Главные экономические события нынешней осени разворачиваются на валютных фронтах. Мировые рынки лихорадит с начала сентября. «Валютные войны» стали предметом ожесточенных дискуссий по всему миру и были вынесены в качестве главной темы ноябрьского саммита «большой двадцатки».

Первым словосочетание «валютная война» произнес в конце сентября бразильский министр финансов Гвидо Мантега. «Мы находимся в состоянии международной валютной войны, общего ослабления валют. Эта война угрожает нашей конкурентоспособности», — процитировали Мантегу все мировые информационные агентства. Впрочем, на тот момент это была уже констатация факта. Бразильский реал уже укрепился к доллару более чем на четверть по сравнению с началом 2009 года. Упал доллар и к другим валютам, причем в ряде случаев до исторических минимумов, и Центробанки начали действовать.

Банк Японии впервые за 15 лет провел масштабную интервенцию, вылив за один день на рынок почти 2,5 триллиона йен (около 20 млрд долларов), однако это не помогло, и японская национальная валюта продолжила укрепляться в течение всего октября, обновив 15-летние максимумы. С масштабными интервенциями выступили Центробанки Южной Кореи, Швейцарии, Индонезии, ряда других стран. Бразилия, а вслед за ней и еще некоторые страны, пошла по другому пути, введя фискальные ограничения на приток «горячих» денег. Однако мало кто сумел добиться успеха — доллар продолжал обесцениваться, причем не только по отношению к основным валютам, но и к золоту, которое побило очередной исторический рекорд, превысив отметку 1400 долларов за унцию.

Поводом для распродажи американской валюты стало сентябрьское заседание Федрезерва, на котором представители денежных властей США выразили недовольство темпами восстановления американской экономики и предупредили о возможности разработки очередной программы «количественного смягчения» или, говоря проще, включении печатного станка для выкупа гособлигаций и стимулирования национальной экономики за счет прямой денежной эмиссии.

Интересно, что ослабление доллара сопровождалось беспрецедентным давлением на Китай, целью которого стала ускоренная ревальвация юаня. Причем, уговорами дело не ограничилось. Через несколько дней после заявления Мантеги о начале валютных войн Палата представителей Конгресса США одобрила законопроект, позволяющий вводить торговые санкции против стран, которые искусственно занижают курс национальной валюты с целью повысить конкурентоспособность собственного экспорта. При этом конгрессмены не скрывали, что главная мишень этого закона — Китай.

Забили тревогу и европейские власти. Стремительный рост евро к доллару и «привязанному» к американской валюте юаню поставил европейских экспортеров в очень неприятное положение. В рамках состоявшегося в начале октября азиатско-европейского саммита в Брюсселе европейские лидеры в жесткой форме потребовали от председателя КНР ускорить укрепление китайской валюты. Однако Вэнь Цзябао ответил не менее жестко: «Мы даже не можем представить, сколько китайских предприятий обанкротятся, сколько китайских трудящихся потеряют работу, сколько трудовых мигрантов вернутся обратно в свои деревни, если Китай согласится на требования о ревальвации юаня на 20-40%. В таком случае Китаю грозят огромные социальные потрясения». После этого заявления он посоветовал европейским лидерам раз и навсегда закрыть этот вопрос.

Тема «валютных войн» стала главной на сеульском саммите «большой двадцатки». Лидеры ведущих экономических держав договорились не прибегать к искусственной девальвации своих национальных валют. Это обещание нашло свое отражение и в заключительном коммюнике саммита. Казалось бы, можно спать спокойно: достигнут если не мир, то по, крайней мере, перемирие.

Однако на деле за несколько дней до саммита Федрезерв объявил о решении начать программу выкупа с рынка долгосрочных гособлигаций на сумму 600 миллиардов долларов, которая продлится до конца второго квартала следующего года. С учетом того, что средства, полученные американским ЦБ в результате погашения купленных ранее бумаг, будут снова пускаться на выкуп активов, масштаб программы составит 950 млрд. долларов — почти триллион. Стоит напомнить, что «План Полсона», принятый в разгар кризиса, когда на карту была поставлена вся мировая экономика, был скромнее. Тогда было напечатано лишь 787 миллиардов.

Впрочем, к печатному станку прибегают не только США. Банк Японии, борясь с дефляцией и чрезмерным укреплением йены снизил с 0,1% до нуля учетную ставку и, не дожидаясь решения Федрезерва, объявил о своей программе выкупа активов, хотя и не сопоставимой по масштабам с американской. Готовит программу выкупа активов и Банк Англии.

И даже если основная цель всех этих программ официально заключается в поддержке национальных экономик, а вовсе не в девальвации национальных валют, сути дела это не меняет. Так называемые «мировые валюты» во главе с долларом стремительно теряют доверие, что выливается в рост золота и биржевых товаров — нефти, промышленных металлов, зерна. Крупные финансовые институты и Центробанки судорожно ищут способ защитить свои резервы.

В этих условиях все более популярной становится идея новой мировой резервной валюты. Глава Всемирного банка Роберт Зеллик предложил незадолго до сеульского саммита программу поэтапного перехода к модифицированному «золотому стандарту». Фактически он хочет совместить две системы — корзины валют и золотого стандарта. По мнению Зеллика, корзина «видимо, должна включать доллар, евро, иену, фунт и юань». «В системе также следует предусмотреть использование золота в качестве международного ориентира рыночных ожиданий в отношении инфляции, дефляции и будущей стоимости валют». Проблема в том, что эта идея не имеет никакого практического смысла. Использовать в международной торговле столь громоздкий механизм, к тому же не предполагающий наличие эмиссионного центра, просто невозможно. Что же касается резервов, то они — что государственные, что у частных финансовых институтов — и без того представляют собой пресловутые «корзины», которые наполняются управляющими в соответствии с их представлениями о надежности.

Тем не менее, проблема надежности денег стоит остро как никогда. Повсеместное использование печатного станка грозит вылиться в глобальную инфляцию. Она уже начала стремительно расти в странах, страдающих от избыточного притока «горячих денег». Впрочем, если инфляцией все и ограничится, то это еще полбеды. Гораздо хуже, если «валютные войны» перерастут в торговые, и страны, которые не смогут добиться успеха на валютном фронте, начнут защищать национальные рынки при помощи протекционистских мер.  МАКСИМ БЛАНТ