Говорят, Путину повезло с Обамой. Мол, человек не самый решительный, предпочитает уходить от конфронтации, в Америке республиканцы его критикуют за мягкотелость, считая, что будь на его месте более «крутой парень», то Кремль, если говорить об отношениях с Россией, вел бы себя сдержаннее.

На деле им обоим не повезло друг с другом. Совсем.

Их личные отношения никогда не были даже просто ровно хорошими. Трудно найти сейчас еще такую же пару столь влиятельных политиков, которые, кажется, на дух друг друга не переносят, не понимают (а чаще и не хотят) мотивацию действий оппонента. Их давно уже назвали frenemies (от англ. «друзья» и «враги»). Поэтому встреча Путина с Обамой не станет даже отдаленно аналогом саммита Горбачева — Рейгана в Рейкьявике в октябре 1986 года, положившего «начало конца» «холодной войны». Хорошо уже, что они вместе посидят часок. Ведь последний раз такое случалось осенью 2013 года в Северной Ирландии. В прошлом году лично они общались минут пятнадцать в Нормандии на юбилее высадки союзников. А осенью холодно поговорили на ходу на саммите АТЭС в Брисбене.

Обама тогда еще тщательно избегал, чтобы оказаться с Путиным на одной фотографии рядом.

Подготовка нынешней встречи не обошлась без сложностей. Ее согласовали в последний момент. Белый дом счел нужным публично подчеркнуть, что это Путин «отчаянно хотел» поговорить с Обамой. Мол, заставили санкции. Кремль поспешил уличить партнеров во лжи. Мол, мы от контактов никогда не отказываемся, но первыми предложение сделали американцы. На что пресс-секретарь Белого дома Джош Эрнест опять гнет свое. А чтобы подчеркнуть отсутствие пиетета в Вашингтоне к Кремлю, он зачем-то прошелся по манере Путина держаться на официальных переговорах — якобы вальяжной и неуважительной к партнерам, — проиллюстрировав это журналистам на брифинге фотографией его недавней беседы с израильским премьером.

Это было явной отсылкой к оскорбительному замечанию Обамы в адрес российского президента (сделанному еще в 2009 году), когда он сравнил его «со скучающим школьником на задней парте». Когда накануне ответственных переговоров проезжаются по партнеру на предмет, сколь широко он расставляет колени, общаясь сидя с коллегами, сутулится или нет, расстегивает ли пиджак,

это попытка такие переговоры все-таки сорвать.

Это еще и к вопросу о чисто культурологических, мягко говоря, несовпадениях Путина с Обамой. Уж неизвестно, учили ли российского президента, умеющего обычно отменно располагать к себе собеседников, в бытность КГБ и специфике общения с афроамериканцами, но разные национальности имеют по этой части разные традиции. Начиная от «языка тела» и кончая дистанцией общения, которая для южных народов, скажем, короче, чем для северных.

Кстати, недавно в нью-йоркском метро ввели штраф за «оскорбительную посадку»: регламент чуть ли не предписывает ширину между расставленными коленями сидящего пассажира. За этим, конечно, угадывается картинка вызывающе развалившегося и столь же вызывающего одетого обитателя черных кварталов, для которого, особенно если он член уличной банды, это в том числе способ самоутверждения, прежде всего, по отношению к белым. Однако для европейской культуры, в том числе российской, за таким «языком тела» обычно стоит гораздо меньше сигналов на публику, а то и вообще ничего не стоит.

Но в Америке не очень любят вникать в тонкости чужой культуры и уж тем более как-то ей стараться угодить. Разве что уж совсем припечет: ровно так сейчас начался бум на изучение арабского языка и культуры — после очевидного провала отношений с арабским миром.

Обама, конечно, экстраверт и даже нарцисс, он не прочь не без самолюбования поработать на публику.

Ему свойственна склонность к «чтению лекций» собеседникам, причем внешне такое общение может выглядеть как попытка покровительствовать, делая жесты, которые в европейской (русской) культуре могут восприниматься как минимум нерасполагающими к себе. А Путин, конечно, не из тех, кто любит, чтобы ему читали нотации. Пару лет назад в статье для американской газеты он сам «прочел лекцию» Обаме на тему манер поведения США в мире. В Белом доме были неприятно впечатлены.

Уж не знаю, подозревает ли Обама Путина в расизме (а афроамериканцы в Америке подчас излишне болезненно относятся даже к малейшим намекам на таковой, притом что российский президент оснований для таких подозрений не давал),

но он или люди в его администрации знают, что в России теперь встречаются машины с наклейками-оскорблениями в его лично адрес.

А согласно распространенному в Америке представлению, в России ничего не происходит без соизволения Кремля.

Российско-американские отношения после «холодной войны» сильно персонализированы. Раньше они строились больше как обезличенное противостояние двух систем. Хотя, скажем, личные отношения Сталина с Рузвельтом были более теплыми, чем его же с Черчиллем, и это сыграло свою роль, как и последовавшее непонимание с Трумэном. Но надо учесть, что накануне Второй мировой войны СССР видел главного соперника не в Америке, а в «англо-французском империализме». Америка оказала огромную помощь в нашей индустриализации, в том числе прислав тысячи инженеров и целые заводы под ключ.

Хрущев не очень сошелся с молодым президентом Кеннеди. Наверное, это как-то могло спровоцировать Карибский кризис, но вряд ли было решающим фактором. Брежнев, напротив, поразил приехавшего в Москву Никсона своей человечностью, катая его на бешеной скорости по Кутузовскому, но нефтяной кризис, война на Ближнем Востоке и прочие обстоятельства все равно похоронили разрядку.

Путину Буш-младший был, конечно, гораздо более приятен, чем Обама.

Первый проще, сдержаннее в оценках, никогда не переходил на личности с российским партнером. Невозможно представить ситуацию, чтобы Обама пригласил Путина, как в 2010 году Медведева, «по-демократически» отведать гамбургеров. И то, что про Медведева Обама говорил в бытность того президентом (вызывающая «разводка», однако), что он «сильный лидер и хороший человек», а вот Путин весь в «прошлом» и глядит на мир «сквозь очки холодной войны», — это, конечно в Кремле не забыли.

И на фоне нараставшего антизападничества и антиамериканизма времен третьего срока Путина и второго срока Обамы отношения двух стран порой напоминают персональную дуэль.

Когда-нибудь мы узнаем, сколь важен оказался личный момент в принятии решения по Крыму сразу вслед за («устроенным госдепом», разумеется) переворотом в Киеве, а до того подчеркнуто пренебрежительным поведением администрации США по отношению к «любимому детищу» — сочинской Олимпиаде. Напомним, что делегацию США — явно назло Путину — возглавляла открытая лесбиянка.

Плохие личные отношения президентов наложились на ухудшение взаимопонимания российского и американского общества. Так, в советские времена никто не позволял себе хамских рассуждений о «пиндосах»: народ всегда был хороший, правители плохие. Упал и уровень взаимопонимания на уровне экспертов. При отсутствии «личной химии» на самом верху некому понять и разъяснить мотивацию действий партнеров. Российский правящий класс, да и в значительной части общество готовы видеть в Америке первопричину всех бед в мире и стране.

В таком «анализе» американской политики нет места сложным рассуждениям о традициях мессианства в этой политике. А ведь неслучайно десятки миллионов американцев внутри своей страны, а не только за рубежом занимаются благотворительностью и волонтерством. Это совершенно непонятная нам «экономика» объемом в сотни миллиардов долларов, где действительно велика роль искреннего альтруизма. У нас не принято сейчас даже вполголоса признавать, что часто действия американцев могут быть продиктованы вполне благими намерениями, хотя иногда и ошибочными.

Мы не допускаем, что они, возможно, хотят сделать мир лучше, даже если его приходится переделать.

Ведь в самой Америке живут богато и хорошо, почему другие не хотят жить так же, искренне недоумевают американцы. Для нас политика США сегодня упрощенно вписывается в формулы «заставить лечь под Америку», «навязывание американского» (образа жизни, режима, экономических моделей и т.д.). Тут все подчинено всегда корыстным интересам. «Ястребов», Пентагона, крупных корпораций, Ротшильдов с Рокфеллерами (это вообще любимая сказка для олигофренов от политики). Тут не может быть «миссионерских» и тем более «альтруистических» НКО. Только рассадники влияния ради смены режимов на угодные, которые будут «плясать по дудку Вашингтона».

«Опростилось» до небывало низкого уровня и американское экспертное сообщество по России. В самом американском обществе интерес к России минимален, запроса на улучшение отношений с ней в политическом классе нет. Зато есть демонизация «страшного Путина».

Дескать, пришел к власти человек из КГБ, который хочет восстановить советскую империю.

Такой России вашингтонские политики отказывают в какой-либо сложной мотивации действий. Это, скажем, в иракском правительстве — после провала антисуннитской политики кабинета Малики и взлета ИГИЛ — могут быть нюансы. Оказывается, мусульмане бывают разные, поразились в Америке, и это надо учитывать! А у Москвы по отношению к Украине не может быть «нюансов». А имеет право на существование только примитивная схема: «свободолюбивый народ Украины восстал против русского империализма». И в Сирии тоже может быть только «распространение российского военного присутствия» и ничего более.

И вот со всем этим багажом негатива, взаимных подозрений, обид и неприязни Путин должен сесть один на один с Обамой и попытаться разгрести хоть как-то этот мусор. Они, конечно, будут стараться оба. Путин неслучайно накануне визита в интервью американским СМИ признался в своей любви к Америке. Он любит, оказывается, ее креативность, вот как. Обама думает, как войти в историю именно заслуженным нобелевским лауреатом.

Продержатся ли они в таких рамках или сорвутся, а отношения двух стран станут еще хуже? Кнопку Reset, конечно, никто друг другу не подарит. Главное, чтобы не дошло до кнопки Delete.