хозяев. От нечеловеческих условий многие умирали. Но, были и те дети, кому повезло. Их владельцы сделали их членами своих семей и спасли от голодной смерти.

Позднее, когда в конце 1944 года Красная армия вновь вошла в Латвию, к прежним местам жительства вернулись далеко не все уцелевшие маленькие узники нацизма. Сотни из них, тех, у кого не осталось родителей, были отправлены в местные детские дома. Кто-то остался жить с новыми семьями. Например, известен такой случай, когда вернувшаяся из немецкого концлагеря женщина не смогла заговорить со своим сыном, оказавшемся в латвийском рабстве. Он просто забыл родной язык и понимал только по-латышски. Таких или подобных историй мы собрали довольно много.

В целом, после войны в Латвии осталось около тысячи бывших детей-рабов. Со временем они обзавелись своими семьями, у них появились дети, потом внуки и правнуки. В советской Латвии особого дела о том, кем они являются по национальности, никому не было. Все изменилось с обретением Латвией независимости в 1991 году. В стремлении избавиться от всего того, что связывало с советским прошлым, власти страны ввели институт негражданства, который оставил за бортом политической, экономической и общественной жизни сотни тысяч жителей республики.

Удивительно, но в число неграждан попали и уже состарившиеся дети-рабы и их дети и внуки. Ведь по местным законам в республике они оказались уже после июля 1940 года. Следовательно – они оккупанты, которые никаких прав не имеют. Чтобы стать гражданами Латвии, им необходимо пройти процедуру натурализации. То есть не только сдать экзамен на знание латвийского языка, но и признать, что те, кто их угонял, отрывал от родителей, одним словом, мучил – не военные преступники, а борцы за независимость. Дело в том, что во время проведения карательных акций латышские полицейские батальоны находились на стадии их включения в легион «Ваффен-СС», это подразделение в Латвии считают борцами за свободу родине и всячески опекают.

Получается, что вся вина сотен и тысяч латвийских неграждан лишь в том, что их насильно пригнали в Латвию и заставили трудиться!

Мне кажется, что отношение нынешних латвийских властей может иметь корни в событиях Второй мировой войны. Ведь именно тогда местные полицейские батальоны проявляли к жителям Псковской области и северной Белоруссии особую жестокость. Ее, кстати, в своих донесениях в Берлин неоднократно упоминают и немецкие командиры. В своих докладах они неоднократно сообщали о том, как латвийские полицаи уничтожают и грабят население сопредельных территорий. «Мы хотим уничтожить русских», - заявляли латвийские коллаборационисты своим немецким товарищам.

Возможно, события на русско-белорусско-латвийском приграничье объясняются острым межэтническим конфликтом, в котором латыши уничтожали русских, белорусов и евреев. Причину его историкам еще предстоит установить. С одной стороны, он возник из ненависти латышей к славянам еще в довоенный период, но не исключено, что страсти подогревали и немецкие оккупанты, которые усугубляли конфликт. Они убивали двух зайцев: воспитывали в своих союзниках ненависть и жестокость, а кроме того, им было выгодно, чтобы латыши и русские воевали друг с другом, а не с немцами. Ведь то, что приход Вермахта в страну многие в Латвии считали меньшим из двух зол, в Берлине прекрасно знали. Подчеркивают это и в современной Латвии. Даже документы у людей, пострадавших от действий СССР и фашистской Германии, одинаковые. В них отмечается, что их обладатели стали жертвами немецкой и советской оккупации.

Удивительно, но у латышских эсэсовцев, отправленных в советские лагеря после войны, и у детей-рабов удостоверения абсолютно одинаковые. Правда, последних в стране считают оккупантами, а первых – героями.

Сохранение такой ситуации нынешним латвийским властям крайне выгодно. Они представляют Россию в качестве пугала, которое угрожает просвещенной Европе. Это тот единственный товар, который они ей предлагают все 20 лет своего независимого существования. Ничего другого у них нет. Поэтому они и нагнетают в стране обстановку и сохраняют институт негражданства, продолжая спекулировать на исторических проблемах. Чудовищно, что от этого страдают ни в чем не повинные люди и их потомки. В детстве они прошли через нечеловеческие унижения. Вынуждены они их сносить и сейчас.

Думаю, что события тех бурных лет ни в коем случае не должны быть преданы забвению и отброшены на свалку истории. В скором времени мы опубликуем все сведения об этой страшной странице Второй мировой войны и привлечем к ней широкое общественное внимание. Как знать, может и латвийские власти после этого, наконец, поймут, что воевать со стариками глупо и бесчеловечно…