В феврале настала пора подводить первые итоги увеличения налоговой нагрузки на российскую экономику, которое призошло вследствие роста страховых платежей в социальные фонды (налог на зарплату) с 26 до 34%. Уход части бизнеса в тень, о котором предупреждали все эксперты, зафиксирован — Россия недосчиталась 10 млн работников. Но Пенсионный фонд гордо предъявляет другую цифру — за первые два месяца было собрано более 300 млрд страховых взносов, план выполнен. Если так пойдет и дальше, дефицит бюджета ПФР удастся существенно сократить. Это откроет возможности для предвыборного маневра. (Хотя пока думские единороссы предлагают обратное — отказаться от двухуровневой индексации пенсий в апреле и июне, повысив при этом пенсии весной не на 8, а на 10%.)

Маневр, впрочем, возможен и в обратную сторону. Если ближе к концу года в стабилизационных закромах накопится достаточное количество нефтедолларов, то в 2012 году страховые взносы могут быть снижены на несколько процентных пунктов. О подобном сценарии уже говорил помощник президента РФ Аркадий Дворкович.

А Минэкономразвития и вовсе предлагает перенести часть нагрузки с бизнеса на население, переложив на граждан обязанность отчислять около 3% зарплат в фонд социального страхования или обязательного медицинского страхования.

Мы наблюдаем эти пляски в тришкином кафтане потому, что правительство и администрация президента не готовы предложить варианты системного решения проблемы дефицита Пенсионного фонда.

Самая объективная и очевидная причина такого положения дел — старение населения. Она общая для России и развитых стран. Хотя у нас тут приличная фора — так называемый коэффициент замещения, то есть отношение пенсии к зарплате, в нашей стране раза в полтора ниже, чем в остальном цивилизованном мире, а это значит, что при прочих равных нам нужно меньшее количество работников для того, чтобы кормить аналогичное количество пенсионеров.

При этом очевидно, что средний размер пенсий по стране отличается не слишком уж значительно, а вот размер зарплат варьируется в крайне широких пределах. То есть теоретически работник, получающий большие или очень большие деньги, может взять на себя заботу не об одном пенсионере, а о нескольких или даже о нескольких десятках, сотнях, тысячах.

На практике же у нас пенсионеров содержат главным образом те, кто получает немного. Потому что шкала налога на зарплату у нас регрессивная. По достижении порога в 415 тысяч рублей в год работодатель полностью освобождается от уплаты страховых взносов. То есть зарплаты высокопоставленных чиновников, государственных и частных топ-менеджеров, звезд шоу-бизнеса и спорта могут быть сколь угодно высоки, и это не приведет к увеличению налоговой нагрузки на их предприятиях.

Я понимаю, что плоская шкала налога на доходы физических лиц — это главный экономический фетиш, единственное институциональное завоевание действующей власти, и менять ее никто не будет. Но вот почему нельзя ввести прогрессивный налог на зарплату, мне совершенно не ясно.

Разговоры об уходе топ-менеджеров в тень прошу оставить в стороне. Крупные компании гораздо прозрачнее, чем мелкий бизнес, и если государство не справится с их налоговым администрированием, грош ему цена.

Да, вырастет налоговая нагрузка на крупный бизнес, но он и так чувствует себя не в пример лучше, чем средний и тем более мелкий. Прогрессивное обложение сверхзарплат по идее приведет к их некоторому сокращению, что тоже будет абсолютно справедливо, учитывая неприлично высокий российский коэффициент соотношения доходов бедных и богатых граждан.

Далее: нет ничего невозможного в том, чтобы обложить целевым налогом имущество и потребление премиум-класса. Это в значительной степени нивелирует практику переписывания особняков, лимузинов и яхт на бедных родственников еще более бедных чиновников. Объектами такого налога могут быть, например, квартиры площадью более 200 квадратных метров, автомобили стоимостью более миллиона рублей. Причем технически вполне возможно включать в декларации имущество россиян, расположенное за пределами нашей Родины.

Наконец, роста налоговых поступлений можно добиться, увеличивая не ставку, а размер налоговой базы. Например, доля малого бизнеса в российском ВВП составляет менее 25% процентов, что минимум вдвое меньше показателя развитых стран. Если привести ее в норму, то это даст экономике более 10 трлн руб. в год. Если обложить эту сумму даже по сверхльготной налоговой ставке, то о каком бы то ни было дефиците пенсионной системы можно будет забыть. Рецепты оживления малого бизнеса приводить не буду — они много раз уже озвучены, в том числе президентом. Просто надо сделать.

Алексей Полухин, редактор отдела экономики «Новой»