Долговой кризис в еврозоне стал причиной того, что экономисты стали чаще обращать внимание на растущий госдолг в первую очередь как на негативный фактор.

Однако, как считает бывший вице-президент Всемирного банка Кемаль Дервиш, в текущих условиях, когда ставки на мировом долговом рынке находятся у нулевых значений, не занимать — лишать экономику страны дополнительных возможностей.

"Все говорят о задолженности, ссылаясь на огромные номинальные цифры, которые сильно влияют на общественно-политические дебаты по всему миру. Но все долги формируются по-разному.

Для начала, когда дело доходит до государственного долга, существует большая разница между цифрами брутто и нетто. Например, в то время как валовой государственный долг Японии является огромным (246% от ВВП), чистая цифра расчета внутриправительственного долга составляет 127% от ВВП.

Более того, что действительно должно иметь значение в отношении бремени государственного долга страны - это ожидаемая годовая стоимость его обслуживания. Как недавно указал Дэниел Грос, долг, который может быть растянут на неопределенный срок при нулевых процентных ставках, вовсе не является долгом. Это экстремальный пример, но чем ближе фиксированная процентная ставка приближается к нулю и становится длительнее срок погашения, тем ниже бремя накопленного долга.

Хотя государственный долг Греции составляет около 175% ВВП, низкие процентные ставки, которые закреплены за большей его частью, и длительные сроки погашения означают, что он может быть более управляемым, чем кажется. Соотношение обслуживания государственного долга Греции к ВВП аналогично Португалии или даже Италии. Действительно, именно поэтому последняя сделка с Грецией, которая предполагает еще большую финансовую помощь, могла бы работать столько, сколько страна соглашается с перепрофилированием задолженности, которое ей необходимо, чтобы остановить спад ВВП, снижает свой первичный профицит и следует реформам, укрепляющим баланс.

Такие рассуждения подчеркивают, почему является ошибкой фокусироваться только на годовых бюджетах без надлежащего внимания к влиянию долгосрочного баланса на то, как используются заимствованные деньги. Эти ограниченные, краткосрочные цели отличаются от подхода, принятого для публичных акционерных компаний, для которых сила баланса и экономический потенциал выделены наряду с годовой декларацией о доходах.

Представьте себе, например, что Германия берет заем с фиксированной реальной процентной ставкой в 1% со сроком погашения десять лет и инвестирует вырученные средства в ремонт внутренней транспортной инфраструктуры. Эти инвестиции приносят скромную реальную финансовую норму прибыли в 4% за счет сборов, пошлин и долгосрочных налоговых поступлений (вытекающих из увеличения ВВП). Такие инвестиции непосредственно укрепили бы баланс государственного сектора Германии. Это даже не учитывая социальных выгод, накопленных за счет снижения автомобильных пробок и более чистого воздуха.

Помимо инфраструктуры, расходы на улучшение образования – в частности для того, чтобы гарантировать следующему поколению получение навыков, необходимых им для внесения вклада в экономику XXI века, — также привели бы к более быстрому росту ВВП. Это также, скорее всего, принесет значительные социальные выгоды.

Правительствам, имеющим доступ к сегодняшним чрезвычайно низким и часто негативным реальным процентным ставкам, может показаться, что нет никакой опасности брать и инвестировать больше средств в перспективные долгосрочные проекты. Это бы укрепило их балансы, привлекло бы средства в частный сектор и привело бы к созданию рабочих мест. Но балансовые расчеты редко присутствуют в центре политических дебатов".