Российско-украинский инцидент в Керченском проливе вылился во введение военного положения на Украине. Хотя лишь на части территории страны. В то же время он показал всю хрупкость нынешних отношений двух стран, которые ранее назывались «братскими». Есть ли выход из создавшегося тупика? Тем временем, киевский районный суд Симферополя уже арестовал на два месяца первого из задержанных моряков ВМС Украины.

По поводу российско-украинского инцидента собирается Совет Безопасности ООН. Свое посредничество в урегулировании конфликта предлагает Германия. Президент России и канцлер ФРГ обсуждают, почему погранслужба ФСБ открыла огонь по украинским катерам и почему этим катерам нельзя просто так проходить через Керченский пролив из одного украинского порта в другой.

Или можно?

Это зависит о того, чьими территориальными водами считать Керченский пролив, который как раз шириной менее 12 морских миль, каковым расстоянием обычно и измеряются эти самые воды.

Набор таких новостей еще сравнительно недавно выглядел бы как полный «сюр». Сегодня – это лента новостных агентств.

Украинское военное положение выглядит как именно «военное положение по-украински». Мобилизация то ли есть, то ли нет. Границы то ли закрыты, то ли нет, демократия то ли приостановлена, то ли расцветет еще более пышным цветом.

Создается впечатления, что первоначально план был один (на 60 дней с переносом президентских выборов, с провоцированием Запада на «решительный отпор агрессивной России»), но потом в одном из влиятельных «обкомов» (нетрудно догадаться, в каком) не дали отмашки, и пришлось сворачивать массовку.

Впрочем, юридической ясности с введением военного положения нет: как объяснила вице-премьер по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Иванна Климпуш-Цинцадзе, указ отменен из-за ошибки. В официальном издании напечатали указ о сроке действия режима в 60 дней, а Рада одобрила его на 30 дней.

По другим данным, на 12:00 вторника закон еще не был даже подписан, хотя режим действует с 14:00 понедельника. Создается впечатление, что украинские политики все еще проводят консультации то ли внутри страны, то ли с зарубежными партнерами. В любом случае, такая чехарда со столь серьезным документом выглядит несолидно с точки зрения и политики, и дипломатии, и государственного делопроизводства.

Впечатление фантасмагории происходящего не должно вводить в заблуждение. Так ведь можно доиграться до куда большего конфликта.

Видео, на котором российский военный корабль идет под матерщину на таран украинского «корыта», тоже не очень похоже на традиционные батальные сцены морских сражений. Какая-то несерьезная «война» получается. Однако нет никаких гарантий, что завтра не будет серьезнее. Не по этому поводу, так по другому.

Тем временем, киевский районный суд Симферополя уже арестовал на два месяца ( до 25 января 2019 года) первого из задержанных украинских моряков.

В российско-украинском конфликте, тянущемся в открытой форме с 2014 года, а в латентной – с момента распада СССР, когда новая украинская государственность начала утверждаться именно на том, что Украина – это не Россия, пока нет никакого просвета. В этом конфликте примерно понятно, как украинский правящий класс представляет себе будущее своей страны: примкнуть как можно к большему числу европейских «проектов», начиная от НАТО и кончая ЕС, стать частью «большой Европы».

Согласившись при этом на роль в меру (очень в меру) послушных учеников, получая «бонусы» за хорошее поведение и оправдывая плохое поведение тем, что Украина является сдерживающим фактором «вечно агрессивной» России.

А какой мы хотели бы видеть Украину в среднесрочном и отдаленном будущем? Если исходить из реалистичных оценок. До 2014 года не создавалось впечатления, что реалистичный образ такого будущего существовал. Например, на Украине напрочь отсутствовали российские НКО, «мягкая сила», практически не было программ гуманитарных обменов, украинская молодежь не получала расширенные квоты в российских вузах. Даже с журналистами не было, по сути, никакой работы.

На фоне десятков НКО, программ, грантов и прочей «мягкой силы», поступавшей с Запада. В результате мы получили недружественную элиту и население, которое все больше отрывалось от нашей страны во всех смыслах. Теперь же, после получения Украиной безвизового режима с ЕС, фактор гастарбайтеров, связывающий нас, будет неуклонно идти на убыль.

Причем, здесь работает и фактор нервозности – украинцы могут не захотеть ехать работать в Россию просто, чтобы «как бы чего не вышло».

И что бы не решили лидеры каких бы то ни было стран, в первую очередь страдают обычные люди. Украинские государственные запреты на «русское» и наш им ответ на низовом чиновничьем уровне и так сводят на нет культурный и туристический обмен. С введением режима ЧП на Украине россиян, которым и так приходится летать крюком через Минск, уже начали «заворачивать» на украинской границе. Теперь будут просто бояться – чтобы не унизили, чтобы не сорвались планы, чтобы не потратить впустую деньги.

При этом и российская, и украинская валюты резко реагируют не просто на негативные новости, но даже ожидание таких новостей. Результат – и рубль, и гривна пошли вниз, что автоматически бьет по кошельку обычных граждан. Всех – и их, и нас.

Такая нестабильность перед Новым годом, самым главным праздником – и для России, и для Украины – только добавляет беспросветности. А кто в этом виноват – не так уж и важно.

О дружественности Украины и России давно забыли. Как сделать отношения хотя бы «нейтральными»? И России, и Украине нужна внятная стратегия. Ее пока нет. А тактики у нас и так хоть отбавляй.