В начале будущего года власти должны отменить мораторий на банкротство, который действовал большую часть 2020 года и вместе с коронакризисом сформировал предпосылки для ликвидации огромного количества юрлиц. После этого количество банкротств вырастет в несколько раз, не исключен и эффект снежного кома, когда разорение одной компании в хозяйственной цепочке повлечет крах ее контрагентов, считает управляющий партнер Legal to Business Светлана Гузь

В российском правовом поле сейчас проходит уникальный эксперимент, последствия которого пока проявили себя не так ярко, но уже в следующем году могут затронуть десятки тысяч российских юрлиц. За тридцатилетнюю новейшую историю российского права еще ни разу власти не лишали большую часть компаний возможностей применить ею же, властью, введенные правовые инструменты. Но коронавирусная эпоха богата «открытиями», и мораторий на банкротство — одно из них.

Эта мера позиционировалась российскими властями как поддержка бизнеса. Согласно мораторию, кредиторы не могли подавать банкротные иски в отношении компаний из наиболее пострадавших отраслей, оставив самим должникам прерогативу обращаться с заявлением о банкротстве. Мораторий был введен 4 апреля и действовал до 6 октября, однако затем его продлили до 7 января 2021 года. По данным ФНС России, на 1 октября 2020 года его действие распространялось на 517 000 юридических лиц и 1,61 млн индивидуальных предпринимателей (ИП).

Мораторий вместе с нарушениями привычного графика работы судов уже заметно снизил число банкротств. За первые девять месяцев этого года суды вынесли 7393 решения об открытии конкурсных производств, что на 19% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Количество сообщений о намерении обратиться с заявлением о банкротстве тоже сократилось на 11% (до 19 225 заявлений) от кредиторов и на 1,4% (до 1496) от должников.

Цунами на пороге

Сокращение числа банкротств всего лишь на 19% не должно вводить в заблуждение. Большая часть банкротств, которые попали в статистику Федресурса за первые 9 месяцев 2020 года, — процедуры, в основном возбужденные до введения моратория. С мая 2020 года суды, ссылаясь на мораторий и разъяснения Верховного суда, не принимали заявлений об инициировании судебных дел о банкротстве в отношении компаний из перечисленных отраслей. По приблизительным подсчетам это более 10 000 «отложенных» банкротств.

Не исправила положение и возможность добровольно отказаться от ограничений на банкротство. Своим правом на отказ от моратория на 1 октября 2020 года воспользовались лишь 854 лица, из них 708 компаний и 146 ИП, свидетельствуют данные Федресурса. При этом часть отказов обусловлена ограничениями моратория, связанными с выплатой дивидендов, и иными небанкротными последствиями его применения.

Мораторий можно сравнить с плотиной, преградившей полноводную реку. Причем уровень воды в этой реке продолжил бы увеличиваться и без дамбы — риски оказаться в процедуре банкротства из-за коронакризиса выросли в несколько раз. Пока плотина справляется, но эта ситуация не может продолжаться вечно. Рано или поздно мораторий будет отменен — вполне вероятно, уже в начале следующего года.

Кроме того, мораторий поставил компании из различных отраслей в откровенно неравное положение. Представители защищенных отраслей не опасаются претензий со стороны кредиторов, тогда как их контрагенты, которые могут не подпадать под действие моратория, этим похвастаться не могут. Например, получается, что ресторан может перестать платить поставщику продуктов, осознавая, что в отношении общепита дело о банкротстве возбуждено не будет. При этом поставщик таким инструментом не владеет и должен полностью нести ответственность перед своими контрагентами.

Мораторий стали использовать даже монополисты. Известен кейс, когда «Почта России» не исполняла решение суда о взыскании с нее денежных средств, указав, что находится под «защитой» моратория.

Неуплата налогов как фактор риска

Сразу после отмены моратория число банкротств одномоментно вырастет в несколько раз. О волне банкротств предупреждают и юристы государственно-правового управления президента. И чем дольше власти будут продлевать мораторий, тем выше будет эта волна.

В «красную» зону риска уже попали компании, к которым есть или могут возникнуть претензии у Федеральной налоговой службы (ФНС), обладающей приоритетом в удовлетворении некоторых своих требований перед другими кредиторами. Согласно поправкам в Налоговый кодекс, с 1 апреля 2020 года заработал «налоговый» залог, призванный обеспечить сохранность имущества должника при неисполнении решения о взыскании задолженности или о привлечении к ответственности. Благодаря поправкам уполномоченный орган наделен правами залогодержателя в силу закона, что потенциально может рассматриваться судами как основание для установления статуса залогового кредитора с вытекающими преференциями. Но в этом случае возникает обоснованное сомнение в соблюдении принципа равенства кредиторов.

В случае обращения взыскания на заложенный актив со стороны ФНС вероятность «ухода в банкротство» сразу после снятия моратория существенно возрастает — у других кредиторов просто не остается инструментов.

С учетом ужесточившегося законодательства шансы оспорить претензии налоговиков не очень высоки. Судебная практика последних лет показывает, что оспаривать арест активов со стороны ФНС или пытаться в судебном порядке пересмотреть размер претензий — в 80% случаев бесперспективная затея. При этом ФНС, основная задача которой — собрать налоги здесь и сейчас, инструмент банкротства использует вполне охотно: за первые 9 месяцев действия нового закона налоговики инициировали почти 15% всех банкротных дел.

Выход из этой ситуации только один — как ни банально это звучит, вовремя платить налоги, к моменту снятия моратория закрыв долги перед бюджетом не менее чем за два месяца. Если это не получается, можно рекомендовать только поддерживать контакт с налоговиками, убеждая их не идти на крайние меры, используя возможные инструменты рассрочки, отсрочки, залог от третьего лица, погашение третьим лицом и т. д.

Банкиры не спешат

У финансовых кредиторов также имеется расширенный список полномочий по воздействию на заемщиков. В первую очередь это отсутствие необходимости получать вступившее в законную силу решение суда. При наличии у должника предусмотренных законом признаков банкротства достаточно в срок не позднее чем за 15 дней опубликовать на сайте Федресурса уведомление о намерении обратиться с заявлением в суд о признании должника банкротом.

Но в большинстве случаев банкротство участников кредитной сделки — самый нежелательный исход для банка. Во-первых, по требованиям регулятора дефолт заемщика или связанных с ним участников сделки обязывает формировать резервы, равные сумме основного долга. И если неплатежеспособность будет зафиксирована у 20-30 крупных заемщиков, это уже существенная нагрузка на капитал, что может поставить под удар финансовое благополучие самого банка.

Кроме того, на этапе банкротства крупного заемщика в числе кредиторов зачастую можно встретить два и более банка, а также пул кредиторов из числа контрагентов.

Несмотря на единую цель участников процедуры — удовлетворение своих требований, за редким исключением кредиторы действуют по принципу лебедя, рака и щуки. В результате успехом считается удовлетворение требований в размере 50%, но чаще этот показатель останавливается на уровне 30% от «тела долга»

Так что переговоры о реструктуризации имеют шансы на успех. При этом больше возможностей у заемщиков, представляющих социальную значимость, — это крупные работодатели или налогоплательщики, стратегические или градообразующие предприятия. К банкротству таких клиентов банки будут прибегать, лишь если должник, с точки зрения кредитора, допускает недобросовестное поведение. Под недобросовестностью банкиры понимают, например, сомнительные операции, которых компания раньше не проводила, или предоставление некорректной финансовой информации (отчетности). Насторожит и нежелание тесно взаимодействовать с представителями кредиторов — неотвеченные письма, срыв сроков по предоставлению документов или отчетов.

«Малышам» тут не место

Малому и среднему бизнесу, особенно закредитованному, избежать банкротства будет сложнее. И именно малый и средний бизнес составит основную часть волны банкротств, которую эксперты ожидают по окончании моратория. Кредиторы не будут жалеть их, а переговорный вес у этой части бизнес-сообщества априори невелик. В нашей практике есть случаи угроз арендодателей подать иск на банкротство небольшой петербургской сети магазинов, если не будут погашены долги по аренде. При этом арендодатели игнорируют факт, что магазины не работали весной из-за запрета властей. Пока мораторий в данном случае помог, и в этом, наверное, заключается его единственная положительная функция для малого и среднего бизнеса.

Также нельзя исключать, что малый и средний бизнес будет сам массово банкротиться по инициативе владельцев, которые видят в банкротстве способ избавления от непосильных долгов, в надежде «начать жизнь заново». Их долги, а за ними активы (скорее всего, с большим дисконтом до 70%, а порой и до 90%) могут быть проданы банками, например, компаниям, которые специализируются на скупке проблемных долгов. Похожую ситуацию мы наблюдали в предыдущие два кризиса в 2008-2009 и 2013-2015 годов.

Насколько массовой будет волна банкротств после отмены моратория, детально сказать сложно. Во многом это зависит от действий властей, которые сейчас стоят перед дилеммой: убрать «дамбу» одномоментно или продлить мораторий. Возможен еще компромиссный вариант, когда банкротное «водохранилище» будут медленно спускать, постепенно сокращая список защищенных мораторием отраслей и, желательно, предоставляя поддержку государства малому и среднему бизнесу в виде налоговых льгот.

Последний вариант видится самым логичным: он позволил бы частично избежать эффекта снежного кома, когда за банкротством одной крупной или даже средней компании в процедуру вступят ее контрагенты, которым нужно нести ответственность по своим обязательствам.

В любом случае в следующем году российская экономика столкнется с волной взаимных претензий, судебных разбирательств и банкротств, равной которой в новейшей истории еще не было. Выживут в ней в основном самые крупные игроки — у них будет доступ к финансированию, переговорный вес для реструктуризации кредитов, а также поддержка государства или окологосударственных структур, которая в нынешних реалиях может стать решающим фактором.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции

Светлана Гузь