Доля сырья в экспорте выросла в 1,5 раза, несмотря на заклинания чиновников

Минэкономразвития (МЭР) предлагает России на выбор две экономические перспективы на период до 2030 года. Первая – болезненная, но обещающая вывести страну на уровень европейских соседей. Вторая проще в реализации, но ничего хорошего не обещающая – разве что затухание экономической активности. Первая перспектива названа министерством инновационным сценарием, вторая – энерго-сырьевым. Правда, почему сползание страны в сырьевую зависимость, которое продолжается последние 20 лет, должно вдруг прекратиться – чиновники не объясняют. Не обошлось со стороны МЭРа и без сенсационных прогнозов: ведомство обещает новые кризисы в 2017 и 2025 годах.

В минувшую пятницу замглавы МЭРа Андрей Клепач представил подготовленные министерством сценарные условия развития РФ на период до 2030 года. Изначально ведомство Эльвиры Набиуллиной должно было представить свою стратегию весной прошлого года, однако премьер Владимир Путин отложил тогда прогнозы на послевыборный период. Подготовленный МЭРом долгосрочный прогноз внесен в правительство, на 26 апреля запланировано его рассмотрение.

Итак, перед Россией два пути. Первый – создание диверсифицированной инновационной экономики. Для этого надо нарастить инвестиции – и государственные, и частные – в транспортную инфраструктуру и в человеческий капитал. Расходы государства и бизнеса на здравоохранение должны вырасти с 4,6% ВВП в 2010 году до 7,1% ВВП в 2030 году, на образование – с 5,2% ВВП в 2010 году до 7% ВВП, на науку – с 1,2% ВВП в 2010 году до 3% ВВП. Это сопоставимо с параметрами развитых стран.

Сырьевые отрасли при таком сценарии перестанут доминировать, утратят свою важность для российского бюджета. Эффективность экономики повысится. В МЭРе приводят пример: энергоемкость ВВП к 2030 году снизится на 46% по сравнению с 2010 годом, а производительность труда за тот же период вырастет в 2,5 раза. Экономический рост будет обеспечиваться за счет развития несырьевых отраслей, наращивания ненефтегазового экспорта и чистого притока капитала. Среднегодовые темпы роста ВВП, если не случится глобальных форс-мажоров, составят 4,4% вплоть до 2030 года. Форс-мажоры же, судя по прогнозам МЭРа, вовсе не исключены. Андрей Клепач выступил с сенсационным заявлением: МЭР ожидает два новых кризиса в мировой экономике – в 2017–2019 годах и в 2025–2026 годах.

Доля российской экономики в структуре мирового ВВП повысится к 2030 году до 37% с 3% в 2010-м. Позитивные изменения тут же коснутся населения страны. Уровень доходов в ВВП на душу населения к 2030 году возрастет с текущих 48% от уровня еврозоны до 90–95%. Однако инновационная жизнь дорого обойдется бюджету. России придется смириться с тем, что в течение всего периода до 2030 года бюджетный дефицит будет колебаться на уровне 1,5–2% ВВП. Также придется больше брать взаймы. Госдолг увеличится до 20–25% ВВП.

Второй путь – сохранение энерго-сырьевой модели, доминирование топливно-энергетического комплекса. Нефтегазовый сектор остается ключевым как в структуре ВВП, так и с точки зрения источников наполнения бюджета. Проекты в области разработки месторождений и строительства трубопроводов станут опорой всей экономики. Среднегодовой рост ВВП вплоть до 2030 года не превысит 3,6%. МЭР ожидает, что при таком сценарии уже к 2015 году страна преодолеет бюджетный дефицит. Однако для этого придется ограничить траты на транспортную инфраструктуру и человеческий капитал, сократить расходы на оборону, госаппарат и ЖКХ. Не имея возможности и стимулов заниматься собственными масштабными разработками, экономика РФ будет вынуждена опираться на импортные технологии и знания. Доля РФ в мировом ВВП при таком сценарии не превысит 3%. Реальные доходы населения увеличатся к 2030 году максимум в два раза.

Как заметили эксперты, власти РФ в который раз занялись заклинаниями и чтением мантр. Разговоры об инновационных сценариях ведутся не первый год, однако существенных сдвигов в сторону инноваций и диверсификации до сих пор не произошло. Наоборот, с уверенностью можно утверждать, что энерго-сырьевой сценарий развития – это в сложившихся условиях единственно возможный сценарий для России. В течение примерно 15–20 последних лет страна лишь усиливала свою зависимость от экспорта сырья. Из данных Росстата следует, что в структуре экспорта РФ с 1995 по 2010 год доля минеральных продуктов (а это прежде всего топливное сырье – нефть, газ, уголь) неуклонно увеличивалась. Если в 1995 году эта доля составляла 42,5%, то в 2010 году она достигла уже почти 70% – рост более чем в 1,5 раза. Экспорт же более сложной продукции значительно отстает от топливного. Доля машин, оборудования и транспортных средств сократилась в структуре экспорта с 10,2% в 1995 году до 5,7% в 2010-м. Доля продукции химической промышленности сократилась за тот же срок с 10% до 6,3%. На весь несырьевой экспорт приходится около 15% от общего экспорта.

Казалось бы, в успешной нефтяной отрасли сама ситуация подталкивает развивать обрабатывающую промышленность, чтобы экспортировать не сырую нефть, а бензин. Однако не происходит даже этого. Строительство новых нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) в России – большая редкость. Когда можно продать сырую нефть за баснословные деньги, нет стимулов вкладывать около 7–10 млрд. долл. в строительство НПЗ.

Как напоминает директор департамента стратегического анализа компании «ФБК» Игорь Николаев, до 60% доходов федерального бюджета сейчас формируются за счет сырьевых отраслей. И конечно, политикам и чиновникам очень сложно отказаться от сырьевой «золотой жилы». Кроме того, у чиновников, судя по всему, так и не сложилось понимание, что инновации появятся в стране не по щучьему велению и не по приказу правительства, а в результате серьезной работы по повышению конкуренции и улучшению делового климата. Но в России растет не конкуренция, а административные барьеры и коррупция, говорит Николаев. Конкуренция не развита даже на таком успешном рынке, как нефтяной. В регионах он монополизирован, замечает эксперт.

Для диверсификации на деле, а не на словах нужна политическая воля, однако ее нет, и вряд ли она появится в ближайшее время. Но даже если она и появится, продолжает Николаев, переформатирование экономики будет проходить отнюдь не гладко и не безболезненно. Когда столько лет возводился каркас для экономики сырьевого типа, когда строились газо- и нефтепроводы и заключались контракты на заполнение этих трубопроводов топливом, взять и резко перевести такую экономику на инновационные рельсы сложно, почти невозможно. Одной политической воли тут может уже не хватить, при столкновении с первыми же препятствиями она может быстро иссякнуть.

Анастасия Башкатова