По мнению экономиста Сергея Хестанова, предпосылки если не для кризиса, то для ослабления экономики сейчас есть, и чтобы не допустить повторения событий 2008 года, российским властям следует пересмотреть расходы бюджета, а не трогать средства резервных фондов.

15 сентября 2008 года было объявлено о банкротстве американского инвестиционного банка Lehman Brothers, крупнейшей финансовой организации того времени. Этот день принято считать началом глобального кризиса, затронувшего экономики практически всех стран. Кризис, по оценке экспертов, продолжался около полутора лет, затем большинство государств и отраслей стали восстанавливаться, однако, как говорится, остался осадок, и обычные люди по сей день живут в ожидании повторения событий 2008 года.

Особенно это касается наших соотечественников, не оставляющих без внимания достаточно сильное ослабление рубля (летом этого года курс евро к российской национальной валюте вырос до 44 рублей, впервые вернувшись к уровню 2009 года). О том, есть ли предпосылки для кризиса сейчас, почему произошёл обвал мировой экономики в 2008 году, можно ли было предотвратить возникновение кризиса, корреспондент АиФ.ru поговорил с управляющим директором ГК «Алор» Сергеем Хестановым.

Елена Трегубова, АиФ.ru: Сергей Александрович, когда стало известно, что мировая экономика перегрелась и кризис неминуем? Какие были предпосылки для кризиса?

Сергей Хестанов: Причина кризиса 2008 года — это классический перегрев рынка активов, а для России — это был перегрев рынка нефти. Перед этим событием в течение нескольких месяцев цена на нефть росла настолько высокими темпами, что сам этот рост предопределил развитие кризиса. И как только цена выросла заметно выше 72 долларов за баррель, стало понятно, что кризис в том или ином виде произойдёт.

Окончательно понять, что нас ожидает кризис, можно было уже в октябре 2007 года. И первый звонок прозвенел с американского рынка ипотечных бумаг. Поэтому у большинства людей, которые в силу своей деятельности занимались анализом экономики, ощущение грядущего кризиса появилось где-то чуть менее чем за год до этих драматических событий.

Е. Т., АиФ.ru: Если о грядущем кризисе было известно заранее, то можно ли было его как-то предотвратить?

С. Х.: Дело в том, что большой вопрос, а нужно ли было его предотвращать? Теоретически предотвратить кризис можно было, но это только теоретически, поскольку, как показывает практика, почти всегда управляющее воздействие запаздывает.

Если абстрактно предположить, что монетарными властями во всех развитых странах управляют люди, которые принимают решения в интересах дальнего будущего, а не текущего момента, как сейчас есть, то в принципе, проводя контрциклическую политику, можно было если не предотвратить, то сильно сгладить кризисные явления. Но это теория. Жизнь показывает, что почти всегда и политические власти, и монетарные власти в основном принимают решения, исходя из соображений текущего момента. А такая практика приводит к тому, что кризисы повторяются регулярно. Последние лет 250 циклические кризисы — это нормальное состояние экономики. Философски это напоминает смену времен года.

Е. Т., АиФ.ru: У многих россиян сложилось мнение, что все страны достаточно быстро «выкарабкались» из кризиса, и только Россия выбиралась долго. Так ли это на самом деле?

С. Х.: Надо чётко разделять, что чувствуют граждане и что фиксирует макроэкономика. Если говорить о статистических показателях страны в целом, то как раз наша страна очень быстро оправилась. По крайней мере, крупная индустрия от кризиса.

Да, мы сильно упали, мы упали, кстати, сильнее всех развитых стран. Но основные наши отрасли, которые формируют бюджет, они достаточно быстро восстановились. Другой вопрос в том, что в этом нет заслуги нашей, это, скорее, заслуга мирового рынка, что нефть снова подорожала, и у нас всё сразу стало налаживаться.

Е. Т., АиФ.ru: Почему же обычные граждане не почувствовали, что наша экономика начала так быстро восстанавливаться?

С. Х.: Если говорить о гражданах, о том, что простые люди ощущают на себе, то здесь случилось следующее: в 2008 году произошло событие, которое сильно повлияло на ожидания. Иными словами, в период с 1998 по 2008 год все жили с ощущением, что завтра будет лучше, чем сегодня. Реальная жизнь и стратегические показатели улучшались, реальные доходы граждан росли, и росли довольно высоким темпом. Мало в мире было стран, экономика которых росла более высоким темпом, чем в нашей стране. В результате у многих возникло ощущение того, что так оно и будет в будущем.

А в 2008 году нас ждал очень болезненный удар с точки зрения бизнеса, с точки зрения банковского сообщества. Что было до этого — хорошее время, и вряд ли в ближней перспективе это хорошее время повторится. Период с 2000 по 2008 год, я думаю, это был золотой век в российской экономике, который если повторится, то нескоро. Естественно, когда пошло восстановление, базовые отрасли, на примере нефтяной, газовой, частично металлургии, более-менее оправились от кризиса, а вот отношение тех же банкиров к физлицам, оно сильно ужесточилось.

На самом деле кризис преодолён, но новая реальность, в которой мы живём теперь, она оказалась более суровой, чем мы ожидали до кризиса.

Е. Т., АиФ.ru: Считаете ли вы преувеличенными масштабы кризиса?

С. Х.: Всё зависит от точки зрения. Те, кто мерят достаточно длительными промежутками времени, как наблюдатель, для которого год — это не очень серьёзное время, с их точки зрения, ничего страшного не случилось. Ну, упали темпы роста, но вместе с тем какой-то особой катастрофы не произошло. Наоборот же, те, кто живёт «до получки», кто мерит временной горизонт очень коротко, для них конец 2008–2009 гг., был довольно суровым временем.

Е. Т., АиФ.ru: Если посмотреть на текущую экономическую ситуацию в России, невооружённым глазом видно, что переживает она не лучшие времена — это и ослабление курса рубля, и планы по сокращению бюджетных расходов, и заморозка тарифов монополий. То же самое касается и мировой экономики — кризис в Европе, в США. Следует ли ожидать, что события 2008 года повторятся в краткосрочной перспективе.

С. Х.: В условиях, когда половина поступлений в бюджет — это поступления от экспорта, а в экспорте у нас доминирует нефтегазовый сектор, то в случае падения цен если не кризис, то экономический спад повториться может.

Чтобы наша экономика росла, нам нужны реальные реформы, реальные условия для улучшения бизнес-климата, реальная структурная перестройка экономики, то есть то, о чём говорят чуть ли не два десятилетия, но реальных действий никаких не осуществляется. Скорее всего, мы будем вспоминать 2000–2008 годы как золотой век. В ближайшее время те экономические реалии нас, к сожалению, не ждут. Скорее, наоборот, если произойдёт заметное снижение нефтяных цен, нам придётся затянуть пояса.

Е. Т., АиФ.ru: На ваш взгляд, извлекли ли наши власти уроки из событий 2008 года?

С. Х.: Некоторые уроки извлекаются, я думаю, что даже в случае сильного падения цен на нефть у наших монетарных властей хватит мудрости смягчить последствия. То есть преодолеть полностью никаким способом это невозможно, но смягчить можно. Мы располагаем достаточно большим резервным фондом, большим даже по мировым меркам. И соответственно, при разумном подходе к трате этих резервов можно если не исключить, исключить никакая страна не в силах, то хотя бы немножко смягчить последствия.

Е. Т., АиФ.ru: В условиях слаборастущей экономики власти могут начать тратить резервные деньги сейчас, и последнее время ходят слухи, что Минфин в скором времени может взяться за наши резервы…

С. Х.: Крайне нежелательно, чтобы они (резервы — ред.) тратились сегодня, это касается любых резервов, резервы неприкосновенны до тех пор, пока не наступят действительно тяжёлые времена. Сейчас при всех трудностях, какие у нас в экономике есть, это всё-таки отнюдь не катастрофа. Очень не хотелось бы, чтобы Минфин сейчас, при стоимости 100 долларов за баррель нефти, начинал тратить резервный фонд, потому что если нефть упадёт до 80 или даже 60 долларов, что делать тогда?

Е. Т., АиФ.ru: Как же в таком случае Минфину сохранить бюджет в «адекватном» виде?

С. Х.: Минфину лучше сокращать какие-то расходы бюджета, тот же явно завышенный бюджет на оборону, который вызывает много вопросов. Я хорошо застал Советский Союз, и меня уже тогда поражало, какие огромные и совершенно ненужные оборонные расходы нёс СССР. По существу, советская армия сама себя победила, то есть расходы на содержание армии оказались настолько большими, что они подкосили Советский Союз. Армия сама себя победила за счёт чрезмерных и, видимо, совершенно ненужных расходов. У нас до сих пор некоторые виды советских вооружений до конца не утилизированы, ещё и сейчас затраты несём на их утилизацию.

Елена Трегубова