Система власти в нынешнем виде такова, что ее не сделают эффективнее, разумнее и добрее никакие кадровые решения

Российские пикейные жилеты обсуждают в СМИ новую порцию слухов о грандиозных перестановках во власти. Мол, отпразднует Владимир Владимирович 7 октября достижение пенсионного возраста, но сам на пенсию не уйдет, зато отправит на заслуженный отдых генпрокурора, а может быть, даже и самого премьера. Впрочем, политический коктейль «Журавлиная песня», который мы все не столько пьем, сколько расхлебываем, эта смесь позднего брежневизма с ранним сталинизмом, приготовлен таким образом, что никакие кадровые перестановки, кроме одной-единственной, свежеиспеченного пенсионера, — не поменяют ничего. Или поменяют, но в худшую сторону.

Дмитрий Козак все 12 путинских лет остается кандидатом от партии журналистской молвы на место генерального прокурора. Первый раз о его назначении на этот пост, тогда еще реально крутой, поскольку никакого Следственного комитета не было даже в головах тогдашней кремлевской администрации, заговорили в 2000-м. Потом разговоры о том, что Козак возглавит Генеральную прокуратуру, возникали всякий раз, как только появлялись слухи о грядущей отставке действующего генпрокурора. Сначала его прочили на замену Устинова, сейчас — на место Чайки.

Конечно, даже с учетом весьма экзотических мотивов некоторых кадровых решений третьего срока, трудно себе представить, что олимпийского вице-премьера сдернут с этого поста за год с небольшим до Игр в Сочи. Все-таки их в любом случае надо провести, тут нельзя просто пустить деньги на ветер и пыль в глаза. Но даже если сдернут, что, собственно, поменяется? Прокуратура перестанет выполнять политические заказы власти? Начнет соблюдать и защищать закон? Потребует пересмотра наиболее одиозных приговоров? При нынешней роли прокуратуры назначь туда хоть когда-то слывшего чуть ли не либералом Козака, хоть Свету Курицыну, всё получится вялая реинкарнация Андрея Януарьевича Вышинского.

Или вот еще ходят слухи, что в правительстве страшно усилится Игорь Шувалов. О его грядущем страшном аппаратном усилении тоже говорят уже лет десять. И всё никак. Внутри нынешнего правительства вообще невозможно усилиться: какая разница, каков аппаратный вес у того, кто не участвует в соревнованиях по тяжелой политической атлетике.

По этой же причине не приведет к потрясениям основ отставка с поста премьера Дмитрия Медведева. Разве что было бы смешно, если кабинет министров вдруг возглавил Алексей Кудрин (такой изящный ход либеральным экономическим конем на фоне политической стужи), а Медведев создал какой-нибудь комитет гражданских инициатив или открытое правительство в изгнании.

Система власти в нынешнем виде такова, что ее не сделают эффективнее, разумнее и добрее никакие кадровые решения. Даже если Путин начнет массово избавляться от самых одиозных персонажей из своего окружения, это только еще больше испугает элиту, создаст дополнительное напряжение, но по-прежнему не оставит стране шансов на развитие. Можно писать сколько угодно исследований по раскладам в тайном или явном «политбюро» во главе российского корпоративного государства. Но в итоге вся конструкция власти сводится к одному институту, у нее один краеугольный камень — Владимир Владимирович. Причем это даже не режим ручного управления. Это не управление вовсе. Мы имеем дело с классическим атлантом и кариатидой в одном лице, который держит на своих плечах всё здание российской государственности, стоящее на золотом коррупционном песке. Нетрудно догадаться, что сдвинуться хотя бы на шаг влево или вправо в такой ситуации — значит неминуемо обрушить всё здание. А серые камешки внешней кладки как раз можно перекладывать в любом порядке — фасад останется таким же серым.

Так что перестановки или даже чистки во власти имеют значение только для судьбы отставленных или, наоборот, возвышенных персон и для общей атмосферы в стране (будет ли воздух еще более спертым), но не для содержания российской политики. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Всё зависит исключительно от «математика». Впрочем, так уже не раз было в российской истории, в том числе при Сталине. Хотя тот и говорил, что кадры решают всё, в реальности они не решали ничего.

Семен Новопрудский