В Госдуме обсудили вопрос уничтожения рыбной отрасли в России

Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Со словом «хамса» (рыба такая) та же история — в магазинах она от говорения не появится, но оказалось, что иногда само произнесение слова помогает ощутить величие нации. Это стало лейтмотивом слушаний «Реализация стратегии импортозамещения в области обеспечения населения рыбной продукцией с учетом регулирования международной деятельности» в Госдуме 26 марта.

Очередь в Думу — как в богатый гастроном в советские времена, поэтому половина участников слушаний долго мерзла под снегом в компании школьниц, приведенных на экскурсию улыбчивым молодым попом. Пробежав сквозь строй манекенов войск НКВД с выставки «Внутренние войска в годы Великой отечественной войны» и обогнув кривляющегося перед камерой казака, я отметился и вбежал в полный «Малый Зад Госдумы» (так место значилось в полученном электронном приглашении). Там глава Комитета по природопользованию коммунист Владимир Кашин завершал установочную речь. Посыл в большинстве выступлений представителей министерств и комитетов, отчитывающихся о текущих успехах в снятии барьеров и создании стимулов для рыболовства и рыбопереработки, заключался в необходимости усилить участие России в международной конференции за оставшиеся в океане рыбные ресурсы. А поскольку мировая рыбопродукция практически вышла на плато, то речь идет не менее, чем о геополитическом переделе ресурсов.

Выяснилось, что Россия противостоит актуальным и вероятным противникам и конкурентам в 24 международных организациях, регулирующих рыболовство, и вдобавок заключила 62 двусторонних соглашения о рыбе. Рыба — вопрос большой геополитики и международного престижа, а есть ли она на вашем столе — это дело десятое.

В начале слушаний нам честно сообщили, что Россия уже много лет постепенно сокращала вылов рыбы в международных водах потому что:

— в пределах исключительной экономической зоны (ИЭЗ) России в 15 морях имеется стабильная достаточная и не вполне разрабатываемая сырьевая база;

— реальное потребление рыбы в России составляет всего 9-10 килограмм на душу населения в год, и еще столько же или более теряется в отбросах производства и при транспортировке, составляя чуть ли не самый мощный ресурс эффективного развития отрасли;

— экспедиционный промысел в чужих морях нерентабелен, в том числе в силу морально и физически устаревшего флота и отсутствия на нем современных мощностей переработки, а также уже в основном поделенного пространства;

— растет нежелание многих государств допускать этот чужой флот к себе в ИЭЗ, и вообще куда бы то ни было. Пока дрогнули только страны западной Африки.

Но в противовес всему этому в проекте говорится, что «расширение океанического промысла, кроме выгод геополитического характера, позволит восстановить России утерянный статус великой рыболовной державы».

В связи с этим приоритет не столько в скорейшем наполнении прилавков доступной по цене привычной рыбой, отсеченной антисанкциями, сколько в системе мер по созданию рыболовецкой мощи, а также политической поддержки экспансии к берегам Западной Африки, Южной Атлантики и в самый центр Северного ледовитого океана. Актуальнейшей задачей является препятствование поползновениям США объявить мораторий на рыболовство в центральной международной зоне Северного ледовитого океана с созданием там де-факто заповедной территории, дающей фауне Арктики шанс лучше приспосабливаться к изменениям климата, который делает арктический лед крайне дефицитным.

Задача российской политики — противостоять геополитическим замыслам США и других арктических стран и настоять на своем несмотря ни на что. В глобальном домино Россия поставит им «рыбу», остановит империалистов и сделает эти воды открытыми для рыболовов, правда, прежде всего китайских, оснащенных по последнему слову техники.

Для научного обоснования отпора американцам руководитель Центра международного сотрудничества Всероссийского научного исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) Александр Глубоков в своей презентации показал, что в этих ныне пустынных водах мы могли бы добыть от 10 до 30 тысяч тонн сайки. Увидев, что половина аудитории вскинула брови, ученый пояснил, что сайка — рыба несъедобная, но годная к переработке в рыбную муку, которую можно скормить рыбам, разводимым в аквакультуре. Для объективности он заметил, что добывавшиеся во времена СССР в Арктике у устья реки Лены 30 тысяч тонн ряпушки теперь никого не интересуют — из-за отсутствия возможности переработать и доставить до потребителя... Ропот в аудитории показал, что необходимость унизиться до добычи сайки даже ради достижения геополитического превосходства вызывает отторжение среди профессионалов-рыбопромышленников.

Эту коллизию объяснил руководитель Арктической программы Гринпис России Владимир Чупров. По его словам, часть океана, лежащая за пределами 200-мильной экономической зоны, — так называемое открытое море, которое в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву, открыто для любого государства. Никто не имеет единолично контролировать тут рыбный промысел. «Все здесь может закончиться также, как в Беринговом море, где в 1980-х годах в результате неконтролируемого вылова минтая за пределами 200 мильной ИЭЗ СССР и США флотами Польши, Японии и Южной Кореи были подорваны запасы минтая всего Берингова моря», — предполагает Чупров. Поэтому инициатива США по мораторию на вылов рыбы в открытом море Ледовитого океана, полностью отвечает и интересам России. А говоря о рыбном промысле в Арктике, площадь 200-мильной исключительной зоны и территориальных вод России в Северном Ледовитом океане — 4,4 миллиона квадратных километров, что равно четверти территории страны. Здесь по Конвенции по морскому праву Россия имеет исключительное право добывать и контролировать рыбные ресурсы, но этим практически не занимается за отсутствием экономической целесообразности.

Эксплуатация рыбодержавных идей для выпрашивания субсидий, снятия природоохранных запретов и решения проблем своих организаций весьма продуктивна. Так, например, директор Псковского отделения Государственного научно-исследовательского института озерного и речного рыбного хозяйства Марина Мельник рассказала, что противостоять эстонским конкурентам в Совете по Чудскому озеру довольно сложно, потому что они члены ЕС и «все в евро», а наш институт считает копейки. В результате нищеты и бюрократии мы опаздываем с решениями, а драгоценная чудская рыба достается «рыбкам» потенциального противника. Однако все могло бы быть иначе — в случае отмены государственной экологической экспертизы норм допустимого улова. Также ГосНИОРХ попросил разрешить научным институтам самим продавать на рынке отработанный научный материал — рыбу, выловленную по «научно-исследовательским квотам», которая сейчас по закону должна уничтожаться. Марина Михайловна не может не знать, что уничтожение рыбы стали требовать совсем недавно, после того как вскрылась целая сеть исследовательских учреждений, торгующих научными квотами на рыбу в объемах десятков или тысяч тонн, а Хабаровский Тихоокеанский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии был замечен в выпуске баночек с научной черной икрой под своим логотипом.

Сразу две взаимосвязанные проблемы одним махом предложил решить Константин Дерветник, директор Полярного НИИ в Мурманске — спасти наши рыбные запасы от прожорливых тюленей и китов, до неприличия расплодившихся в связи с запретом их добычи. С этой живодерской идеей мы боремся уже не один месяц, но в данном случае Дерветник призывал к гуманизму — к избавлению бедных млекопитающих от мучительной голодной смерти в связи с сокращением их местообитаний на арктическом льду, что открывает нам путь к вожделенной сайке!

«Идея» переложить ответственность на тюленей, сивучей, дельфинов, бакланов, чаек, выдр и прочих животных, питающихся рыбой и водными беспозвоночными, считает директор Центра охраны дикой природы Алексей Зименко, – ровесник советско-российской безответственности, расточительности и некомпетентности рыбохозяйственных и рыболовецких предприятий, а в нынешнее время сюда добавилась еще и коррупция. Например, на Каспии сегодня на фоне поистине катастрофического истребления рыбных запасов все чаще винят якобы поедающего много рыбы «зловредного» каспийского тюленя, несмотря на то, что его численность за 100 лет сократилась на 90%. По мнению Зименко, в такой «понятийной» системе, не остается места для рационально, научно и экологически обоснованного природопользования, основанного на понимании естественных природных процессов. «Вот и ссылаются на «лютых» хищников, роль которых, как известно даже добросовестному школьнику, на самом деле исключительно позитивна для продуктивности природных экосистем», — говорит Зименко.

Из двадцати пяти выступающих нашелся только один — рыбопромышленный специалист из Мурманска, — заглянул в корень. «Сначала покажите мне того дебила, того идиота-чиновника, который ввел эти непродуманные антисанкции и лишил людей рыбы!», — кричал он в президиум. Оратор безаппеляционно настаивал на том, что решить проблему можно за часы — просто отменив антисанкции на продовольствие. У слушающих этот вариант энтузиазма не вызвал, а имя выступавшего, как позже заявил Кашин, было внесено в черный список посетителей Думы.

Напоследок представителям отдаленных губерний дали рассказать о коренной проблеме, с которой стоило бы начинать слушания. Арсен Мирзоян из Азовского НИИРХ сообщил, что вылов рыбы в Азово-Донском бассейне за 100 лет сократился по разным данным в 200-1700 раз и бассейн, где отнюдь не сайка, а осетр был ключевым видом, утратил способность кормить даже местное население. Это случилось после перекрытия Дона плотинами, когда за последние 60 лет нерестилища лишь три раза заливались водой так, чтобы рыба могла массово размножаться. Ситуация типична для рек России. Краснов из «Технологий будущего» напомнил, что дно Балтики и черного моря усеяно прохудившимися могильниками химического оружия, и если не вложиться в современные технологии консервации, то разговор о рыбном величии неуместен — как бы ни пришлось эвакуировать население побережья. Его поддержал новосибирец Владимир Мезелинцев, директор ООО «Арст-Нефть», пояснивший, что нежелание бороться с ежедневными нефтяными разливами по всей западной Сибири ставит крест на рыбных запасах огромного региона.

Тему разрушения самой базы существования рыбы в России подытожил Евгений Симонов, координатор международной коалиции «Реки без границ», напомнив что в России система управления речными и морскими бассейнами, а также рыба и экология стоят на последнем месте. В бассейне Амура и других рек первой рыбохозяйственной категории разрешено повсеместно добывать россыпное золото — варварскими способами, уже приведшими к деградации около 10% водотоков Амурского бассейна. В общем объеме добычи золота — именно россыпная добыча на последнем месте и доля её неуклонно снижается в силу неэффективности этого производства. В Китае в бассейне Амура эта деятельность запрещена, как разрушающая среду обитания местного населения, а в России законодатели обещают помочь добывать это золото каждому, разрешив так называемый «вольный принос».

Только на одной или двух российских ГЭС управляющие пытаются сбрасывать воду так, чтобы обеспечить воспроизводство рыб на нижележащей реке. В стране сегодня огромный избыток электроэнергии и дефицит рыбы. Однако вместо того, чтобы договориться с Китаем о совместной охране и воспроизводстве рыбы, мы пытаемся выбить китайские инвестиции на строительство в богатейшем Амурском бассейне дополнительных плотин электростанций. Байкал же сливают, чтобы обеспечить наполнение Богучанской ГЭС, подрывая запасы омуля, и одновременно не могут договориться с Монголией о моратории на строительство на реке Селенге (истоке Байкала) гидроэлектростанций, смертельно опасных для ее рыбы и всей экосистемы. Пока экологическая безопасность и охрана рыбных стад не станут во главу угла в управлении российскими водными бассейнами, у России никак не получиться снова стать «Великой Рыбодержавой» — из-за подорванной ресурсной базы речных бассейнов одной шестой суши и в половине омывающих страну морей. Выступление не вызвало энтузиазма президиума и было прервано через две щедро отпущенные минуты.

Многочисленные разливы и утечки нефти в бассейне Оби, негативно сказывающиеся на популяции обских рыб, подтвердил сибирский рыбозащитник Алексей Торопов. Вместе с тем самым злым врагом рыбы в Западной Сибири является не загрязнение рек и разгул браконьерства, а плотина Обской ГЭС. По мнению Торопова, если провести реальный расчет вреда рыбным ресурсам от зарегулирования Оби, то экономический ущерб может многократно превысить вклад Обской ГЭС в энергосистему России. А к наиболее серьезным потенциальным угрозам рыбным запасам Сибири, по мнению экспертов, относится строительство в Обской губе судоходного канала для транспортировки сжиженного природного газа в Западную Европу, которое может поставить крест на большей части популяции сиговых рыб всего Обского бассейна.

Другой причиной исчерпания огромных рыбных запасов пресных вод России является варварское повсеместное браконьерство, осуществляемое с помощью все более совершенных приспособлений обнаружения и убийства рыбы — капроновых сетей, электроудочек и эхолотов. В морях ситуация весьма похожая. Самым дельным предложением, прозвучавшем в Госдуме было усиление борьбы с незаконным, несообщаемым и нерегулируемым промыслом (ННН). Это важнейший путь оздоровления рыболовной отрасли во всем мире. В российской интерпретации акцент делается на борьбу с иностранным ННН промыслом, а также наказании своих рыбаков-предателей, сдающих продукцию в море тем, кто больше заплатит.

В столовой Госдумы, вопреки ожиданиям, рыбы почти не было. Видимо, учреждение вместе со всей страной испытывало временное безрыбье. Но хлебая советский гороховый суп, я, наконец, понял, что мы в режиме быстрой обратной перемотки возвращаемся в прошлое, когда мы потребляли рыбу именно и только для того, что бы подтвердился статус великой державы, и всем остальным занимались в тех же духоподъемных целях.

Семен Ласкин