Популярные группы

О проблемах развития малого бизнеса в России не говорил, пожалуй, только ленивый. Так, если в развитых странах он, без преувеличения, является опорой экономики, то у нас ему уделяется мало внимания. Например, в США, Японии и ЕС вклад малого предпринимательства в ВВП составляет свыше 50%. При этом в Штатах малые предприятия обеспечивают более 30% экспорта. И, что еще более важно, именно этот бизнес создает около 25% патентов. У нас цифры скромнее — примерно 20% ВВП, около 5% экспорта, а в производстве патентов доля и вовсе незначительна. Что же необходимо сделать, чтобы малое предпринимательство стало драйвером роста отечественной экономики?

Частные предприниматели: откуда ноги растут

Можно, конечно, говорить о разных критериях отнесения предприятий к малым, но тем не менее общая картина ясна. Для понимания причин сложившейся ситуации и определения путей выхода из нее, видимо, необходимо попытаться понять, что же представляет собой малый бизнес в России. В новейшей истории все началось с Закона «О кооперации в СССР» от 26.05.1988 №8998-XI. Этот документ наделял кооперативы статусом юридических лиц, позволял иметь в собственности средства производства, нанимать работников, открывать обособленные подразделения, заниматься производством и продажей товаров, выполнением работ, оказанием услуг и т.д. До этого, в 1986 году, советским гражданам разрешили заниматься индивидуальной трудовой деятельностью, но только Закон «О кооперации» легализовал создание частных предприятий. Более того, в нем содержалось положение о том, что труд в кооперативе почетен, престижен и поощряется государством. Это служило формированию положительного образа предпринимателя в глазах граждан. Пропагандой кооперативного движения занялись и пресса, и телевидение, и радио. Число кооперативов росло. К началу 1990 года в стране уже насчитывалось более 190 тысяч кооперативов с численностью работников около 5 млн человек. Правда, частный бизнес столкнулся с рядом значительных проблем как идеологического, так и экономического свойства. Большинству людей трудно было принять то, что еще вчера шельмуемые и наказываемые «цеховики» и «спекулянты» теперь стали уважаемыми членами общества. Да и во власти, по аналогии с НЭП, считали эту меру вынужденной и временной, связанной с тяжелой экономической ситуацией и необходимостью легализации «теневой» экономики. Недостаточная продуманность и некоторая поспешность принятия решений государством привели к тому, что у частников сложились значительные трудности с сырьем и оборудованием — в планах министерств и ведомств не было фондов для обеспечения кооперативов, следовательно, конкурентное преимущество получали те, кто за взятку или пользуясь полезными связями мог получить государственное сырье. Директора государственных предприятий открывали кооперативы, производившие продукцию силами этих предприятий, а затем продавали ее по свободным ценам, присваивая прибыль. Это порождало конфликты в трудовых коллективах между теми, кто работал на «кооператоров», и остальными — ведь первые получали существенную прибавку к зарплате. Несовершенство законодательства приводило к созданию фиктивных предприятий, занимающихся хищениями и обналичиванием денег, росту коррупции. Вспомните громкое уголовное дело кооператива «АНТ» — попытка продать 12 танков Т-72 под видом тягачей неизвестному покупателю за границей в обмен на компьютеры. С другой стороны, частники в то время сыграли значительную роль в преодолении дефицита продовольствия и товаров народного потребления, давали людям возможность зарабатывать, создавали предприятия. В общем, выполняли ту задачу, которую ставило перед ними государство. Но, не успев толком встать на ноги, кооперативы попали под налоговый и административный пресс — личные доходы кооператоров облагались по ставкам от 30 до 90% (в зависимости от величины дохода), запрещались определенные виды деятельности, вводился контроль кооперативных цен. По словам тогдашнего министра финансов СССР Б.И.Гостева, частные предприниматели — не просто жулики, поскольку «честным трудом не разживешься», но жулики беспринципные, гонящиеся только за наживой, что для советского человека было тяжелым обвинением. И эта двойственность, проявлявшаяся в отношении и властей, и граждан к предпринимателям, сформировала в сознании общества такой же двойственный образ бизнесмена — все видели только внешнюю сторону, не задумываясь, какие риски он несет и сколько труда вкладывает в свое дело, — главное, как же может какой-то там лавочник получать больше министра? И образ этот жив по сей день, несмотря на почти тридцатилетний срок. Шло время. С распадом СССР жизнь граждан резко изменилась. В начале девяностых, когда казалось, что мы уже чуть ли не завтра достигнем процветания, вера в будущее и снятие административных барьеров сделали свое дело — малый бизнес начал бурно развиваться, причем наибольший прирост малых предприятий пришелся на науку и сельское хозяйство. Количество занятых на малых предприятиях достигло в 1993 году рекордной по тем временам цифры в 8,6 млн человек. Но эйфория продолжалась недолго. Уже в 1995-м число малых предприятий стало снижаться. Падение доходов населения, инфляция, бюджетный кризис — все это сыграло свою роль. Не стоит забывать и о том, что в те годы при очевидной слабости государства расцвела организованная преступность. Малый бизнес как наименее защищенная часть предпринимательского сообщества подвергся серьезному испытанию. Криминальные группировки подменяли собой и правоохранительные органы, и арбитраж, и судебных приставов, и налоговых инспекторов — иными словами, заменили для предпринимателей государство. При этом очевидная невозможность одновременно платить налоги и содержать криминалитет толкала бизнес к уходу в тень. Причем преимущество получили те, кто занимался торговлей, ведь в этой сфере гораздо проще было не платить налогов и договариваться с бандитами. Сыграла свою роль и экономическая политика государства — особое внимание уделялось развитию топливно-энергетического комплекса, ориентированного на экспорт нефти и газа. Соответственно, банковская и финансовая сферы развивались в том же направлении. Малый бизнес, неинтересный никому, вынужден был выживать самостоятельно. Несмотря на то что в 1995-м был принят Закон «О государственной поддержке малого предпринимательства» от 14.06.1995 №88-ФЗ, а первый съезд представителей малых и средних предприятий в феврале 1996-го открывал лично президент Б.Н.Ельцин, государственная программа поддержки малого и среднего предпринимательства, принятая на 1996–1997 годы, не получила финансирования, на 1998 год не была принята вовсе.

На пути к развитию

Следующим испытанием для малого бизнеса стал кризис 1998 года. Тогда прекратили деятельность около 30% малых предприятий. Особенно сильно пострадали предприятия розничной торговли и оказания бытовых услуг населению, что неудивительно на фоне резко и значительно снизившихся доходов граждан. Ушли в прошлое «челноки». Однако малый бизнес в целом продемонстрировал неплохую выживаемость. Невозможность кредитования в предыдущие годы привела к отсутствию обязательств перед банками, наличные расчеты в валюте спасли многих от последствий обесценения рубля, малые предприятия не играли в ГКО и не имели ценных бумаг в качестве активов. К тому же эффект «низкой базы» и серьезное подорожание импорта уже в 1999 году привели к росту отечественной экономики. Однако в целом в течение 90-х годов малый бизнес не получил заметного развития, оставаясь к 2000 году на уровне 1994–1995 годов. 90-е годы, пожалуй, явились определяющими в формировании облика российского предпринимателя, научив его не доверять государству, рассчитывать только на свои силы, не спешить «выйти из тени» и заниматься преимущественно торговлей. С этими настроениями малый бизнес вступил в двухтысячные. Укрепление государственных институтов привело к значительному снижению роли криминальных элементов в жизни малых предприятий, что, в свою очередь, позволило предпринимателям оставлять в своем распоряжении больше доходов. Одновременно с этим начался рост цен на нефть — если в 1998-м среднегодовая цена Brent составляла 12,7 долл. за баррель, в 1999-м — 17,7; то в 2000-м — уже 28,3. Начали расти доходы населения, увеличился платежеспособный спрос. Однако достаточно значительная часть предпринимателей уклонялась от уплаты налогов, использовала наличную валюту в расчетах, в том числе и для выплаты зарплат работникам. Понятно, что такое положение дел не могло устроить государство. 01.01.99 г. вступила в силу первая часть Налогового кодекса, устанавливающая общие принципы налогообложения, права и обязанности налоговых органов и налогоплательщиков. А с первого января 2001-го — первые главы второй части кодекса, посвященные уже отдельным налогам, — НДС, акцизам, НДФЛ и единому социальному налогу (ЕСН). С 2002 года — налог на прибыль, а также ЕСХН (специальный налоговый режим для сельхозпроизводителей) и налог с продаж, с 2003 года появляются упрощенная система налогообложения и ЕНВД, в этом же году транспортный налог, а в следующем, 2004-м, — налог на имущество организаций. В стране началась налоговая реформа, одной из задач которой была попытка вывести малый бизнес «из тени». В 2002–2003 годах была проведена масштабная рекламная кампания под лозунгом «Пора выйти из тени».

Одним из главных действий власти по легализации доходов стала отмена с 2001 года прогрессивной шкалы НДФЛ и установление единой ставки налога в 13%. Одновременно с этим взносы во внебюджетные фонды (совокупно 39,5% от фонда оплаты труда) были заменены единым социальным налогом (35,6% от фонда оплаты труда) с регрессивной шкалой. Снизилась ставка налога на прибыль (с 35% до 24%), были отменены налог на пользователей автомобильных дорог (с 2003 года), налог с продаж (с 2004-го). Ставка НДС с 2004-го снизилась с 20% до 18%, а в 2005-м ставка ЕСН была снижена с 35,6% до 24%. И действительно, бизнес задумался об «обелении». Однако в том же, 2004 году, в мае, разразился «кризис доверия» в банковской сфере. Все началось с внезапного отзыва лицензии у «Содбизнесбанка» за несоблюдение «антиотмывочного» законодательства. Это породило панику на рынке межбанковского кредитования и отток вкладов из банков, что привело к тому, что многие банки стали испытывать трудности с исполнением клиентских платежей. Надо понимать, что тогда, впрочем, как и сейчас, средства малых предприятий в банках никак не защищены — в случае если банк прекращает деятельность, с деньгами на расчетном счете можно, как показывает практика, попрощаться. В 2004-м лицензий лишились Кредиттраст, Промэксимбанк, Мосжилстройбанк, Диалог-Оптим и ряд других. Несмотря на то что Центробанк предпринял быстрые меры, способствующие стабилизации ситуации, потери все же не могли не сказаться на уровне доверия предпринимателей банковской системе, что вновь заставило многих повременить с выходом «из тени». В это же время началось и усиление налоговых органов, наделение их новыми полномочиями. Но в целом малый бизнес, по российским меркам, достаточно успешно развивался. Доля малых предприятий в ВВП увеличилась с 12,5% в 2004 году до 13,4% в 2007-м, а количество малых предприятий выросло за тот же период на 29% и достигло 1,14 млн. В 2008 году в предпринимательской среде вновь активно обсуждались проблемы легализации деятельности — с одной стороны, «серому» бизнесу все сложнее стало кредитоваться, с другой — усиливалось давление налоговых и правоохранительных органов на налоговых «уклонистов». Кризис 2008 года нанес чувствительный удар, но ввиду его относительной скоротечности и благодаря быстрому восстановлению цен на нефть (если среднегодовая цена в 2009-м составила 61,9 долл. за баррель, то в 2010-м — 79,6, а в 2011-м — 111 долл. за баррель), обусловленному во многом действиями ФРС США по программе количественного смягчения, малые предприятия не погибли, а продолжали существовать. Правда, разговоры о легализации вновь утихли. Итак, какой же он, российский малый бизнес сейчас? В нашей стране существует разделение на микропредприятия, малые и средние предприятия. И обычно, когда говорят о малом бизнесе, имеют в виду всю эту совокупность предприятий, объединяя их аббревиатурой МСБ (малый и средний бизнес). По ныне действующим критериям микропредприятие — это не более 15 сотрудников и выручка до 120 млн руб. в год, малое предприятие — не более 100 человек и выручка до 800 млн руб. в год, а среднее предприятие — от 101 до 250 работников и выручка до 2 млрд руб. в год. Чем же занимаются все эти предприятия? По данным Росстата на конец 2014 года (более свежие данные появятся не ранее 2017-го), среди малых и микропредприятий большинство (38,8%) заняты торговлей, ремонтом автотранспорта, бытовых изделий и предметов личного пользования; 20,4% — операциями с недвижимостью, арендой и предоставлением услуг; 11,9% — строительством; 9,5% — обрабатывающие производства; 6,8% — транспортные предприятия и предприятия связи; сельским хозяйством заняты 2,9%; добычей полезных ископаемых, производством и распределением электроэнергии, воды и пара — 1%. Остальные 8,7% заняты другими видами деятельности. При этом доля тех, кто работает в сфере научных исследований и разработок (а это те самые инновации, развитие несырьевого экспорта и реализация научного потенциала), составляет 0,7%. Всего малых предприятий на конец 2014 года насчитывалось 2,1 млн, из них микропредприятий — 1,9 млн. Средние предприятия демонстрируют несколько иную картину: торговля и ремонт — 26,6%; недвижимость, аренда и услуги — 9,4%; строительство — 11%; обрабатывающие производства — 24,6%; транспорт и связь — 4,4%; сельское хозяйство — 16,8%; полезные ископаемые, электроэнергия, вода и пар — 1,6%; прочие — 5,6%. Научные исследования и разработки — 0,6%. Количество средних предприятий на конец 2014 года составило 13,7 тысячи.

Кадры решают все

А сколько людей занято в малом и среднем бизнесе? Число работников малых предприятий — 10,8 млн чел., в том числе на микропредприятиях трудятся 4,4 млн. На средних предприятиях работают 1,6 млн чел. Индивидуальных предпринимателей — 5,6 млн чел., фактически действующих — 2,4 млн. Важно отметить, что если число малых предприятий (включая микропредприятия) в период с 2010 по 2014 годы росло, то за это же время число средних предприятий уменьшилось почти вдвое (с 25,2 тыс. до 13,7 тыс.). Отдельно стоит упомянуть и о значительном числе предприятий, которые фактически действуют, имеют работников, выплачивают им зарплаты, но нигде не зарегистрированы, не платят налогов и вообще формально не существуют. По оценке госпожи Голодец, на таких предприятиях занята почти половина трудоспособного населения — 38 млн человек, то есть почти в четыре раза больше, чем в «официальном» МСБ. По словам г-на Улюкаева, тех, кто ведет свое дело и не «легализуется», — 16 млн. Получается, что российский малый бизнес лишен развития, не существует поступательного движения от частного ремесленника к малому предприятию, от малого — к среднему и т.д. Причин этому, думаю, всего две — невозможность расти и нежелание расти.

Понятно, что государство время от времени вспоминает о необходимости развивать малый бизнес и предпринимает меры, направленные на его поддержку. Среди широко освещаемых инициатив — налоговые каникулы, трехлетний мораторий на плановые проверки, заморозка роста налогов в 2015–2018 годах. Однако при ближайшем рассмотрении становится не очень понятно, как эти инициативы помогут достичь заявленных целей. Налоговые каникулы, т.е. освобождение от уплаты налогов в первые два года существования, касаются лишь индивидуальных предпринимателей, осуществляющих деятельность в производственной, научной или социальной сферах, а также в сфере бытовых услуг населению, применяющих УСН или действующих на основании патента, причем эти предприниматели должны быть зарегистрированы после вступления закона соответствующего субъекта РФ в силу, поскольку введение налоговых каникул целиком и полностью отдано в ведение субъектов РФ. Скорее всего, эта инициатива призвана «обелить» самозанятых граждан — целую армию парикмахеров, репетиторов, ремонтников, производителей различных товаров и т.п. Однако зачем нелегальному предпринимателю легализовываться? Что это принесет кроме издержек, проверок, необходимости составления отчетности? Такой бизнес, в общем, и бизнесом назвать нельзя — это скорее некий заработок, необходимый для выживания. И эти люди не ставят себе целей развития, увеличения капитализации, выхода на новые рынки и т.д. Соответственно, для легализации нужно придумать что-то другое. Понятно, что их расходы в любом случае вырастут. Но что они получат взамен? Конечно, самый простой путь — поставить их всех перед выбором: либо «выходить из тени», либо готовиться к самым тяжелым последствиям — административному, налоговому и уголовному преследованию. Однако необходимо понимать, что какая-то часть таких предпринимателей не сможет нести дополнительные издержки, не захочет регистрироваться и свернет деятельность. Нужно очень хорошо представлять себе, сколько людей останется без работы, у скольких значительно упадут доходы, чтобы заранее понять — что же с ними делать? Иначе, учитывая масштабы теневой занятости, роста социальной напряженности не избежать. Также необходимо учесть, что зачастую «гаражная» экономика служит дополнительным источником доходов для местных чиновников и силовиков, — будут ли они всемерно способствовать легализации, лишая себя этого дохода? И как скажется увеличение числа соискателей работы на уровне зарплат в том или ином регионе? Как снижение доходов отразится на торговле? Одним словом, для решения проблемы нелегального предпринимательства налоговых каникул недостаточно. А ведь есть еще определенная рассогласованность, противоречивость действий — к примеру, повышение социальных взносов с ИП, вызвавшее в 2013-м прекращение легальной деятельности около полумиллиона предпринимателей (мы ведь не знаем, сколько из них и вправду перестали работать, а сколько продолжили работу уже без статуса ИП), увеличило недоверие к государству. Такая разнонаправленность сигналов предпринимательскому сообществу может весьма затруднить решение очень сложного вопроса легализации самозанятых граждан.

Под «колпаком»

Введение моратория на плановые проверки бизнеса, с одной стороны, свидетельствует о понимании властями избыточности, чрезмерности таких проверок, губительности их для развития малого предпринимательства. А с другой — в процессе реализации этой инициативы она оказалась полностью выхолощена: из всех видов проверок ограничения касаются лишь транспортного контроля, надзора в области рекламы, строительства и проверок соблюдения трудового законодательства. И только в том случае, если за предшествующие три года предприятие не допустило ни одного грубого нарушения законодательства. Но ограничение плановых проверок не означает полной бесконтрольности — внеплановые проверки проводить можно без ограничений. Чего стоит организовать «обращение гражданина» в проверяющие органы с жалобой — знает любой предприниматель.

Заморозка роста налогов — очень здравая, правильная инициатива. В условиях нестабильности неизменность обязательств перед государством позволяет предпринимателям лучше планировать, но, что еще важнее, это вызывает доверие, рождает чувство, что власть помнит о предпринимателях, рассчитывает на них в непростое время и готова помочь. Однако что же получилось на деле? Чиновники, озабоченные выполнением своих задач и планов, восприняли эту инициативу несколько иначе — нужно собрать в бюджет как можно больше, но ставки налогов изменять при этом нельзя. Результат такого подхода очень хорошо иллюстрируют изменения в порядке исчисления и уплаты налога на имущество в отношении недвижимости: вместо балансовой стоимости применяется кадастровая (а она в разы выше); расширяется круг плательщиков (налог на имущество по недвижимости платят даже те, кто применяет УСН). Нет сомнений, налогообложение по кадастровой стоимости правильно и справедливо, но вот вовремя ли? Активизировалась работа комиссий по «легализации налоговой базы» — по сути, на них устанавливают для предпринимателей рентабельность бизнеса. Не выросшая прибыльность ведет к увеличению уплачиваемых налогов в абсолютном выражении, а полузаконно установленный минимум налоговых платежей заставляет предпринимателей, у которых изымается все большая часть снижающейся прибыли, размышлять: может, пора прекращать деятельность? Нервотрепки много, денег все меньше — зачем продолжать? Тем более на фоне все усиливающейся монополизации, ограничения конкуренции. Так, по данным Федеральной антимонопольной службы, за период с 2005-го по 2015-й доля государства и госкомпаний в ВВП увеличилась с 35% до 70%, а главной причиной сокращения конкуренции предприниматели считают действия властей (58% респондентов опроса РСПП). Конечно, нельзя забывать и о других программах поддержки МСБ. Субсидии из федерального бюджета субъектам РФ на поддержку МСБ составили в 2012 году 20,8 млрд руб., в 2013-м — 19,8 млрд руб., в 2014-м — 19,4 млрд руб. То есть объем субсидий снижается. При этом растет доля госконтрактов, заключенных с малыми предприятиями, — если в 2012 году доля таких контрактов составляла 14,2% от общего числа контрактов, а в 2013-м — 13,9%, то в 2014-м — уже 22,7%. А стоимость таких контрактов составила в 2012-м 2,7% от общей стоимости всех контрактов, в 2013-м — 3,1%, в 2014-м — 6,1%. По данным Минэкономразвития, на конец 2013 года в России действовало 133 бизнес-инкубатора, в которых резидентами были 2140 субъектов малого предпринимательства, а на конец 2014-го таких инкубаторов было 139, а резидентов, соответственно, 2319. Фермеров, получивших гранты по программе развития животноводства, было в 2013 году 797, а в 2014-м — 742. Грантовую поддержку в 2013-м получили 2870 начинающих фермеров, в 2014-м — 2441. Существует также программа поддержки микрофинансовых организаций и гарантийных фондов, реализуемая Министерством экономического развития. По этой программе на конец 2014 года действующими были 28 293 микрозайма на общую сумму 13 млрд руб. Количество действующих кредитов, выданных под поручительство гарантийных фондов, составило 13 388 на общую сумму 112,8 млрд руб. Наконец, создана госкорпорация по развитию МСБ и, соответственно, стратегия развития на 2016–2030 годы. Стратегия наполнена хорошими и правильными начинаниями. К примеру, уделяется внимание развитию конкуренции. Однако как это будет реализовано в условиях нынешнего роста присутствия государства в экономике — непонятно. Как воспринимать положения Стратегии относительно развития торговли, осуществляемой субъектами МСБ, на фоне сноса ларьков и фактической экспроприации торговых объектов у собственников. Как верить в достижимость стабильной, непротиворечивой фискальной политики на фоне того, что даже после озвученного решения не поднимать налоги не утихают разговоры об их повышении — например, недавнее предложение Минфина увеличить и НДС, и ставки страховых взносов с зарплат работников и единый налог для применяющих УСН?

Лучшая помощь малому бизнесу — не мешать ему

Можно констатировать, что, несмотря на все усилия, помощь государства малому бизнесу явно недостаточна, а проблемы, характерные для МСБ, по сути, за тридцать лет остались теми же. И это неудивительно при подходе к решению любых проблем методом «дать им денег». Государство не должно и не может раздавать деньги всем подряд. Главная, по моему мнению, задача государства — устранить те самые причины, которые мешают развитию. Наиболее важный вопрос — это вопрос доверия. Действия государства никогда не должны расходиться с программами и заявлениями. Любые начинания должны сначала быть исследованы с точки зрения их воздействия на предпринимательскую среду в целом. Далее — защита прав предпринимателей, невозможность внесудебного изъятия собственности. Следующий шаг — ослабление административно-налоговой удавки, прекращение порочной практики определения рентабельности бизнеса исходя из потребностей государства по сбору налогов, исправление перекосов в налоговом законодательстве — сейчас выгоднее потреблять, а не производить, снижение налоговой нагрузки. Развитие конкуренции. Для легализации теневого малого бизнеса — не запугивание, а реальное мотивирование, причем не кратковременными льготами, а вполне реальными преимуществами легального существования. Конечно, все эти меры потребуют и времени, и значительных расходов, и скоординированных усилий различных ведомств. И результат таких мер не может быть получен незамедлительно. Но другого пути попросту нет. Малый бизнес в России вполне может и должен стать опорой и локомотивом экономики. За тридцать лет своего существования он даже в неблагоприятных условиях продолжает жить. И только представьте себе, чего можно добиться, если перестать сдерживать его потенциал, создать наконец в России среду, когда предпринимательство будет развиваться не вопреки, а благодаря? Кстати, многие из этих вопросов нашли свое отражение в той самой Стратегии развития малого и среднего бизнеса. И это уже отрадно, поскольку увидеть, понять проблему — главное на пути ее решения.

Максим Гладких-Родионов