Корреспонденты «КП» поработали у российского и латвийского крестьян, чтобы выяснить, стоит ли нам бояться Всемирной торговой организации

Кто только не убивал наше сельское хозяйство: коммунисты и демократы, проклятые капиталисты, воры, чиновники, пьяницы и банкиры. Теперь в этом списке крестьянских врагов появилась Всемирная торговая организация - ВТО.

Послушать аграриев, так членство в ней (а Россия присоединилась к ВТО в конце августа) поставит крест на нашем селе. Крестьян успокаивают: дескать, живет же почти весь мир внутри ВТО, и ничего. Но страх есть страх, и вокруг организации собралось такое количество мифов и страшилок, что пора бы с ними разобраться. Чем «КП» и решила заняться.

Для этого один корреспондент «КП» отправился батрачить к российскому фермеру в Псковской области, а другой стал гастарбайтером у латышского агрария.

Есть ли жизнь в ВТО?

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

- Я знаю о сельском хозяйстве все! - высокомерно заявил Арсюхин. – Ну что ты, Бероева, будешь делать на ферме? Каблукам твоим придет кирдык, маникюру - капут, вся навозом провоняешь. Да ты даже не знаешь, с какой стороны к корове подойти! У Гугла спросишь? Ха! То ли я - даже на вид парень рабочий. Я между прочим, даже корову осеменить могу!

Арсюхин звучал убедительно. Бероева приуныла. С грустью посмотрела на алый маникюр, попрощалась с 11-сантиметровой шпилькой. Она ничего не знала о сельском хозяйстве, и о том, что коров осеменяют, как-то не задумывалась. Но свою слабость Нигина не показывала никому и никогда.

- Знаешь что, женщины в России и коня на скаку, и в избу горящую, и в драку на распродаже! Так что справлюсь!

- Так ты же не в России будешь, тебе в Латвию ехать! - смеялся в ответ Арсюхин, предвкушая ее позор и свои стахановские успехи.

Так они и разъехались работать по фермерам: Евгений Арсюхин в Псковскую область, в окрестности города Остров (репортаж об этом читайте в следующем номере), Нигина Бероева - в Латвию.

РАЙ В САРАЕ

- Я приготовыл вам жить сарайчик, там уже поставыли... как это по-русски... раскладушки, - с улыбкой сообщил фермер Андыс, встречая нас в аэропорту Риги.

- Вань, может домой, пока не поздно, а? - шептала я фотографу Ивану, пока латыш грузил мой зелененький чемоданчик в машину.

- А мне нравится идея жить с тобой в одном сарае! - развеселился Ваня.

- Молодэс, русский Иван! - похвалил Андыс.

Эх, мужики везде одинаковые!

Сарайчик... Коровы... Каблуки... А писать мне вообще придется про ВТО…

От грустных мыслей отвлекали романтические виды старой Риги.

- Вот там здание сейма, где я работал депутатом восемь лет, - рассказывал Андыс. – Потом решил: хватит, пора возвращаться на свою ферму, зарабатывать деньги для себя.

- Эээ… вы какой-то неправильный депутат, - подивились мы с Ваней. – У нас люди как раз в депутаты и идут, чтобы денег заработать. И если уезжают потом, то на виллу за океаном, а уж точно не на ферму.

Вскоре готические соборы сменились ухоженными лесами, зелеными полями, стройными аллеями - мы ехали на хутор.

- Ну вот, мой сарайчик!

Вот так сарайчик! Я оказалась как бы внутри глянцевого журнала про счастливую сельскую жизнь: добротный деревянный дом в три этажа, пруд с лилиями и в камышах, клумбы с цветами... На высоком столбе бахромело гнездо аистов, плотный туман растекался по малахитовым холмам.

Если наши фермы будут выглядеть так же после вступления России в ВТО, то может, не все так плохо…

КРУТЫЕ ТЕЛОЧКИ

У Андыса молочное хозяйство. На сотнях гектаров собирается сено для коров. Ферма в сто голов. Там мне и предстояло трудится.

- Где твоя рабочая одежда? - спросил меня Андыс, и возмущенно покосился на мои модные кеды. – Эх… Вот, дерши!

Я в галошах! Но, добравшись до фермы, поняла, что лучшей обуви и не придумать.

Ферма построена еще во времена СССР. После развала Союза Андыс смог выкупить строение и заняться собственным делом. Оказывается, можно и на старых дрожжах поставить новое тесто.

- Нам с вами один завет остался от дедушки Ленина – все разрушить и построить новое, - прокомментировал мои размышления Андыс. – У нас тоже многие решили, что нужно все советское снести. А на самом деле надо брать из прошлого лучшее и приспосабливать к настоящему. Пользоваться с умом!

- А что вы еще от СССР оставили?

- Знания. И я и моя жена аграрному делу учились в Советском Союзе. И, конечно, технику! Российские тракторы дурно устойчивые, как я это называю. Сломался, так за одну ночь можно разобрать и собрать. А с этой импортной техникой одна беда. Чуть что, так сразу сервис вызывай.

…Волоокие коровы тянули ко мне мокрые носы, шумно дышали и протяжно мычали.

- Им нравятся твои духи (тогда от меня еще пахло парфюмом, потом запахнет навозом. – Авт.), - объяснила мне Ингрид, жена Андыса, которая тоже работает в хозяйстве.

- Хватит говорыть, пора работать, - сказал Андыс и протянул мне мотыгу. - Будэшь убирать... навоз!

- А доить?

- Сначала надо убирать, потом накормыть, а уже потом доить!

Все оказалось не так страшно, как пугал Арсюхин. Коровы воздух, конечно, не озонировали, но убийственного запаха не ощущалось.

Процесс несложный. Выгребать мотыгой навоз из-под коров в канавку, из которой его сгребал механический конвейер. Коровы делали свое дело, а я свое. У них выходило лучше и быстрее.

- Буренка, ну куда ж ты залезла, ты корова или хрюшка? – приговаривала я.

- Гыгы, а она же по-русски не понимает! – заржал фотограф Ваня.

Вычистив Андысов коровник, я взялась за вилы. В одно мгновение ферма заблагоухала как весенний луг – на тракторе привезли траву. Теперь мне предстояло раскидать ее буренкам. Через полчаса спина у меня отваливалась. Буренки косились на мои неловкие упражнения и задумчиво жевали.

- Хорошоо, - похвалила меня Ингрид. – Теперь пить кофе, такая традиция.

Все работники и хозяева уже сидели в подсобке, где фантастически пахло свежезаваренным кофе…

- Наверное, западное.

- Когда-то Латвия кормила молочной продукцией Москву и Ленинград, - рассказывал Андыс. - А теперь себя толком прокормить не можем.

- И во всем ВТО виновато?

- Виноваты наши политики, которые согласились на плохие условия вступления. Например, в свое время в Латвии закрыли три сахарных завода. Правительство сказало нам: производить свой сахар невыгодно, проще будет закупать импортный. Хотя раньше мы сами себя кормили и еще за границу продавали. В результате производство закрыли, а все, кто растил свеклу, разорились. Теперь мы покупаем дорогой импортный сахар. И это сделало правительство. Лобби постаралось?

- Да, деньги тогда в чиновничьи кабинеты заносили чемоданами. А теперь пошли работать.

ДОЙКА ПОД МУЗЫКУ

- Надо им перед дойкой музыку дать послушать, - предложил Ваня.

- А еще цветы принести, шампанское открыть и шоколад наломать? Да, ты разбираешься в телочках! - смеялась я.

Но эксперимент решили провести, говорят от музыки молока больше и оно лучше. Нашли в телефоне песню. И о чудо, коровы были в таком восторге, что чуть не съели мой iPhone!

Для меня выбрали самую спокойную буренку по имени Гауя.

- Давайте ведро, я готова!

- В ведро давно никто не доит, - посмеялись женщины. – Машина все делает.

Мда, прошли времена пышногрудых румяных доярок, их работу нынче выполняет чудо-агрегат. Выглядит жутко – бандура на шланге с четырьмя присосками. По шлангу молоко идет в трубу, куда попадает молоко от всех коров, затем оно сливается в холодильную цистерну. В итоге, молоко нигде не контактирует с воздухом, а значит, не впитывает запах. Это далеко не самая передовая техника, но пока на корову сам агрегат надевает все-таки человек...

Перед отъездом я на всякий случай поинтересовалась у Гугла, с какой стороны подойти к корове. «Смотря какая она: праворульная или леворульная», «Смотря, что вы хотите от нее получить» - ответы в таком духе. Гугл мне действительно не помощник…

Под хохот фотографа, по уши в навозе, я вымывала коровье вымя, выжимала первые струйки молока (для того, чтобы проверить, что молоко действительно есть), и надевала на вымя присоску. Не знаю, как корова, но я точно намучилась.

КООПЕРАТИВ - ДЕЛО ВЫГОДНОЕ

- Посмотри, во что превратится надоенное тобой молоко! - Андыс с гордостью показывал мне витрину в магазине.

И чего здесь только не было: сметанка, творожки со всевозможной начинкой, масло с коноплей, зеленью, йогурт с черным хлебом.

- Все это делает наш кооператив, - пояснил Андыс. - Пойдем, все остальное расскажет наш председатель.

Кооперативные машины объезжают 90 фермеров (у кого сотня коров, а у кого всего две-три) раз в два дня и забирают молоко. Дальше сырье перерабатывается во вкуснейшую (сама пробовала) продукцию. Но самое главное...

- 50% своей продукции мы продаем сами, - объяснил мне председатель. - У нас есть магазины в Риге и других городах. Еще половина уходит в детские сады, школы. У нас нет посредников, мы сами контролируем всю цепочку, и поэтому наши фермеры имеют большую прибыль, кооператив покупает их молоко по 34 евро цента (14 рублей за литр). Хотя средняя оптовая цена по стране 24 евро цента (9,7 руб.). (В России цены разные от 7 до 13 рублей. - Авт.).

- Как вы этого добились?

- Мы работаем без посредников, а значит, и зарабатываем больше, - объясняет председатель Имант Балодыс. - Фермеры сами решают куда отправить прибыль - себе в карман или на развитие. Последние три года фермеры отказываются от дивидендов – все идет на модернизацию.

- Нашим фермерам никак не удается договориться с сетевыми магазинами... - делюсь своими познаниями в аграрном бизнесе.

- Раньше сетевики требовали платить за то, что твоя продукция у них продается: какие-то бонусы, плата за полку и прочие. И мы отказывались, продавали только по своим точкам. Но в этом году нам предложили хорошие условия. Это потому, что они поняли, спрос на нашу продукцию есть, - отвечает председатель.

После развала Союза был момент, когда в Латвии все хотели заниматься сельским хозяйством. Говорят, даже оперные певцы бросали сцену и шли в поля в надежде сказочно разбогатеть. Но эти мечты разбились о капиталистические реалии: армия посредников встала между фермерами и покупателями. В итоге аграрии получали за свою продукцию копейки, а покупатели платили втридорога. Ничего не напоминает?

- У нас в стране та же история, ну один в один, только певцов на фермах не припомню (потом Арсюхин меня поправил - ему певцы попадались), - говорю. - Как же вам удалось с этим справиться?

- А многие и не справились, сотни фермеров разорились. Выход один - объединяться, - объясняет Андыс. - Создавать вот такие кооперативы. По одиночке фермеры погибают, тем более в условиях ВТО, когда на рынок приходят европейские гиганты, жирно финансируемые своими государствами.

ЛАТВИЙСКО-АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА

Вот как раз этого и боится Андыс. У крестьян из «старой Европы» крепкая поддержка государства, поэтому их продукция дешевле.

- Сравни, - говорит он, - В Германии выделяют 400 евро на гектар, в Италии вообще - 540, а в Латвии только - 192 евро. И то, пока эти деньги до фермеров доходят, их становится еще меньше.

- А у нас вообще почти ничего до крестьян не доходит... - сокрушаюсь я.

- Но есть и хорошие проекты от ЕС, например, на модернизацию. Готовишь свой проект, отправляешь его на конкурс, если по всем параметрам подходишь, то тебе компенсируют 50% затрат. Кстати, вот тебе пример современной фермы.

С этими словами мы въезжаем на соседнюю с Андысом ферму. Хозяйство Евы Рудковской - латвийско-американская мечта.

- Чтобы хорошо работать - надо учиться у лучших. Бизнес - как спорт, - рассказывает свой секрет очаровательная Ева. - Надо понять, почему у других фермеров продукция дешевле? Может потому, что они лучше и эффективней работают?

Ева с мужем начинали с четырех коров, которые достались им от бабушки. Сейчас у них почти две сотни буренок и две фермы, построенные по американским проектам.

- Когда я была на учебе в США, я подумала, почему в Калифорнии можно иметь хорошую ферму, а в Латвии нельзя?

Из Штатов Ева берет не только технологию, но и породы коров. Ее коровы дают более 10 тысяч литров молока каждая в год. Для примера, среднестатистическая российская буренка - только 4,5 тысячи литров.

- Да, латвийским фермерам достается меньше субсидий, чем соседям. Но я понимаю почему, - говорит Ева. - Уровень жизни в Латвии ниже, чем в «старой Европе». И если бы нашим людям дали сразу такие огромные деньги, многие из них не стали бы ничего выращивать на земле, они просто бы пользовались ею для получения этих денег. Но сейчас уже появились новые фермеры, которые смогут правильно распорядится субсидиями.

Свое молоко Ева сдает на комбинат, который недавно выкупил российский бизнесмен. Он перерабатывает латышское сырье и отправляет продукцию в Россию.

По словам Евы, дело не в ВТО, а в собственном правительстве. Если государство захочет, то защитит своих фермеров и производство. Можно снизить налоги, упростить отчетность, и самое главное, призвать людей покупать отечественную продукцию.

- И тут все зависит от нас, какое правительство мы выбираем! - воскликнула Ева. - От нас зависит будет ли надой, будет ли корм, и каким будет руководство страны. Какие мы, такое и правительство...

- Извините, а вы не замужем? - с надеждой вклинился в разговор фотограф Иван.

«ИМ НУЖНА ГОЛОДНАЯ ЛАТВИЯ»

Мне рассказывали о Латвии, а казалось, что о России. Одни грабли, одни шишки. Но коли уж мы идем по одной дорожке, может, выясним, где пролегает фарватер?

- У нас государство не сумело противостоять соблазнам, - говорит мэр города Цесис, в окрестностях которого находится ферма Андыса. - Когда мы вступали в ВТО, западники приходили с огромными «бабками» к нашим чиновникам, предпринимателям. Говорили - закройте свои производства и мы вам заплатим. И производители брали деньги - лучше получить сейчас, а что будет дальше, неизвестно. Никто тогда не понимал, что происходит.

- Просто странам старой Европы нужен рынок сбыта, - поддерживает Андыс, кстати, он год отработал депутатом Европарламента в Брюсселе. - Вот они лоббируют закрытие производств, чтобы их фермерам было куда девать свою продукцию. Им не нужна сильная Латвия, им нужна голодная, но платежеспособная Латвия. Вы простите за откровенность, но я боюсь, что российские чиновники тоже вряд ли устоят перед соблазном.

А я в этом была практически уверена.... Но чтобы убедиться, мы с Андысом решили махнуть через границу, в гости к нашему стахановцу Арсюхину, который трудился у российского фермера.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

…Мы покидали гостеприимную Латвию на рассвете. Бревенчатые живописные домики латвийских пограничников, металлические суровые будки у наших. Красота осталась на поворотом. Трехцветная кошка пробежала по нейтральной полосе. Здесь не было цветов, один бурьян. Рассветный воздух тянул полынью и хвоей. Туман расползался как старый сатин по швам, оголяя черную полоску асфальта – впереди была Россия.