В начале декабря я прочитал в лондонской газете «Гардиан» пропитанную гневом статью о решении Британского музея отправить знаменитую мраморную статую из Парфенона на выставку в наш Эрмитаж. Автор статьи, «специалист по социальной политике» Хью Муир, мотивировал свой праведный гнев так: «Мы выбрали в качестве своего оружия санкции. А это означает определенный уровень давления на русских людей».

Руководители Британского музея, к счастью, не прислушались к людоедским по своей сути рекомендациям «специалиста по социальной политике». Но сформулированная Хью Муиром идеология — «определенный уровень давления на русских людей» — похоже, успешно завоевывает сердца и умы западных политиков. Если вы послушаете их официальные речи, то вы, естественно, не найдете никаких прямых указаний на что-то подобное. «Сухой остаток» западной официальной риторики заключен в фразе «наши действия направлены не против российского народа, а исключительно против политики Путина».

Но, как было написано на предвыборных плакатах, развешанных по всей стране во время думской кампании 1999 года, — «Верьте только делам». А дела эти таковы. Лично Владимира Путина западники трогать бояться. Когда Президент РФ отправляется в западные страны на международные форумы, худшее, с чем он может столкнуться, — мелкие протокольные пакости.

Однако даже эти нарочитые протокольные оскорбления — встреча российского лидера у трапа самолета в Брисбене не одним из первых лиц страны, а второстепенным функционером в ранге заместителя министра обороны, удаление ВВП на самую «камчатку» группы во время официального фотографирования глав стран G20 — активно сглаживаются. Говоря о Путине за глаза, австралийский премьер Тони Эббот обещал «разорвать на нем рубашку». Смотря Путину в глаза, тот же самый Эббот внешне принимал его как самого дорогого друга.

Но не могут же западники пообещать «разорвать рубашки» и «не разорвать». Вот они их и «рвут» — у людей, которые не могут постоять за себя, — у простых жителей Крыма, например. Бывшая «Родина-мать» полуострова Украина только что показала всем крымчанам всю глубину своих «родительских чувств». «Заботливая мама» Украина вырубает в республике электричество, заключает ее в кольцо транспортной блокады.

Не отстают от официального Киева в желании сделать жизнь рядовых жителей полуострова как можно более трудной и западники. Вторгнуться в Крым — как это сделал англо-французский экспедиционный корпус в 1854 году — им слабо. Российское ядерное оружие — это не та вещь, с которой американцы и европейцы рискуют шутить. Поэтому война ведется с помощью «асимметричных ударов» — отключения полуострова от карт «Виза» и «Мастеркард», угроз лишить крымчан прочих «благ цивилизации» вроде Скайпа или интернет-браузера Firefox.

Согласно нормам и правилам российской патриотической журналистики 2014 года, в этом месте статьи я должен с чувством воскликнуть что-то вроде: «Не дождетесь, о коварные западники! Мы привыкли к лишениям ради правого дела! Мы и не такое выдерживали! Мы все перенесем и в конечном итоге обязательно победим!»

Но я, пожалуй, пропущу этот «обязательный пункт программы». Да, западные политики ведут себя по отношению к рядовым жителям Крыма — да и всей остальной России тоже — как лицемерные оппортунисты. Но упрекать политиков в лицемерии — то же самое, что упрекать лису за то, что она — явно с гуманитарными целями, разумеется, — упорно стремится проникнуть в курятник. В конце концов, не зря же бывший госсекретарь США Генри Киссинджер говаривал в свое время — и, кстати, лишь наполовину в шутку: «Нелегальное мы делаем немедленно. Антиконституционное требует немного больше времени».

В силу всех этих обстоятельств я не буду никого ни в чем упрекать. Я ограничусь лишь констатацией фактов. Всем выросшим при советской власти поколениям вбивался в голову лозунг: «Мир хижинам, война дворцам». Но этот лозунг — иллюзия, обман, выдавание желаемого за действительное. Конечно, война — не важно, холодная или горячая, — периодически разрушает жизнь и во дворцах. Однако на каждый такой дворец приходится миллион разрушенных — или, как в нашем случае, серьезно затронутых международным кризисом — хижин.

В психологии есть такое понятие — синдром незавершенного действия. Как еще в 1925 году показали эксперименты молодого советского психолога Блюмы Зейгарник, память о своих незавершенных действиях остается у человека намного дольше, чем о действиях завершенных. Если количество таких незавершенных действий становится значительным, то это вызывает состояние хронического стресса.

К концу 2014 года Россия подходит с мощнейшим синдромом незавершенности. В уходящем году мы начали противостояние с Западом из-за украинского кризиса, но так и не смогли его закончить. Тяжеленный политический багаж 2014 года не удастся выбросить вместе с использованной елкой в начале рабочей части января. Этот опостылевший багаж перейдет вместе в нами в 2015-й, а может, и в 2016-й. Никто ведь сейчас не знает, когда именно удастся состыковать понятия «завершенность» и «кризис из-за Украины».

Жители Крыма в гораздо большей степени, чем все прочие россияне, чувствуют сейчас укус асимметричных санкций США, Европы и Украины. Но в какой-то мере мы все сейчас крымчане. Запад бьет не по Путину. Запад бьет по всем нам. Этот факт неприятен. Но он — факт.