На станцию «Первомайская» прохожу через рамку металлоискателя, которых до теракта 11 апреля в минской подземке не было. Как не было и нарядов милиции. Люди в камуфляжной форме и лихих беретах появились через нескольких часов после трагедии. А стационарные металлоискатели установили на следующий день.

Моя компактная дорожная сумка не вызвала интереса стражей порядка, а вот растрепанного парня, обогнавшего меня перед самым входом в метро, и остановили, и досмотрели. Досмотр не занял много времени. Милиция работала быстро, вежливо, не вызывая раздражения.

На поверхности в центре практически на каждом доме вывешены государственные флаги Белоруссии с черными траурными ленточками.

На автобусных остановках — толпы. Но никому и в голову не приходит штурмовать общественный транспорт, люди выстраиваются в спокойно-терпеливые очереди… Работа Московской линии (на конечной станции этой линии фактически начинается трасса, ведущая в Москву) была приостановлена, и нагрузка на наземный общественный транспорт в этом направлении возросла многократно. По словам заместителя генерального директора объединения «Минсктранс» Виктора Тозика, на автобусный маршрут №100, дублирующий эту линию метрополитена, вместо плановых 24 выехало 78 автобусов. Но даже трехкратное увеличение количества наземного общественного транспорта не в состоянии справиться с пассажиропотоком.

На площади Независимости все взоры в сторону входа на «Октябрьскую», где вывешены фотографии двенадцати человек, погибших 11 апреля. Под фотографиями огромное количество цветов и зажженных свечей. Несколько десятков сотрудников милиции преграждают вход на саму станцию, но не препятствуют людям, несущим цветы и свечи.

Здесь встречаю Юлию Шойгу — директора Центра экстремальной психологической помощи МЧС России. Десять специалистов центра прилетели в Минск 12 апреля. И в этот же день приступили к работе в четырех медицинских учреждениях Минска. Спрашиваю, отличаются ли белорусы в своих реакциях от людей в других странах, переживших подобные трагедии. Юлия Сергеевна отвечает, что белорусы переносят гибель и ранения близких людей более стоически, без истерики, столкнувшись с трагедией, они стали более сплоченными.

Об этом же говорят и непосредственные очевидцы событий 11 апреля. Вот одна подробность того вечера. Когда после взрыва, метрополитен остановился, таксисты и водители маршруток не взвинтили цены, а, наоборот, стали бесплатно развозить людей по домам.

В городском центре трансфузиологии больницы №6, в больнице скорой медицинской помощи, в медицинской клинике №9, в отделениях переливания крови других столичных клиник уже с утра 12 апреля образовались очереди из горожан, пришедших сдать донорскую кровь. При этом практически все отказываются получать денежную компенсацию.

Минский политолог Юрий Шевцов полагает, что в результате мощнейшего эмоционального всплеска, в ближайшей перспективе произойдет консолидация населения вокруг президента Александра Лукашенко. В час трагедии государственные институты сработали очень четко, считает он. И это объективно не может не привести к повышению доверия к институтам власти.

Тем более что белорусским силовикам понадобилось меньше двух суток, чтобы установить и задержать лиц, подозреваемых в совершении теракта. По словам министра внутренних дел Белоруссии Анатолия Кулешова, в пять часов утра 13 апреля была завершена операция, проведенная бойцами спецподразделения «Алмаз», итогом которой стало задержание трех (в четверг днем их количество увеличилось до пяти. — Прим. ред.) предполагаемых террористов. Кулешов также заявил, что как минимум один из задержанных причастен к взрывам в Витебске и Минске в 2005 и 2008 годах.

Председатель КГБ РБ Вадим Зайцев деликатно поблагодарил коллег из России и Израиля за помощь в проведении оперативно-розыскных мероприятий и приоткрыл подробности расследования: опрос более 2,5 тыс человек и анализ записей с камер видеонаблюдения позволили составить подробные фотороботы предполагаемых преступников и их психологические портреты. Это, по его словам, и помогло выйти на след террористов, установить их местонахождение и провести задержание.

На вопрос о личности преступников руководитель КГБ Белоруссии ответил: «Есть люди, нездоровые не только по своему психическому состоянию, но и по своим амбициям. Мы предполагали, что преступник — суперпрофессионал, но, оказывается, так могут действовать и не очень профессиональные люди».

Чуть раньше о раскрытии теракта сообщил Александр Лукашенко, заявивший: «Чудовищно, но факт — все эти негодяи, совершившие преступление, работали в обычных трудовых коллективах, кто токарем, кто электриком…». Сопоставив слова президента со словами шефа КГБ Белоруссии, можно предположить: в ближайшее время будет выдвинута версия, что мотивом совершения преступления были чудовищные нереализованные амбиции человека, работавшего то ли токарем, то ли слесарем, и при этом с отклонениями в умственном развитии. И самое главное — у преступления не было заказчиков.

Однако в Белоруссии есть люди, которые сомневаются в искренности силовиков. Заместитель председателя «Объединенной гражданской партии» Лев Марголин признался, что его удивляет стремительность, с которой было раскрыто преступление: «Учитывая тяжесть содеянного, общество вправе рассчитывать на исчерпывающее подтверждение вины этих людей, потому что люди признались в действии, которое подпадает под расстрельную статью, а у нас нет моратория на смертную казнь, и она достаточно регулярно используется. Поэтому-то мы и рассчитываем, что будет гласный, открытый суд. Чтобы не только суд и прокуратура, но и общественность могла оценить, насколько весомы доказательства — чтобы быть уверенными, что наказание понесут именно виновные, что виновные действительно найдены, а не назначены. Потому что настораживает, что люди признались в причастности ко всем трем терактам, произошедшим на территории республики. Причем первый взрыв в 2005 году в Витебске произошел, когда одному из подозреваемых было всего 19 лет».

События вокруг теракта, расследования, ареста подозреваемых вполне могут вытеснить из общественного сознания экономические проблемы. Это притом что буквально в начале апреля в обществе преобладали совершенно другие настроения. По оценке политолога Шевцова — панические. Люди жили ожиданием дефолта, стремительно росли цены. К примеру, гречневая крупа в минских магазинах в пересчете на российские рубли сегодня стоит намного дороже, чем в России, около 180 рублей. Бензин — около 35 рублей (опять же в пересчете на российские рубли). На 14 апреля была запланирована акция протеста автомобилистов, которая имела шансы стать крупнейшей не политической, а социальной акцией протеста. 14 апреля Центробанк Белоруссии увеличил ставку рефинансирования сразу на 1%.

Сегодня в обменниках ажиотажа нет, но только потому, что нет и валюты. Стоило мне зайти в обменник, как сданную мною валюту — российские рубли — тут же выкупили.

Юрий Шевцов объясняет дефицит валюты тем, что только в первом квартале 2011 года белорусы скупили очень большой для республики объем валюты — около 1,8 млрд долларов, из которых около миллиарда долларов потратили на рынке подержанных иномарок. Люди стремятся скупить как можно больше автомобилей накануне почти семикратного увеличения стоимости растаможки, ожидаемой в начале лета в связи с выравниванием таможенных пошлин в Белоруссии и России.

Шевцов уверен, что экономическая ситуация в республике вполне сносная. Говорит, что даже по прогнозам МВФ и Всемирного банка реконструкции и развития, в 2011 году Белоруссию ждет рост ВВП около 6%.

С Шевцовым категорически не согласен другой известный белорусский политолог, руководитель минского центра «Стратегия» Леонид Заико. По его мнению, рост цен на товары первой необходимости вызывает разгон инфляции. «Надо честно признать, — говорит политолог, — что субсидиарная экономическая политика в стране провалилась. Лукашенко дает поручение силовикам жестко пресекать распространение слухов об экономических проблемах. И тем самым фактически переводит эти самые экономические проблемы в область юридических санкций. Конечно, со слухами можно покончить. Но от того, что не будет «слухов» о том, что в обменниках нет валюты, валюта там не появится. Пресечение «слухов» о росте цен не остановит рост цен и не приведет к увеличению количества товаров».

Заико уверен, что в Белоруссии де-факто уже начался переход к режиму военной, распределительной экономики.

В чем и Шевцов, и Заико единодушны, так это в том, что Белоруссии жизненно необходимы 3 млрд долларов — российский кредит, переговоры об условиях предоставления которого вышли на финишную прямую. После теракта в минском метро, по мнению белорусских политологов, у России практически нет возможности не выделить эти деньги, и кабальные условия неприменимы. Потому что эти средства и в Белоруссии, и за ее пределами будут восприняты как помощь стране, пережившей террористическую атаку.

А в это время

13 апреля, в тот самый день, когда президент Белоруссии Александр Лукашенко заявил, что исполнители теракта установлены и арестованы, произошло событие, о котором многие белорусы в ближайшее время могут даже и не узнать. Именно в этот день в Минский городской суд из прокуратуры Минска передали уголовные дела в отношении Сергея Марцелева, Павла Северинца и собственного корреспондента «Новой газеты» Ирины Халип. Им инкриминируется совершение преступления, предусмотренного частью 1 статьи 342 Уголовного кодекса Беларуси (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них). Наказание — штраф, или арест на срок до шести месяцев, или ограничение свободы на срок до трех лет, или лишение свободы на тот же срок.

Источник в окружении президента Белоруссии на условиях анонимности сообщил мне, что сегодня, после теракта, Александр Лукашенко не исключает возможности проявления гуманности в отношении оппозиционеров, находящихся под следствием. Вполне возможно, что они будут выпущены из тюрьмы и выпровожены за пределы Белоруссии. «Сегодня, — сказал мне мой собеседник, — Александр Григорьевич может позволить себе великодушие к людям, возомнившим себя его политическими оппонентами».

Ирек Муртазин,

спец. корр. «Новой»,

Минск