В начале недели в правительстве прошло совещание, на котором представители федеральных министерств и премьер-министр Дмитрий Медведев согласовали заморозку номинальных расходов бюджета на следующие три года (2017–2019). Окончательное решение еще не принято, но вектор определен — это полномасштабный переход правительства на режим экономии, в необходимости которого на фоне тающих резервов и растущего дефицита Минфин смог убедить даже своих традиционных оппонентов.

Предполагается, что ежегодные траты сократятся в 2017 году и в дальнейшем не будут превышать 15,78 трлн рублей. С учетом инфляции за несколько лет расходы бюджета могут сократиться более чем на треть, а 36 из 42 госпрограмм будут урезаны даже в номинальном выражении. Нетронутыми останутся расходы на пенсии, экономическое развитие и управление госфинансами. Помимо Кремля идею заморозки одобрил президент Центра стратегических разработок Алексей Кудрин.

Заседания кабмина по бюджетному вопросу уже давно не отличаются сюжетным разнообразием. Сначала Минфин предлагает жестко затянуть пояса, после чего каждое «пострадавшее» ведомство пытается отстоять свои финансовые интересы, «жалуясь» на нехватку денег. На этот раз ведомство Антона Силуанова сумело одержать тактическую победу. Бюджет заморожен на 3 года, а в 2017 году правительство потратит меньше денег, чем в 2016-м — сокращение расходов в номинальном выражении происходит впервые с конца 1990-х годов. При этом борьба бюджетополучателей еще далека от своего завершения. Даже после того, как чиновники окончательно договорятся о максимальном объеме расходов, деньги все еще можно будет перераспределять между различными статьями бюджета. При условии, что инфляция в следующем году упадет до 4% и останется на том же уровне, за три года суммарные расходы сократятся примерно на пятую часть.

Этот сценарий можно считать крайне оптимистичным. «Инфляции в 4%, которую прогнозируют власти, точно не будет — в лучшем случае она будет в 1,5 раза выше, — говорит экономист ФБК Игорь Николаев. — В реальном выражении это означает падение расходов на 30% или больше. Это действительно очень много и очень болезненно». Сопоставимого сокращения можно было бы достичь, полностью отказавшись от трат на оборону и содержание правоохранительных органов, которые обходятся примерно в 40% казны. Впрочем, расходы на оборону снизятся в любом случае, хотя, возможно, не столь резко, как того хочет Минфин: на государственную программу перевооружения с 2018 по 2025 год в ведомстве Силуанова предложили выделить в 2 раза меньше средств, чем указано в смете Минобороны. На 15% сокращается и закрытая часть расходов бюджета, которая в основном состоит из военных трат. «Нужно учитывать, что Минфин перестраховывается, пытается усилить свои переговорные позиции», — говорит Николаев. После сентябрьских выборов у нового созыва Госдумы будет возможность немного смягчить проект заморозки, чтобы понравиться электорату. В столь жестком виде, как сейчас, он вряд ли будет принят, считает экономист.

Прогноз ФБК по экономическому росту — спад на 2—3% в 2016-м и 2017-м, выход «в ноль» — не раньше 2019 года.

Официальный прогноз экономического блока предполагает увеличение ВВП на 0,8% уже в 2017 году. Но роста не будет еще долгое время, считает эксперт, поскольку даже структурные реформы не дают такого быстрого результата. Это означает, что рассчитывать на доходы, сгенерированные экономическим ростом, правительство тоже не сможет. Это усложняет использование еще одного инструмента покрытия дефицита, на который все больше рассчитывает Минфин — заимствований на внутреннем рынке. Ведомство планирует наращивать внутренний долг с 300 млрд в текущем году до 1,3—1,5 трлн в последующие годы. Фактически это означает изъятие инвестиций с внутреннего рынка и сокращение возможностей для роста экономики. Занимать деньги вовне до сих пор крайне проблематично: «Внешние заимствования почти невозможны в силу санкций. Как показал опыт, это касается не только западных, но и азиатских банков», — считает советник по макроэкономике компании «Открытие Брокер» Сергей Хестанов.

Даже отказ от трети бюджетных расходов не делает экономическое будущее России более определенным. «Дефицит бюджета, который, по последним данным, достигает 4,3%,слишком велик. Одна лишь заморозка вряд ли решит проблему. Придется проводить секвестр», — считает Хестанов. Резервный фонд будет исчерпан уже в следующем году, а из Фонда национального благосостояния в ближайшие три года будет изъято более 1,7 трлн рублей (останется чуть более половины). Даже повышение налогов на население (хотя такая возможность пока не предусмотрена в проектировках Минфина) вряд ли приведет к значительному росту поступлений в бюджет — налоговая нагрузка в России уже сегодня близка к предельной. «Тогда заморозка еще может показаться цветочками, будут резать номинальные расходы», — предупреждает Николаев.

Арнольд Хачатуров