Разлив нефти в Мексиканском заливе после аварии на принадлежавшей BP платформе Deepwater Horizon привел к ожидаемой реакции: проклятиям в адрес транснациональных корпораций, думающих только о прибыли, призывам разорительно повысить налог на бурение на шельфе, а еще лучше отказаться от углеводородов вообще и жить в согласии с природой.

Я бы хотела высказать крамольную мысль: есть некоторое количество технических катастроф, которые совершенно неизбежны. Они не являются следствием халатности, невежества или злого умысла. Они являются следствием того, что человечество вторгается в слишком неизведанные области и создает слишком сложные технические системы, чтобы поведение их можно было предсказать.

Мы часто считаем, что если что-то создано человеком, то мы точно знаем, как оно будет себя вести. Это неправда. Техническая система иногда бывает настолько сложной, что ее взаимодействие с другими сложными системами - природой и человеком - малопредсказуемо.

Одной из таких малопредсказуемых аварий, на мой взгляд, был Чернобыль. Чернобыль вошел в память человечества как символ бардака в рушащейся советской системе, но это не совсем так. Перед кончиной СССР было несколько аварий, которые были вполне себе следствием и символом этого самого бардака. Например, теплоход «Александр Суворов», который в 1983 году при прекрасной погоде сунулся на полном ходу под несудоходный пролет моста на Волге и снес себе всю верхнюю палубу. Результат - шестьсот трупов.

Но вот Чернобыль как раз не относится к катастрофам, которые можно было легко предсказать. Роковым для чернобыльского реактора стал «концевой эффект» - кратковременное увеличение (вместо ожидаемого снижения) реактивности реактора при опускании поглощающих нейтроны стрежней из весьма специфического - максимально высокого - положения: это как если бы автомобиль, в котором вы нажимаете на тормоз, вдруг прибавил в первые пять секунд газу.

То же и у BP: на платформе стояли все мыслимые превенторы, и пока еще, собственно, непонятно, что произошло - но явно то, чего никто не ожидал.

Разумеется, мне могут сказать, что страховаться надо не трижды, а семижды семь, но реальность такова, что семижды семь не застрахуешься и некоторые цепочки случайностей нельзя предотвратить, потому что слишком сложные технические системы так же непредсказуемы, как землетрясения.

Есть огромное количество любителей природы и противников прогресса, которые всегда рады сказать, что вообще не надо бурить шельф и строить АЭС, потому что, когда наши предки не бурили шельфов и не строили АЭС, они не загаживали заливы и не погибали от радиации.

Ответ заключается в том, что когда наши предки жили в гармонии с природой и занимались собирательством и охотой, то их средняя продолжительность жизни составляла 19 лет. Человек в технологическом обществе живет дольше и лучше, чем в каменном веке. Есть катастрофы, которыми мы за это платим - вроде как налог за технологии.

Еще раз повторю: я говорю только о тех катастрофах, которые являются результатом случайности, а не результатом закономерности.

В качестве примера двух таких - совершенно разных по типу катастроф - могу привести падение «Боинга» под Пермью 14 сентября 2008 года и «Боинг», который рухнул в Кегворте, в Великобритании, 8 января 1989 года.

Пермский «Боинг» рухнул потому, что его вел пьяный пилот. Он путал эшелоны, частоты связи и свой позывной. Черные ящики записали несвязную матерщину людей, тыкавших не в те кнопки. Вот типичный образец их диалога: «Возьми, возьми!» - кричит второй пилот, предлагая КВСу (командиру воздушного судна) взять управления на себя (он был трезв, но не умел управлять «Боингом»). «Да что возьми, б..., я же тоже не могу».

Во время кегвортской катастрофы у набирающего высоту «Боинга» в левом двигателе разлетелась лопатка; в кабине запахло дымом, за двигателем потянулись дым и искры. Пилоты, однако, выключили правый двигатель, потому что в предыдущей версии «Боинга» воздух в кондиционер поступал только от правого двигателя. По несчастному совпадению, после этого запах дыма исчез, а пассажирам, видевшим, что горит именно левый двигатель, не пришло даже в голову, что пилотам этого не видно; самолет разбился при посадке, не дотянув 100 метров до полосы, из 126 человек, находившихся на борту, выжило 79.

Строго говоря, в обоих случаях катастрофы можно было избежать, если бы не ошибка пилота. Разница в том, что в одном случае ошибка пилота была чудовищной и закономерной: пилот десять минут жал и дергал все, что можно, пока не ввел самолет в штопор. В другом случае ошибка пилота явилась следствием стечения реально непредсказуемых обстоятельств.

В России, к сожалению, все чаще происходят катастрофы первого рода: те, которые проистекают из закономерностей, а не из случайностей.

Но все-таки не следует забывать, что катастрофы предсказуемы далеко не всегда. Иногда они являются следствием сложности порожденных человеком систем и неизбежным налогом, который мы платим за то, что живем не в пещере и едим не представителя соседнего племени.

Юлия Латынина