Владимир Путин на заседании Совета по стратегическому развитию и нацпроектам заявил, что темпы снижения бедности в стране пока не впечатляют. Если в 2017 г. число россиян, находящихся в трудной финансовой ситуации, составляло 12,9%, то по итогам 2021 г. этот уровень снизился до 11%. «Продвижение есть, но его темпы недостаточны», — заметил он. Почему проблема бедности никак не решается?

«Что я делаю не так?»

Среди тех, кто сегодня еле сводит концы с концами, преобладают вовсе не пенсионеры (как принято считать), а одинокие мамы с маленькими детьми.

На утюг брала кредит

Жительница Нижнего Новгорода Людмила Севастьянова работает медсестрой в одной из ведомственных больниц города. Зарплата опытного медика — около 18 тыс. руб. в месяц. У Людмилы двое детей, она в разводе. Муж платит на сына и дочь алименты — 6 тыс. руб. Говорит, что больше не зарабатывает. Практически все деньги в семье уходят на еду. Людмила из тех, кто знает, как из одной курицы приготовить сразу несколько блюд на неделю вперёд. Очень поддерживает Севастьяновых родительский огород — без этого вообще бы не прожили, признаётся женщина.

— Для меня бедность — это невозможность хоть что-то откладывать на отдых, хорошую одежду, крупные покупки для дома, вроде дивана, — рассуждает Людмила. — Если из перечисленного что-то нужно, приходится занимать у близких или брать кредит. Я как-то утюг за 3 тыс. брала в кредит на полгода. Ну не было у меня даже таких денег в заначке!

Людмила пробовала подработать — ставила капельницы на дому, но риски у таких медицинских манипуляций слишком велики: случись что, спросят с медсестры. Училась женщина и на косметолога, даже открыла свой кабинет, но не потянула аренду. Почти полгода проработала «в ноль» и махнула рукой.

«Далеко от черты не ушла»

История Светланы из Иркутска, как полагает она сама, повторяет историю тысяч других Свет, Ирин, Наташ по всей России. Мать-одиночка, двое детей, зарплата в конверте, своего жилья нет и снять его не может себе позволить, в сторону ипотеки даже не смотрит. Живёт в трёхкомнатной квартире мамы, стюардессы на пенсии. Мама — в одной комнате, брат с семьёй — в другой, а Света с младшей дочкой ютится в третьей, которая когда-то была её детской. Старший сын-студент подрабатывает, живёт самостоятельно и помогает маме.

На вопрос, хватает ли зарплаты, отвечает, что был в её жизни период, когда покупала себе и ребятишкам одежду получше, но последние лет восемь «хватает только на еду».

— Не считаю, что живу за чертой бедности, но и далеко от неё не ушла, как ни старалась, — рассказывает Светлана. — Работаю продавщицей. Выхожу из дома до 8 часов утра, возвращаюсь после 8 вечера. Что я делаю не так?

При этом Светлана не считает, что государство ей что-то должно.

— Да, все эти программы помощи, соцвыплаты на детей помогают удержаться на плаву. Но, может быть, в этом и проблема? — размышляет иркутянка. — Государство поддерживает нас на уровне выживания, а народ боится потерять последнее, поэтому и не дёргается в поисках способов спасения самих себя. Держимся десятилетиями за государственную соломинку. Я заметила: поколение «20+» живёт в другой реальности. Мой старший сын — студент, учится и работает. Так у него зарплата значительно больше, чем у меня. Племянник тоже хорошо зарабатывает. Молодёжь ничего ни от кого не ждёт, даже в мыслях не надеется на государство, в отличие от нас — поколения «40+». Молодые понимают, что надеяться нужно только на себя. Может, поэтому у них всё получается? И они намного дальше ушли от черты бедности, чем мы, их родители.

«Будет день — будет пища»

Евгения Зимина из Калуги санкционный удар испытала на себе. Евгения работала на одном из предприятий, обслуживающих калужский завод Volkswagen.

— Работа меня устраивала, — рассказывает она. — Оклад 25 тыс. «грязными» плюс премия. Выходило под 39 тыс. руб. в месяц. Когда началась история с санкциями, заставили написать бумагу о переводе на полставки, отправили в отпуск. После отпуска стала получать 11 800, а через месяц вообще попросили написать за свой счёт до конца сентября или по собственному за один оклад. Уволилась, потому что на такие деньги жить нельзя. С большим трудом удалось найти место в одном из учреждений Калуги. Получаю 33 тыс. в месяц — всё лучше, чем подачка в 11 тыс. Но нормально жить на такую сумму, да ещё и ребёнка поднимать, трудно.

Зато пенсионеры не унывают!

— Бедным я себя не считаю, хотя вся жизнь прошла без излишеств, — говорит одинокий пенсионер из Краснодарского края Виктор Ищенко. — Могу ли я сказать, что всего хватает? Нет. Пенсия моя сейчас проиндексировалась до 18 тыс. с копейками. За подработку в свои 86 лет уже не берусь. Маленькая дача была, но давно её продал: сложно в таком возрасте на земле трудиться. Вот и считайте сами — разве на эти деньги разгуляешься?

Базовые расходы в течение месяца Виктор Викторович распределяет так: на коммунальные услуги уходит около 5 тыс. руб. (трёхкомнатная квартира досталась ему по распределению во времена СССР). Немалая доля уходит на лекарства — от 3 до 7 тыс. Ему положены льготные препараты, но их часто нет в наличии. Остаток пенсии тратится на продукты, средства гигиены и уборки.

— Питаюсь я скромно — аппетит уже не тот, — объясняет пенсионер. — Крупы, макароны, яйца, хлеб, сыр, овощи. Иногда позволяю деликатесы. Но в основном стараюсь откладывать копеечку. В прошлом году вот кондиционер поставил — от жары давление поднимается. Плюс при моём некрепком здоровье всегда должен быть неприкосновенный запас на лечение — мало ли что случится. Так и живу, экономя каждый рубль. Не жалуюсь, и хуже бывает.

На вопрос о том, хотел бы он куда-нибудь съездить, лишь смеётся: «На какие шиши?!»

— У меня запросы невеликие. Только бы на жизнь хватало, — продолжает Виктор Ищенко. — Будет день — будет пища.

Какая наша бедность?

У российской бедности есть три главные причины: недостаток хороших рабочих мест, ситуация, когда на одну зарплату живёт несколько человек, и поведенческие установки, считает ст. научный сотрудник Института социальной политики НИУ ВШЭ Василий Аникин.

Кого считать неимущим?

— Василий Александрович, кто такой бедный?

— В России бедными считаются люди, у которых среднедушевой доход семьи ниже прожиточного минимума. Значение прожиточного минимума второй год определяют на уровне 44,2% от медианного дохода: берут всех и делят поровну на тех, кто получает больше и меньше определённой суммы. Медианным значением оказалось чуть больше 30 тыс. руб. (а порог бедности в первом квартале определялся на уровне 13 тыс. руб. в месяц). В мире же принято считать бедными тех, у кого доход меньше 60% от медианного. По таким подсчётам бедным у нас было бы ощутимо больше — не 14,3%, как на текущий момент, а все 18–20%.

— Бедный — это ленивый человек?

— Точно нет! В том, что кто-то стал бедным, лень редко становится важнейшим фактором. Чаще всего более-менее благополучный человек (а таких у нас сейчас 70%) становится малообеспеченным или бедным, когда у него рождаются дети и при этом ещё разваливается семья. Если в семье один ребёнок и оба родителя получают зарплату, в расчёте на члена семьи их доход будет выше принятой в России границы бедности. Но если иждивенцев больше одного, если при этом кто-то из взрослых лишается работы или, например, уходит из семьи, риски стать бедными тут же возрастают. Любопытно, что рождение ребёнка несёт риски бедности большие, чем даже инвалидность взрослого (официально подтверждённая) или выход на пенсию. Во-первых, пенсия — уже доход, причём выше прожиточного минимума, к тому же пенсионеры могут присмотреть за детьми одинокой матери, что увеличивает её шансы на рынке труда.

Мест на всех не хватит

— Логика любого разумного человека: раз расходы у семьи возросли, надо увеличить доходы, чтобы не оказаться за чертой бедности. Что мешает?

— Качественных рабочих мест с высокими зарплатами и карьерными перспективами не так много. Особенно на селе, в малых и моногородах. В такой ситуации увеличить доход очень сложно, даже если у человека есть хорошее образование. Люди берут дополнительную работу, но требуемых денег она не приносит — в последние годы в отличие от 2000-х это уже стало тенденцией. Сняться с места и переехать, например, в большой город не всегда возможно. Поэтому очень важно стимулировать развитие новых отраслей экономики, открытие новых производств, на которых будут появляться рабочие места с высокой оплатой труда. Для этого нужно дать максимальную свободу компаниям, а также доступ к капиталу — по сути, запустить НЭП 2.0. Сейчас даже люди с хорошим образованием вынуждены идти не туда, где будут нужны их знания и таланты, а туда, куда возьмут. Это очень невыгодная для всего общества ситуация, так как она приводит к безвозвратным потерям человеческого капитала.

Наряду с мерами по развитию экономической демократии в регионах государству необходимо ввести федеральные тарифные сетки для бюджетников, прежде всего для системы здравоохранения и образования. Установить для них единые и прозрачные градации зарплат, привязанные к уровню квалификации работников. Может регион — пусть платит больше, но меньше — нельзя.

Финансироваться зарплаты бюджетников должны из федерального, а не региональных бюджетов. Это сравняет доходы бюджетников с доходами работников в коммерческом секторе. У школ, поликлиник, больниц и университетов появится возможность нанимать более квалифицированных работников. В итоге повысится отдача на человеческий капитал, люди начнут активнее инвестировать в своё образование, что приведёт к сокращению числа бедных.

Мать — тоже профессия!

— Но если семья и дети — основной фактор риска бедности, то как же быть с «основным инстинктом»?

— Сейчас общий тренд — и российский, и мировой — перенос рождения первенца на более поздний возраст родителей. Государство, когда стимулирует семьи к рождению детей — пораньше и побольше, — должно подумать и об их доходах и возможностях. Например, приравнять материнство к занятости (что справедливо) и назначить всем мамам зарплату. Например, три минимальных размера оплаты труда в месяц в течение первых трёх лет жизни ребёнка, а дальше — два размера МРОТ. Плюс продумать субсидии на всевозможные «развивашки» и дошкольное образование. Пока всего этого нет и появление ребёнка, особенно второго и последующего, сильно повышает вероятность скатывания домохозяйства в бедность.

— Насколько бедность опасна для экономики?

— Для развития экономики нужен платёжеспособный потребитель. Если он еле сводит концы с концами, качественный дорогой товар ему не продать. На продаже товаров бюджетной группы заработать можно, но при их потреблении нет роста качества жизни. Поэтому да, бедность очень тормозит развитие страны. Правда, в России её уровень не так чтобы очень велик (если говорить о формальной доходной бедности), хотя экспертов очень беспокоит шоковый рост бедности в первом квартале этого года.

— Может ли человек выбраться из бедности без помощи государства?

— Это сложно, но реально. Дополнительное образование, в том числе — бесплатное, которое даёт желающим государство, — один из путей к тому, чтобы выбраться из числа бедных. Сейчас появилось много возможностей получать доход, работая удалённо. Это тоже перспективно, особенно для одиноких мам. Самое главное, чтобы человек, скатившийся в бедность, успел выправить ситуацию в течение первых трёх лет. Потому что дальше все установки на достижение успеха перестают работать. Человек полностью теряет веру в себя и, что самое неприятное, начинает привыкать к бедной жизни. Так формируется т. н. «культура бедности». Вот этого важно не допустить.

А как у них? Особый подход

Побеждать бедность разным странам помогали пять основных подходов, рассказал «АиФ» старший преподаватель РЭУ им. Плеханова Кава Ходжа.

Вот эти пять «китов»: прогрессивная шкала налогообложения — она позволяет снять часть фискальной нагрузки с людей с низкими доходами; повышение адресности социальных трансферов — более точное распределение госпомощи нуждающимся; субсидирование ставок по кредитам и депозитам для отдельных категорий населения; введение безусловного базового дохода для части граждан и повышение производительности труда.

Безусловный базовый доход позволил жителям Уганды, к примеру, увеличить заработок — на 38%. Там люди получали деньги, эквивалентные 16 евро в месяц на каждого взрослого и 8 евро — на ребёнка.

Увеличенные за счёт государства проценты по депозитам пенсионеров привлекли дополнительные деньги в банки и позволили старшему поколению несколько увеличить их доход. А субсидированные кредиты молодёжь брала для запуска первого бизнеса. Такой опыт был в США, Франции и др.

«Комплексную программу предприняли в Сингапуре: бедных студентов за госсчёт отправили получать образование в лучших университетах мира с условием после получения диплома вернуться на родину, — объясняет Ходжа. — Одновременно привлекли в страну инвестиции, занимались развитием производства. Вернувшись домой, бывшие бедные стали вполне благополучными специалистами».

Есть и более практические виды помощи. В Западной Европе и США распространён фудшеринг: продукты с подходящим к концу сроком годности собирают и раздают нуждающимся. Это не только гуманно, но и выгодно — отправить на утилизацию непроданные продукты магазинам стоит слишком дорого.

Особое мнение

Денег не считали, хотя их и не было

Владимир Савельев, исполнитель авторской песни, г. Ульяновск:

— Считаю ли я себя бедным? Если следовать логике среднего человека, то да! Зарабатывать много собственным трудом не удаётся, как ни старайся. По большому счёту, сейчас есть только два способа разбогатеть — воровать и торговать.

Проблема общества в том, что ни талант, ни высокий профессионализм с некоторых пор не только в России, но и на всём постсоветском пространстве перестали оцениваться должным образом. Ценится только так называемый успех, хотя реально его достигают те, кто действует по принципу У-2: угадать и угодить. Угодить начальству, вкусам публики и т. д. Работа мастера, учёного, талантливого человека понятна немногим. А значит, при современном нравственном климате в обществе действительно хорошая работа не может быть оценена по достоинству.

В эпоху «развитого социализма» многие материально жили даже хуже, чем сейчас, но бедным себя никто не ощущал. И не потому, что каждому хватало на всё. Просто тогда этой стороне жизни не придавалось такого значения, как сейчас. Денег у людей было немного, но их не считали. Сегодня всё иначе, и связано это с тем, что менталитет Запада всё сильнее овладевал нашим обществом. Сейчас мы начали от Запада понемногу отходить, и именно с этим я связываю надежды на то, что наша жизнь в обозримом будущем улучшится. Не знаю, станем ли мы богаче, но если такая тенденция сохранится, то наши дети и внуки точно будут счастливее нас...