Петербургский экономический форум-2019 стартовал с дискуссии ключевых фигур, отвечающих в России за экономическое развитие, о состоянии этой самой экономики. Быстро выяснилось, что у нас в общем все стабильно. Как на кладбище. Пока наиболее оптимистичным во всей дискуссии кажется отсутствие показного казенного оптимизма у монетарных властей. Адекватная оценка болезни — первый шаг к выздоровлению.

Дискуссия с участием всех главных действующих лиц в правительстве, Банке России и Счетной палате в первый день ПМЭФ-2019 ознаменовалась целой россыпью громких нетривиальных заявлений российских чиновников высокого ранга о перспективах российской экономики.

До сих пор излучавший оптимизм министр экономического развития Максим Орешкин первым из российских чиновников заговорил о риске новой рецессии, причем объяснил его перекосом в сфере потребительского кредитования. То, что оно растет существенно быстрее корпоративного, — полбеды. Беда в том, что оно растет на фоне продолжающегося с осени 2014 года падения реальных доходов населения, заманивая миллионы людей в долговой капкан. По мнению Орешкина, если ситуация на рынке потребительского кредитования не изменится, рецессия в России может наступить уже в 2021 году. То есть тогда, когда по указу президента наша экономика, наоборот, должна выходить на темпы роста выше среднемировых.

Глава Счетной палаты Алексей Кудрин и в бытность министром финансов служил индикатором экономического пессимизма в российской власти. Не изменил он себе и на сей раз. Кудрин уже ставил под сомнение прогноз Минэкономразвития, согласно которому российская экономика может в 2019 году вырасти более чем на 1,3%.

По мнению Кудрина, не будет и процента роста.

На форуме глава Счетной палаты заявил: «С начала этого года отток капитала удвоился и сейчас достиг более $40 млрд. Потенциал роста поэтому не увеличивается… К сожалению, на мой взгляд, в ближайшие годы наш потенциал роста — около 2% или ниже. Полагаю, что мы не достигнем планки в 3% и выше, чтобы выйти выше среднемирового роста». То есть, открытым текстом сказал, что положение указа президента о выходе российской экономики на темпы роста выше мировой к 2024 году невыполнимо.

Кудрину заочно мягко оппонировала глава Банка России Эльвира Набиуллина. Накануне Петербургского форума в интервью японской деловой газете Nikkei она сказала, что Россия все-таки может расти темпом выше 3% в год через пять лет, если выполнит все 12 национальных проектов, предусматривающих инвестиции в сумме более 27 трлн рублей. Но пока рекордный для России годовой рост экономики за последние шесть лет (он как раз случился в 2018 году, но на фоне эффекта низкой базы, да еще и во многом благодаря чемпионату мира по футболу, который, прямо скажем, бывает нечасто) составил всего 2,3%. К слову, накануне форума этот рекордный рост российской экономики отметил в своем докладе «Перспективы мировой экономики: рост напряженности, спад инвестиций» и Всемирный банк. Но при этом он в очередной раз понизил прогноз роста российской экономики в 2019 году — с 1,4 до 1,2%.

Российской экономике сильно вредят атмосфера недоверия инвесторов к государственным институтам и постоянное вмешательство силовиков. Неслучайно одним из самых обсуждаемых персонажей в дискуссии российских экономических «топов» на форуме стал главный американский инвестор в нашу экономику в последние четверть века, основатель фонда Baring Vostok Майкл Калви. Он даже накануне своего внезапного ареста, по некоторым сведениям, купил аккредитацию на ПМЭФ. Но теперь, хотя и переведен под домашний арест, участвует в форуме заочно — как важный символ происходящего в нашей экономике. По словам Кудрина, арест Калви стал настоящим шоком для экономики — именно это привело к удвоению оттока капитала из страны с начала 2019 года по сравнению с аналогичным периодом 2018-го.

Первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов вроде бы возразил Кудрину, но так, что скорее только заострил проблему, обозначенную главой Счетной палаты. По мнению Силуанова, не надо рассматривать конкретный инцидент с Калви, а лучше в целом решать проблему защиты бизнеса в России и инвестиционного климата. Делать более предсказуемой (еще бы хотелось более близкой к духу и букве закона, а не к банальному сведению счетов или отъему собственности у неугодных кому-то из влиятельных фигур во власти бизнесменов) работу силовых правоохранительных органов.

А то своим вмешательством в бизнес наши силовики подрывают остатки доверия инвесторов — что своих, что иностранных — к отечественной экономике.

Пожалуй, именно глава Минфина произнес на форуме пока главные слова о том, зачем вообще России нужен экономический рост. По мнению Силуанова, главная задача правительства — стимулировать активность бизнеса, чтобы в итоге росли доходы всего населения. «В стабильности нет смысла, если доходы населения не растут», — сказал вице-премьер. Золотые слова — в прямом и переносном смысле.

Обычным людям нет дела до статистических сводок, в которых им рассказывают о процентах роста ВВП, инвестиций, номинальных зарплат. Или о рекордах падения инфляции. Индикаторы их собственного экономического благополучия — кошелек и холодильник — гораздо надежнее и честнее. Экономический пессимизм охватил не только российские власти, но и, прежде всего, самих россиян. По итогам первого квартала 2019 года индекс потребительского доверия наших сограждан упал до рекордного минимума в 62 пункта. Для сравнения, в 2014 году, когда экономический кризис только начинался, он составлял 83 пункта.

Но если у нас с вами есть право верить или не верить в перспективы экономики, то у правительства и Банка России есть обязанность находить такие меры, которые позволят нашей стране развиваться, а людям — богатеть. Причем не только той сотне российских олигархов, которые становятся богаче год от года даже в условиях кризиса и санкций, а тем 19 миллионам, которые, по данным Росстата, живут ниже уровня бедности. Тем минимум 15 миллионам, которым являются самозанятыми. Тем минимум 4 миллионам, которые не могут найти работу.

То, что в речах отвечающих за экономику чиновников на Петербургском экономическом форуме звучит не слишком много оптимизма — даже скорее хорошо, чем плохо. Честная оценка реальности важна для того, чтобы ее изменить. Только очень хотелось бы, чтобы наши чиновники научились не только констатировать наличие проблем в экономике, судебной системе, инвестиционном климате и доверии людей к государству, но и как-то решать все эти проблемы.