Российская власть разворачивает страну в сторону «суверенной экономики», которая предполагает усиление административного управления, но — либеральными инструментами, как, например, приватизация госактивов государством через инвестиции средств резервных фондов в акции выходящих на рынок компаний.

Все это снова делает актуальной «вечную» дискуссию между сторонниками либерализма и этатизма (в жесткой форме — дирижизма). Сегодня мы представляем позиции Алексея ПОЛУХИНА, редактора отдела экономики «Новой», и профессора, доктора экономических наук Никиты КРИЧЕВСКОГО.

Алексей Полухин:

В России нет препятствий для успешной и быстрой реализации либерального проекта, кроме тех, которые мы сами себе выдумали

Прямо сейчас для России либеральный проект — это не угроза и не утопия, а единственная стратегия, которая предполагает в финале позитивный образ будущего. Тот факт, что мы отдалились от либеральной концепции значительнее, чем когда-либо в течение последних двадцати лет, не ставит на идее крест, а, напротив, создает необходимую разность потенциалов.

С точки зрения либерализма, государство в экономике не должно быть игроком, но может выступать в качестве арбитра, определяющего правила игры и следящего за их исполнением. Нарушение первого принципа с неизбежностью ведет и к нарушению второго, потому что арбитр, имеющий в игре собственные интересы, не способен на объективность.

Из этого общего правила следует один важный вывод: коррупция — это функция от прямого участия государства в экономической жизни. Эта теория подтверждается эмпирически.

Вариант. Один

Сопоставим два рейтинга: Doing Business Всемирного банка и Индекс восприятия коррупции Transparency International. Сопоставлять их корректно, потому что оба представляют собой глобальные социоэкономические исследования, но при этом не дублируют друг друга. Первый рейтинг интегрирует, по сути, качество инструментов государственного регулирования, а второй отражает претензии чиновников на извлечение незаконных прибылей.

Так вот, среди первых 20 стран рейтинга Doing Business 12 входят и в топ-20 наименее коррумпированных по версии Transparency International, еще 7 — в числе первых 50-ти. А в список самых коррумпированных стран (если убрать из списка фейковые государства Ирак, Афганистан и Сомали) входят, в порядке убывания: Венесуэла, Туркменистан, Узбекистан, Мьянма, Судан и Северная Корея.

Лидеры обоих рейтингов, от авторитарного Сингапура до ультралиберального Гонконга (населенных, кстати, одним этносом), включая «левую» Швецию и США, объединены одним критерием: государство достаточно строго и последовательно регулирует экономическую жизнь с точки зрения соблюдения норм и правил, но не навязывает экономическим агентам принятие конкретных решений.

Россия в обоих рейтингах занимает места во второй сотне. Любой объективный наблюдатель, независимо от его отношения к либерализму как к доктрине, согласится, что и с точки зрения коррупции, и с точки зрения уровня вмешательства государства в экономику мы гораздо ближе к Венесуэле, чем к США.

Формула работает и в другую сторону: коррумпированный и неэффективный государственный аппарат не способен повысить качество управления и регулирования экономики, потому что это противоречит его собственным интересам. Поэтому, к примеру, поставленная Владимиром Путиным задача резко «подтянуть» Россию в рейтинге Doing Business при нынешних позициях в рейтинге TI методически обречена.

Это накладывает ограничения на реализацию в отечественной экономике любых проектов, ориентированных на ценности, обратные либеральным. Любая такая концепция требует, чтобы экономическую политику, подразумевающую активную, направляющую роль государства, проводили в жизнь госслужащие, обладающие уровнем стратегического мышления, позволяющим предвидеть долгосрочное развитие российской и мировой экономики (а иначе какая же стратегия), да к тому же с высоким уровнем компетенций в хозяйственной жизни и, конечно, абсолютно бескорыстные.

Мне кажется, что эти вводные противоречат нашим базовым знаниям о природе человека и общества, но это уже вопрос чистой теории. Констатируем факт: в России такие управленцы составляют явное меньшинство. И эту ситуацию в среднесрочной перспективе изменить нельзя, потому что нельзя построить новый, «хороший» госаппарат поверх и силами «плохого», старого. То есть, у нас нет и пока не будет достаточно хороших чиновников для того, чтобы проводить даже идеально разработанную в теории экономическую политику.

Зато низкое качество государственного аппарата — дополнительный стимул для реализации либерального проекта, который сам по себе предлагает избавление от навязанных услуг по управлению экономикой.

Плюс либерального проекта в том, что его легко сформировать и развернуть. В отличие от любого типа проактивной государственной политики, которая требует индивидуализации под конкретные условия и постоянной ручной настройки, либерализм ориентирован на универсальность, поэтому предполагает легкое заимствование норм, уже доказавших свою успешность. Это как мебель из «Икеи»: легко подобрать варианты для любой квартиры, от новостройки до малогабаритки.

Россия в этом контексте похожа на элитную «сталинку»: огромная, дорогая, но требует капитального ремонта. Что нужно для ремонта? Деньги и проект.

Капиталистический ремонт

Что касается денег, то в потенциале у России есть все, чтобы стать главным инвестиционным магнитом на десятилетия вперед.

Это, например, безлимитная подушевая обеспеченность важнейшими видами ресурсов как количественно, так и с точки зрения ассортимента. Все, что нужно для экономики сырьевого экспорта и экономики первых переделов, у нас есть. На этом уровне мы в основном и работаем.

Это и макросоциальные характеристики населения. У нас нет демографической перегрузки, как в Китае и многих других азиатских странах, нет избыточной доли детей и молодежи, которая делает неизбежной встраивание в глобальную систему разделения труда на правах «швейной фабрики», но пока нет и необратимого перекоса в сторону «государства стариков». Российское общество — не аграрное, а индустриальное, местами — пост. У нас все еще обеспечивается всеобщее среднее образование и очень высок процент тех, кто имеет высшее (его качество в среднем невысоко, но все же существенно отличается от нуля). Поэтому мы можем успешно локализовать производства, что, например, доказывает новейшая история автопрома.

Это и созданная несколькими поколениями инфраструктура, ветшающая, но дееспособная, а потому позволяющая создавать на своей базе дополнительные инфраструктурные сети, в том числе принципиально новые (как это уже произошло сначала с сотовой связью, а потом с проводным Интернетом).

Наше конкурентное преимущество, как это обычно бывает, является продолжением наших недостатков. Мир страдает от переизбытка неработающих денег и дефицита инвестиционных идей. На счетах крупнейших компаний, по разным оценкам, находится до четырех триллионов долларов. И это не говоря о хедж-фондах и трастах. Глобальный капитал чутко реагирует на любую положительную динамику, потому что только динамика обеспечивает прибыль. К принципиальному рывку сейчас среди по-настоящему больших экономик лучше всего готова Россия. Потому что остальные его уже сделали, кто еще в прошлом веке, а кто по историческим меркам «вчера», как, например, Китай.

В России есть все, чтобы создать новое общество потребления. Не по примитивному принципу «нефть в обмен на продовольствие и айпады», как сейчас, а мощную современную экономику, ориентированную как на постоянно растущий соразмерно ее масштабам внутренний спрос, так и на экспорт, в том числе, несырьевой.

Общество потребления — это, как раз, проект «капитального ремонта», который не был пока реализован ни в одной большой экономике, управляемой государством.

Кстати, в той части проекта, которая касается собственно потребления, мы уже далеко продвинулись. Например, по данным Сбербанка, 80% роста ВВП с 2004 года обеспечило именно внутреннее потребление, производительность труда в этом секторе экономики выросла втрое, а 55% хозяйств в стране составляет средний класс (много выше, чем у любой другой страны БРИК). К 2025 году оборот в российском потребительском секторе может составить три триллиона долларов.

Это показатели, привлекательные для глобального капитала. Это деньги, которые можно заработать, финансируя уже не само потребление, а локализацию производства. Под него уже есть готовый рынок сбыта и «производственная площадка», обладающая уникальными характеристиками.

У этого проекта нет никаких ограничений кроме тех, которые мы сами себе придумали.

Никита Кричевский:

Контроль и ответственность

Задача экономиста-исследователя заключается в определении общих принципов становления и развития экономической системы, оставляя без внимания вопрос, готово ли нынешнее общество к адекватному восприятию его выводов. Как когда-то сказал Ф.Хайек, «после опыта тридцати последних лет, похоже, уже не нужно доказывать, что без принципов мы начинаем просто плыть по течению». Нужно ли акцентировать внимание на очевидной аналогии с Россией?

Принципы

Принципы должны четко пониматься как рамочные условия достижения цели, а социально-экономическая цель развитого государства известна – соблюдение рационального динамического баланса между государственным и рыночным управлением хозяйством, интегрирующего частные и общественные интересы.

Общие правила, предлагаемые главенствующими экономическими идеологиями последнего времени – либерализмом и социал-демократией – что в идеальной, что в практической конструкции социально неэффективны. Новый подход, синтезирующий идеи индивидуализма, этатизма и социализма, постулируется как социально-плановое рыночное хозяйство, теоретическими основаниями которого предстают:

– базовые постулаты либерализма (экономическая свобода личности при конституционно определенных границах государственного присутствия);

– концептуальные установки неокейнсианства (активное государственное регулирование конкурентной экономики);

– эффективные положения социализма (прежде всего, централизованное планирование развития общественного сектора).

Центральный принцип системы государственного управления – независимость законодательной, исполнительной и судебной власти, предполагающий ответственность, включая наказание, за нарушение (игнорирование) данного положения любым индивидуумом или группой.

Институты

Основополагающий институт конструкции социально-планового рыночного хозяйства – рынок как коммуникационно-конкурентная система, задающая условия для несвязанного обмена производственными и потребительскими благами, а также, через координацию ограниченных знаний экономических агентов, обусловливающая реализацию права на свободу экономического выбора всех, а не только субъективно определяемых «добродетельных и мудрых» индивидуумов.

Государственное регулирование в предлагаемой конфигурации многоаспектно. Скорейшего внедрения заслуживают механизм государственного инвестирования через специализированные инвестфонды, действия по минимизации миграционной зависимости, организация функционирования экономики в условиях ВТО и многие другие. Однако в текущих предкризисных условиях актуальным нужно признать, прежде всего, принятие нормативных ограничений на рынке капитала. Цель: нормативное закрепление приоритета финансовых операций в реальном секторе посредством организационных, правовых, фискальных сервитутов на операции в спекулятивном (квазифинансовом) секторе.

Важно предусмотреть разграничение структуры активных операций инвестиционных банков на производственные и фондовые. Деятельность финансовых институтов (прежде всего, банков) должна максимально жестко регулироваться и контролироваться. (Инструкции по реализации этого и других положений уже разработаны).

Планирование относится не только к направлениям государственного присутствия в экономике, но и к тем сферам социальной жизни, где рыночное ценообразование условно – образованию, здравоохранению, науке. Планометрический подход, безусловно, дополняется конкурентным, не может быть препятствий социальному предпринимательству.

Тем не менее, общественный, основанный на планировании и государственном и/или ином (например, социально-страховом как в случае со здравоохранением или государственно-частном как в прикладной науке) финансировании, механизм осуществления работ и оказания услуг в социальной сфере должен быть преобладающим. Культура на текущем этапе должна стать базисом оздоровления духовного климата в обществе на базе переложения ментальных российских традиций.

Собственность

Еще в XIX в. Дж.Милль пророчески сформулировал одну из будущих экономических проблем: «Законы обратили в собственность вещи, которые никак не следовало делать собственностью, и установили безусловную собственность на такие вещи, на которые должны существовать лишь ограниченные права собственности». Россия стоит на пороге нормативного пересмотра правомочий собственности, практического и законного перераспределения прав собственности.

Непременным условием системы социально-планового рыночного хозяйства помимо равноправия всех форм собственности должна стать абсолютная либо преобладающая государственная собственность на основные компоненты национального богатства: землю (за исключением ограниченных предельной площадью земельных участков под жилую недвижимость или огороды); недра и полезные ископаемые; транспортную, инженерную, коммунальную, энергетическую инфраструктуру, включая связь.

Преумножение, а в некоторых случаях – возврат к государственной собственности будет служить обеспечением использования данных ресурсов в интересах всего общества, а не отдельных его представителей. Что предопределит возможность перераспределения ресурсов в те направления деятельности (например, в части реализации российских конкурентных преимуществ), где экономические агенты не в состоянии соответствовать определяемым рыночным механизмом ценовым условиям на факторы производства.

Проблема неэффективного использования государственной собственности – проблема не прав собственности как таковых, а некомпетентного менеджмента. Мировая экономическая практика содержит множество примеров продуктивного управления госактивами. В то же время российская экономическая эмпирика практически не знает случаев наказания непрофессиональных и коррумпированных государственных управленцев.

Финансовая политика государства

Конструктивное представление данного аспекта функционирования предлагаемой экономической системы однажды станет предметом отдельного исследования. Частные и назревшие приоритеты таковы.

Налогообложение (взносообложение) физических лиц: умеренно прогрессивная шкала НДФЛ; введение прогрессивного налога на имущество, переходящего в порядке наследования и дарения; увеличение ставок налога на дивиденды; наращивание размеров социальных вычетов, отмена регрессии социального взносообложения с одновременным введением предельного размера трудовой пенсии.

Налогообложение юридических лиц: налоговый приоритет вплоть до введения налоговых каникул на деятельность по модернизации предприятий реального сектора, особенно в части приобретения иностранного производственного оборудования; отмена внутреннего толлинга, воспрепятствование офшорным и обналичивающим практикам.

Инвестиционная политика: делегирование полномочий по платному, срочному и возвратному размещению бюджетных средств учрежденным государством специализированным управляющим компаниям.

Антиинфляционная политика: запрет на включение в обоснования роста тарифов естественных монополий инфляционной составляющей, что побуждает других экономических агентов прибегать к аналогичным действиям.

Коррупция

Противодействие коррупции – великолепная иллюстрация тщетности поиска «суверенного» ответа на успешно решенную во многих странах задачу. За четыре года, прошедшие после принятия Закона «О противодействии коррупции», главная российская общественная проблема лишь усугубилась. Без учреждения специализированного ведомства (автор неоднократно обосновывал неизбежность создания Федеральной службы по противодействию коррупции) всякая антикоррупционная кампания обречена.

В современных условиях появление подобной структуры крайне маловероятно. Сказанное отнюдь не исключает возникновения новой «опричнины» в недалеком будущем.

Монополии

Монополии вопреки навязанному публике мнению не являются абсолютным злом для экономики, а предстают, в первую очередь, альтернативным рыночному механизмом ценообразования. Монополии эффективны, когда, например, экономия от масштаба превышает размеры рынка или когда значительную часть производственных издержек составляют долгосрочные, специфические или невозвратные инвестиции. М.Фридмен отмечал, что «злом» из трех видов монополий – «частной нерегулируемой монополии, частной монополии, регулируемой государством, и непосредственной хозяйственной деятельности государства» является лишь первая, и то с оговорками.

Демонополизация далеко не во всех случаях способствует уменьшению издержек, росту конкуренции или снижению цен и тарифов (частные случаи с ЖКХ или реструктуризацией электроэнергетики – блестящие тому доказательства). Сказанное ни в коей мере не означает провозглашения курса на всеобщую монополизацию и огосударствление, более того, в социально-плановом рыночном хозяйстве полномочия ФАС и ФСТ должны быть значительно расширены.

Контроль и ответственность

Название этого материала стало адаптированным переложением ленинского тезиса «социализм – это учет и контроль». Изменения коснулись двух аспектов.

Ленинское понимание учета – фрагмент утопической мечты К.Маркса о свободной от трансакционных издержек безденежной экономике. Контроль же в авторском понимании предполагает не регулирование любых общественных процессов, но соблюдение конституционных принципов жизнедеятельности общества, в частности, эффективного использования государственной собственности (имущества и денежных средств).

Ответственность бюрократии и капитала представлена в качестве неотъемлемой части идеологической максимы будущей системы российского хозяйствования. Доминанты, катастрофические последствия дефицита которой мы сегодня ощущаем в полной мере.

Алексей Полухин