В России при таком падении рубля неизбежной станет ярчайшая вспышка инфляции. Все это в свою очередь может привести к очередному финансовому кризису. Коснется налогов (их станет больше), свободы капитала (ее может и не стать), свободы нашего передвижения, зайдет сапогом на рабочие места, зарплаты, пенсии и социальную устроенность. Если заглядывать далеко вперед, может подорвать и политическую стабильность.

Легко и весело управлять экономикой и ее деньгами, когда цены на сырье растут. Но когда цены на сырье рушатся, наши вожатые должны показать то, какие они хитрые и искусные, как хорошо управляют нашим судном, чтобы оно не перевернулось. Как они отчаянно борются за его устойчивость и плавучесть, чтобы судно не сносило на скалы, потихоньку направляя его в тихую бухту.

Между тем моряки и морячки, кажется, решили, что ураган должен сам решить судьбу бедного рубля. Разобьет так разобьет, утопит так утопит, а если вдруг свободные силы рынка загонят его в бухту и спасут, то тем самым будет подтверждена их великая мощь.

А что же мы? Мы набились в трюмы, и нам страшновато. Качка усиливается.

Что дальше?

В России при таком падении рубля — на 50% за год, а дальше куда-то за горизонт — неизбежной станет ярчайшая вспышка инфляции.

Вот почему:

1. Сверхвысокая зависимость от импорта ключевых отраслей. По импорту — повышение цен происходит автоматически в ответ на ослабление рубля (в той мере, в какой это позволяет сделать платежеспособный спрос). Доля импорта в станкостроении — более 90%, в тяжелом машиностроении — 60–80%, в легкой промышленности — 70–90%, в электронной промышленности — 80–90%, в фармацевтической, медицинской промышленности — 60–80%, в производстве спецстали — до 70–90%, в товарных ресурсах розничной торговли — больше 40% и т.д. (Минпромторг, Росстат, «Спецсталь», 2014).

2. Наша инфляция на 50% (а раньше, до ослабления рубля, на 100%) — «немонетарная». Она прежде всего в ценах и тарифах, назначаемых государством. Рост цен выбивается у государства компаниями с госучастием, «естественными монополиями», системой госзакупок. Они хотят этого роста, они зависят от того, чтобы цены были выше.

3. Российская экономика — во многом нерыночная среда, пронизана монополиями и олигополиями. Падение рубля резко повышает любые риски в экономике. В ответ монополии и олигополии немедленно начинают назначать все более высокие цены, чтобы покрыть эти риски, да еще и нажиться на обесценении рубля.

4. В ответ на сверхбыстрое падение курса рубля начнется ускоряющийся инфляционный рост зарплат. Хотя этого работодатели или нет, но это неизбежно рано или поздно случится.

На низком уровне цен на сырье, при укреплении доллара США, в том случае, если будет продолжаться неконтролируемое падение рубля, обязательно в какой-то момент экономика свалится в гиперинфляцию, в 20–25% и выше рост цен в год.

Даже при самой сверхжесткой денежной политике и при повышении ключевой ставки Банка России, хоть до 50%.

Что последует за вспышкой инфляции?

Все это неизбежно приведет к очередному финансовому кризису.

Мы рискуем вновь оказаться в 1990-х годах. Рубль, инфляция, финансовые рынки, банки — все это раскачивается все больше и больше, по нарастающей амплитуде, и за этим должно прийти еще большее сокращение производства и инвестиций, чем это следует из санкций, падения цен на нефть, газ и металлы. Массовая утечка вкладов из банков. Вспышка долларизации экономики.

К тому же — это прогноз — будет и жесткая денежная политика, и новые подъемы ввысь ключевой ставки ЦБР и процента в хозяйстве, чтобы «бороться с инфляцией и вывозом капиталов». А это значит — неплатежи, долги по зарплате, суррогаты денег, векселя.

За раскачиванием всей экономики мы можем натолкнуться на новый кризис, не только финансовый, но и на физическое падение производства, после которого «либерального» экономического блока у власти уже не останется.

Цепная реакция. Финансовые рынки в том, как они воздействуют на экономику, могут быть хуже ядерного оружия.

Все это коснется каждого, если будет продолжаться. Коснется налогов (их станет больше), свободы капитала (ее может и не стать), свободы нашего передвижения, зайдет сапогом на рабочие места, зарплаты, пенсии и социальную устроенность. Если заглядывать далеко вперед, на год-два, может подорвать политическую стабильность.

Что потом?

Дождемся, что придут личности с насупленными бровями и повелят закрыть счет капитала, и еще что-нибудь закрыть и отрезать, и сделают это в самой извращенной и командной форме, чтобы либеральный экономический блок, царствующий в высших сферах, мог когда-нибудь потом разводить руками и писать о том, какие тяжелые уроки у России, а лично он, этот блок, ни в чем не виноват.

Есть ли возможность притормозить рубль?

Даже во время валютной паники Банк России остается могущественным игроком, который может скосить ее на корню. Как?

Словесные интервенции Минфина и ЦБР? Не помогут, уже не помогают. Повысить ключевую ставку ЦБ до 50 или 150%, как это сделали в 1998 году? Не поможет, только подтолкнет экономику к падению. Предупреждали ведь ЦБР до праздников — не повышайте ставку. Литр воды на километр пожара. Так нет, повысили, подхлестнули валютную панику.

Бросить в бой всю мощь валютных резервов и Фонда национального благосостояния? В 2008-м это стоило $210 млрд валютных резервов и закончилось, тем не менее, глубокой девальвацией рубля зимой 2009-го. Сейчас уже бессмысленно бросать в топку валютные резервы.

Но есть масса других способов притормозить рубль. Ведь валютный рынок не в руках Божьих, а в ведении Банка России (тоже с заглавной буквы) и малого числа крупнейших банков. Пять банков, из них четыре с госучастием — это больше 50% банковских активов. 20 банков — это больше 80% банковских активов.

Договоритесь. Притормозите рубль. Ограничьте свои валютные позиции, умерьте аппетиты к прибыли за счет курсовых разниц. Сделайте торговый пул. Это адекватное решение, когда система идет вразнос. Тем более что манипулирование во время кризисов с участием ЦБ на валютном и долговом рынке, и даже на рынках акций — признанная международная практика.

Что еще?

ЦБР видит все позиции крупнейших банков на валютном и срочном рынках внутри дня на Московской бирже, а также по итогам дня. Ежедневно получает балансы крупнейших банков со всеми их длинными и короткими валютными позициями. Балансовыми, забалансовыми (валютные деривативы).

Увидеть, кто из банков, особенно с госучастием, играет против рубля, кто является самым крупным спекулянтом — никаких проблем. Сообщить, что этого делать не нужно, в порядке частных консультаций, — тоже.

Что еще может Банк России? Утяжелять нормативы против валютных позиций, ужесточать против них требования по резервированию, замораживать отдельные операции — все это то, чем с удовольствием занимаются центральные банки в минуты роковые. Все это гораздо дешевле, чем бесконечно насыщать рынок валютной ликвидностью и делать залповые вбросы живых долларов и евро на валютный рынок, которые немедленно и с удовольствием поглощаются теми, кто играет против рубля.

Все это первая и, может быть, самая крепкая линия обороны, чтобы у властей не разыгрались аппетиты и не началась тяжелая ломка счета капитала.

Какая? Стопроцентная продажа валютной выручки, нормы выдачи валюты в одни руки, ужесточение или даже запреты на ее перевоз и вывоз, обложение переводов средств за рубеж конфискационными налогами, установление специальных (на отъем) валютных курсов при обмене валюты для ее вывода за рубеж.

Много всего придумано в мире, как сделать стены прочнее и выше, чтобы сбить панику на валютном рынке. Много в чемодане всяких ограничений, разрешений, запрещений, уведомлений и, конечно, прекращений. Тома написаны о том, как это делалось в минимум ста странах. Не доводите до этого.

Да вы же сами…

Нам говорят: «Да вы же сами клялись, что рубль переоценен. Вы сами мечтали о том, чтобы он стал дешевле, чтобы экономика, легкая и свободная, помчалась вперед на всех парах. Что же вы жалуетесь?»

Ну да, мечтали и писали. Но каким способом теперь происходит это ослабление? Была мечта о том, как осторожно, сбалансированно, под мудрым руководством ЦБ рубль будет потихоньку ослабляться в течение одного-двух лет и экономика успеет адаптироваться к новым его значениям.

И даже тогда, когда цены на нефть падают за четыре месяца почти на 30% и доллар укрепляется к мировым валютам почти на 10%, все равно есть место управляемому движению.

Да, рубль был долгие годы переоценен. Да, было ясно, что рано или поздно произойдет его очередная девальвация. Но то, что это будет так бездарно, что будут брошены вожжи в самый неподходящий момент, что нам устроят новую шоковую терапию на рубле, — все это прогнозировать было невозможно, полагаясь на сумму умений и квалификаций тех, кто отвечает за курс рубля.

Автор — Яков Миркин, зав. отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН