Госдума приняла в финальном третьем чтении закон о просветительской деятельности, против которого выступают многие ученые, блогеры и авторы образовательных проектов по всей стране. Предприниматели, на бизнесе которых могут отразиться поправки, рассказали Forbes, как изменится рынок и что они планируют делать после того, как закон вступит в силу SHARES Законопроект внесли в Госдуму 18 ноября 2020 года, в конце декабря его приняли в первом чтении. Согласно тексту законопроекта, правительство разработает формы контроля деятельности людей и организаций, которые занимаются просвещением. Многие просветители восприняли поправки резко негативно. Астрофизик Сергей Попов создал на платформе Change.org петицию против принятия законопроекта. К 16 марта ее подписали более 230 000 человек.

Несмотря на это, 9 марта закон приняли во втором чтении. После этого против его принятия выступил весь президиум Российской академии наук (РАН). Академики написали открытое письмо Владимиру Путину с просьбой не подписывать документ. 16 марта поправки приняли в третьем чтении. Они должны вступить в силу с 1 июня.

В тексте законопроекта отсутствует четкое определение «‎просветительской деятельности», поэтому пока не ясно, какие именно проекты попадут под его действие‎. Многие предприниматели, в том числе основатели онлайн-лекториев и EdTech-платформ, обеспокоены, что он может усложнить жизнь их бизнесу. Под понятие «‎просветительской деятельности»‎ попадает деятельность любой компании, которая проводит мастер-классы, вебинары и другие мероприятия, целью которых является передача знаний и навыков, говорит старший партнер фирмы «‎Титов, Кузьмин и партнеры» Андрей Кузьмин.

Юрист предполагает, что просветители столкнутся с классическими плановыми и внеплановыми проверками сотрудников Рособрнадзора. «Если регулирующие органы выявят нарушения, они, скорее всего, будут выносить предписания и выписывать штрафы»‎, — рассуждает он. По словам Кузьмина, пока проверяют только образовательные организации — у них есть формальные программы обучения и они могут выдавать официальные дипломы об окончании этих программ. А новый закон позволит проверять любого, кто делится со своей аудиторией какими-либо знаниями и навыками, считает он.

Forbes опросил предпринимателей, бизнес которых могут затронуть поправки, и узнал, что они думают о нововведениях и что собираются делать, когда законопроект вступит в силу.

18 ноября 2020 года в Госдуму был внесен Проект федерального закона №1057895-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» (в части введения просветительской деятельности)». Согласно поправкам, в закон об образовании впервые вводится само понятие просветительства — фактически как образовательной деятельности за рамками официальных образовательных программ. Также вводится понятие регулирования такой деятельности — эта обязанность возлагается на правительство. Запрещается использование такой деятельности для разжигания социальной, расовой и других типов розни. Кроме того, когда поправки вступят в силу, образовательные организации должны будут получать разрешения от чиновников на заключение международных договоров.

Максим Спиридонов, основатель онлайн-проекта Digital Dolina, ранее CEO онлайн-платформы «Нетология»

«Власть создает систему инициатив, подобных «пакету Яровой» (два законопроекта, декларирующиеся как антитеррористические, в частности обязывают операторов записывать и хранить данные пользователей. — Forbes) и закону о «суверенном рунете» (федеральный закон об автономной работе интернета. По замыслу его авторов, необходим для стабильной работы российского сегмента интернета в том случае, если его отключат об общемировой сети. — Forbes). Такие проекты — это инструменты уничтожения любой неугодной власти позиции. Для таких крупных компаний, как «Нетология-групп», «Фоксфорд», EdMarket и подобных им, сначала последствий не будет. Они, если выражаться метафорически, — бронепоезд, который будет стоять на запасном пути. Однако, впоследствии, если власти что-то не понравится, с помощью нового закона она сможет оказывать давление на всех: в том числе на проекты «Нетологии-групп», которыми я руководил прежде, и на проект Digital Dolina, которым я занимаюсь сейчас.

Закон также касается непосредственно меня как публичного человека с сотнями тысяч подписчиков в социальных сетях. Мне придется иметь в виду, что ко мне могут прийти представители каких-то органов надзора с претензиями по тем или иным вопросам.

Переезжать в другую страну я не буду, но такое положение определенно доставляет мне дискомфорт и, возможно, создаст сложности для проектов, которыми я занимаюсь».

Анастасия Погожева, основательница онлайн-лектория Level One

«Законопроект направлен на контроль гуманитарного образования и выглядит как инструмент для избирательного наказания. В его появлении нет необходимости — все законы, нужные для контроля образования, уже существуют.

Одно из возможных последствий — бюрократия. Мы проводим несколько сотен лекций в месяц и создаем огромное количество образовательного контента в других форматах — тексты, квизы, обсуждения. Необходимость любых согласований означает, что мы будем полностью погружены в бумаги. Это приведет к росту наших расходов и цен на образовательные услуги.

Еще один возможный негативный эффект — наказание за неправильное просвещение. Даже если допустить, что мы сами не будем ничего бояться, я уверена, что многие из лучших экспертов в стране не захотят подвергать себя рискам и сменят область деятельности или даже гражданство.

Я не планирую переезжать и надеюсь, что закон оставит мне возможность и дальше работать в России».

Александр Ларьяновский, управляющий партнер онлайн-школы Skyeng

«Этот закон представляет собой еще один инструмент для борьбы со свободомыслием и инакомыслием в любых формах. То есть власть поставила перед собой задачу — бороться не с самим просвещением, а с «неправильными»‎ настроениями. Видимо, скорость принятия закона важнее его качества. Если механизмы регулирования будут слишком жесткими, конечно, придется сворачивать деятельность. В самом крайнем случае можно будет переехать за границу, но это план, к которому я бы прибегнул в последнюю очередь».

Антон Маскелиаде, музыкант, основатель «Школы Маскелиаде»‎

«Это очередной запретительский и вредный закон, направленный на борьбу с несуществующими угрозами. Из-за размытых формулировок в тексте закона его можно трактовать как угодно. Это создает высокие риски для коррупции и вредного контроля, если кто-то кому-то будет неугоден. Такой закон нанесет урон просветительской деятельности моей страны: огромному количеству энтузиастов, пассионариям, которые продвигают свои мысли и развивают комьюнити.

Я не знаю, как это повлияет на мою школу: может случиться все, что угодно. Если закон ее как-то коснется, мне будет очень неприятно, потому что это мой личный творческий проект, направленный на то, чтобы делать людей счастливее. Если над ним появится надзорный орган, который будет выдавать разрешение на то, что я могу говорить, а что нет, у меня просто пропадёт желание заниматься этим здесь.

Творчество умирает из-за надзора и инспекторства. Мое творчество — это моя жизнь. Мне комфортно сейчас работать, и я не хочу никуда уезжать, но если мне будут мешать заниматься творчеством и школой, то это будет подталкивать меня сменить место жительства».

Оксана Селендеева, основательница онлайн-школы Coddy

«Этот закон — бред и маразм. Когда создаешь правило, нужно прописать, при каких условиях оно действует, особенно в таком сложном деле, как образование и просветительская деятельность. Я человек вне политики, но мне кажется, что это политическая история. Если вдруг кто-то будет неугоден власти, к нему можно применить закон. На мой взгляд, в нашей стране достаточно других вопросов, на которые правительству действительно стоило бы обратить внимание, — домашнее насилие, например. Решать подобные проблемы гораздо важнее, чем принимать непонятные законы о просветительской деятельности.

Если закон действительно примут и начнутся ограничения, я не стану уезжать из страны. Надо будет адаптироваться под новую реальность, но я хочу надеяться, что этого не произойдет. Я все-таки хочу верить, что там [в правительстве] собрались умные люди, а не идиоты».

Надежда Макова, СЕО медиаплатформы «Теории и Практики» и EdTech-сервиса K-AMPUS

«Сегодня для организации лекции или мастер-класса, которые действительно стали новыми вечеринками, достаточно пригласить спикера и собрать аудиторию, что доступно каждому. Принятие законопроекта может серьезно осложнить деятельность многих просветительских проектов, которые и так постоянно балансируют на грани. Не будет откровением сказать, что создание бесплатного просветительского контента — не самый коммерчески успешный тип деятельности.

Я и моя команда не откажемся от своей миссии и будем продолжать создавать для широкой аудитории качественный, разнообразный и полезный просветительский контент. Надеемся, что нас и сотни наших коллег услышат и не дадут нанести непоправимый вред всей отрасли просвещения, хотя бы предоставив реалистичные и достижимые параметры лицензирования этой деятельности».

Михаил Мягков, основатель онлайн-платформы MAXIMUM Education

«Меня удивляет слишком широкая трактовка понятия «просветительская деятельность». Под это определение попали все. Теперь не только наша компания, которая занимается образовательной деятельностью, но и любой блогер становится «просветителем». Что это означает для всей страны — я рассуждать не берусь. Но для рынка образования, кажется, это новые возможные ограничения, бюрократические процедуры, неясный контроль и надзор. Проще не будет точно».

Михаил Дашкиев, основатель образовательной платформы «Юниты» и проекта «Бизнес Молодость» (сейчас закрыт)

«Основной риск в том, что пока не будут сформулированы четкие правила, ни государство как регулятор, ни рынок не смогут функционировать эффективно. Кроме того, я убежден, что любое жесткое регулирование провоцирует отток игроков рынка, а это, в свою очередь, ведет к снижению конкуренции, что может в конечном счете ухудшить качество предоставляемых продуктов.

В нынешней интерпретации закон, безусловно, распространяется и на проект «Юниты». Конечно же, если его примут, нам всем нужно будет работать с учетом нововведений. Планов на переезд или смену деятельности у меня нет. Мы стремимся к максимальной прозрачности, и поэтому я надеюсь, что власть услышит пожелания всех тех, кто задействован в сфере просвещения, и внесет соответствующие корректировки, которые позволят участникам рынка качественно выполнять работу».