Почему премьер вдруг заговорил о необходимости сделать структуру владения российскими активами прозрачной

За очередной порцией площадных афоризмов, которыми Владимир Путин насытил свою прямую линию, незамеченными остались предложения, которые в иных условиях вызвали бы полное одобрение гражданской оппозиции. Например, о том, чтобы поставить под контроль вывод капитала из страны через систему офшоров. Если конкретно, нацлидер поддержал тезис «Хватит кормить офшоры» (перифраз лозунга «Русского марша», но без националистической ноты). И заявил, что некоторые иностранные инвесторы ему «прямо говорят: мы бы готовы с тем или иным предприятием работать совместно и хотим этого, но мы не понимаем, кто конечный бенефициар, кто прячется за офшором. Это уже очевидная вещь, которая требует законодательной корректировки».

Можно было бы, конечно, списать все на предвыборный период и желание пойти навстречу общественным ожиданиям, если бы вполне конкретные шаги, направленные на усложнение жизни россиянам, которые держат деньги в зарубежных активах, уже не были сделаны.

В начале декабря президент подписал закон «О центральном депозитарии», самым скандальным пунктом которого оказался не сам по себе депозитарий, а один абзац, внесенный, до кучи, в закон «О рынке ценных бумаг».

Изменение касается рынка депозитарных расписок, в первую очередь американских депозитарных расписок (АДР). Это разновидность ценных бумаг, которые удостоверяют права на акции российских компаний, но при этом лежат на счетах в иностранных депозитариях. Иными словами, это завуалированное размещение капитала российских компаний за рубежом, позволяющее обойти ограничения в законодательстве. При всей сложности юридической конструкции на практике разницы между АДР и акцией практически нет — владельцы расписок голосуют на собраниях акционеров и получают дивиденды.

Рынок российских АДР составляет порядка $200 млрд. В них аккумулирована значительная часть капитала таких гигантов, как «Газпром», ЛУКОЙЛ, «Норникель», «Роснефть».

Так вот, новая редакция закона «О рынке ценных бумаг» обязывает номинальных владельцев АДР, то есть зарубежные банки и фонды, раскрывать их бенефициаров. А те, кто откажется «показать личико», не получат дивидендов.

Это, конечно, никак не ограничивает присутствие офшорного бизнеса в отечественной экономике, потому что кипрские или бермудские фирмы могут владеть российскими акциями напрямую, а не через АДР. Но сам факт принятия закона, не имеющего аналогов по жесткости в мире, — свидетельство серьезности намерений правительства.

Так с чего бы это офшорам решили объявить холодную войну?

Заметим, что Путин ничего не говорил об ограничении операций офшорных компаний и подконтрольных им российских фирм — только о необходимости раскрывать бенефициара. В отношении банков, например, такая норма уже давно действует.

Мне кажется, что здесь интересы высшего политического руководства и гражданского общества совпали — всем нужно повысить прозрачность системы. И с одной целью — для облегчения контроля.

Ведь предельные возможности ручного управления финансовыми потоками внутри этой системы, включающей бизнесы чиновников, их родственников и друзей всех уровней, а также аффилированных бизнесменов, — исчерпаны. Система стала слишком большой и сложной и во многих случаях успешно блокирует сигналы «сверху». А когда ручное управление не работает, впору задуматься об институциональных решениях. Например, о принятии закона, который обязывал бы раскрывать бенефициаров, чтобы держать их на коротком поводке.

С общественностью, кстати, этой информацией делиться вовсе не обязательно — ее можно собирать для служебного пользования, загрифив под предлогом охраны коммерческой тайны.

Наконец, это дополнительный стимул для чиновников лучше прятать активы, а то случаются досадные промахи. Как, например, с экс-министром связи Леонидом Рейманом, фамилия которого на днях попала в обвинительное заключение немецкой прокуратуры как раз в связи с нелегальным офшорным бизнесом. Лучше уж сдаться на милость родного правосудия, которое для госслужащих и впрямь оказывается самым гуманным в мире.

Алексей Полухин