Если Кремль откажется от политических реформ, а правительство продолжит тактику «ничегонеделания», то экономический рост не превысит 1–2% и Россия безнадежно отстанет от Запада. Что необходимо делать и каких ошибок нельзя допускать, чтобы поддерживать хотя бы минимальный экономический рост, в интервью «Газете.Ru» рассказал Сергей Алексашенко, бывший первый зампред ЦБ, а сегодня просто экономист из Вашингтона.

— В мае Кремлю будет представлена написанная Алексеем Кудриным стратегия развития России до 2035 года. Насколько реально вообще сейчас написать трактат о способах стимулирования экономики? Насколько это возможно в ситуации, в которой живет страна?

— Что нужно сделать, чтобы стать олимпийским чемпионом в беге на 100 метров? Нужно тренироваться, тренироваться, тренироваться, а потом всех обогнать.

— И?

— При том, что описанная выше стратегия верна, если я сейчас начну рассказывать, что вот я, Сергей Алексашенко, 57 лет от роду, хочу стать олимпийским чемпионом в беге на 100 метров, что бы я ни говорил, мне, наверное, люди не поверят. Поэтому вопрос доверия к стратегии — вот что важно в первую очередь. Стратегии — вещь нужная, и они пишутся в разных ситуациях. Бывает, в хороших, бывает, в плохих ситуациях…

— Экономическая стратегия бесполезна?

— В таких условиях тоже может быть какая-то стратегия... Стратегия закрытых дверей

— Вот именно — какая-то. Стратегия пишется за закрытыми дверями. Текст стратегии — большая тайна. Общество не в курсе, что там ему пропишут на ближайшую десятилетку. Даже руководители экспертных направлений, привлеченные к работе над стратегией, признаются, что не в курсе происходящего. Я недавно спросил Алексея Леонидовича, может ли он ознакомить «Газету.Ru» с проектом стратегии? В общих чертах. Ответ был отрицательным: заказывал стратегию Кремль, ему документ и будет представлен. В мае. До этого времени — нельзя.

— Ну, это лучше, чем ничего. Стратегия «ничего не делать» вас никуда не приведет. Скорее всего, вы останетесь в том же самом месте, а может быть, откатитесь назад.

Есть маленькая вероятность, примерно 15%, что Алексей Леонидович честно напишет: главная проблема в российской экономике — это незащищенность прав собственности, и что, не решив ее, мы не сможем радикально ускорить темпы развития российской экономики.

А соответственно, для того, чтобы решить проблему защиты прав собственности, нужно срочно провести политические реформы. А если мы от таких реформ отказываемся, тогда будет вот что. Только надо говорить об этом предельно прямо и четко обозначить развилку.

Развилка такая. Что если мы проводим политические реформы, тогда у нас потенциал роста экономики составляет 4%, даже 5% в среднесрочной перспективе. Если же мы отказываемся от политических реформ, то у нас потенциал роста максимум полтора-два процента в год.

Но даже для того, чтобы нам достичь этого потенциала, надо сделать то-то и то-то. Вот, собственно говоря, как может быть структурирована эта стратегия.

— Значит, по-вашему, в основе экономической программы Кудрина все-таки должна быть обоснована необходимость политической реформы в России? Предположим, он это напишет. А сама реформа, думаете, возможна?

— Я считаю, что в сегодняшней России политическая реформа невозможна. Но Кудрин, если он считает себя честным экспертом, должен четко и внятно об этом сказать. Что без политических реформ экономического ускорения в России быть не может. Это было бы честным диагнозом текущей ситуации. Почему российская экономика не растет? Да потому, что права собственности не защищаются, нет инвестиций. И все остальные причины носят второстепенный характер, хотя и их устранением тоже нужно заниматься. Можно смириться с ростом в 1–2%

— Я последние 15 лет только и слышу на экспертных тусовках, на бизнес-форумах про права собственности, про структурные реформы. Что вас убеждает в том, что сейчас ситуация изменится?

— Нет, меня ничего не убеждает. Потому что ни на какие политические реформы власть не готова.

— И что делать тогда? Перестать играться со стратегиями? Уж сколько их упало в эту бездну…

— Тогда давайте смиримся с тем, что наш потенциал роста 1–2% в год, и будем снимать все препятствия на пути к этой цели. Или давайте пойдем на поводу у Столыпинского клуба, поверим ему, что, напечатав деньги и раздав их для финансирования исключительно приоритетных и важных инвестиционных проектов, Россия сможет избежать участи Зимбабве и нам удастся избежать раскрутки инфляционного маховика.

— Ваш прогноз. Кудрин честно поставит диагноз экономике, укажет в стратегии, почему она не растет?

— Думаю, о проблеме защиты прав собственности он, конечно, скажет, но мимоходом; а во всей его программе никаких реальных предложений на эту тему содержаться не будет…

Знаете, у нас и Путин говорит про защиту прав собственности. Премьер про это говорит. Проблема состоит в том, что нужно делать, а не говорить.

— Допустим, но российская власть хотя бы из чувства самосохранения, чтобы не упустить бразды правления, может пойти на либерализацию экономики?

— Очень хороший вопрос вы поставили. Я не знаю, но подозреваю, что в Кремле считают с точностью до наоборот…

— Чтобы сохранить власть, надо закрутить гайки?

— Что гораздо проще сохранить власть, ничего не меняя. Ставьте на капитал — человеческий

— Сейчас среди чиновников в моде рассуждения на тему человеческого капитала. Считается, что если вкладывать из бюджета больше в здоровье и образование человека, то получим реальный стимул для экономического роста. Еще полпроцента к ВВП. И все бы хорошо. Но у меня в связи с этим уточняющий вопрос. Когда отдача будет? Лет через пять-десять-пятнадцать?

— Если вас послушать, то правильно сделать следующее. Медицину закрыть. Сделать так, чтобы все пенсионеры перемерли. Соответственно, сэкономятся средства Пенсионного фонда. И на эти деньги построить танки и ракеты, потому что ничего другого мы предложить не можем, но за счет этого Росстат насчитает и темпы роста ВВП, и рост инвестиций.

— Этого я не говорил. Я про эффективность бюджетных расходов, целесообразность госинвестиций...

— Экономический рост — он нужен для того, чтобы люди жили лучше. Не только за счет того, что в январе пенсионерам дали пять тысяч рублей. Нужно, чтобы у молодежи появились перспективы. Когда мы говорим о развитии человеческого капитала, безусловно, эффект экономический и социальный появится через несколько лет, через пять, может, через десять, может, даже через пятнадцать. Да, но если этого не сделать, то и через 15 лет этого эффекта не будет.

— Именно сейчас вкладываться в это? На дне?

— Надо было вкладываться десять лет назад.

— Ну, да. Когда деньги были в бюджете...

— Подождите. Знаете, в мире двести с лишним стран. И многие из них побывали в разных сложных ситуациях.

И если вы посмотрите на разные примеры в разных странах, то увидите, что очень многие из них сделали прорыв именно за счет того, что вкладывались в человеческий капитал.

Корея, Сингапур, Гонконг… Или вот Финляндия… у них был двойной шок: сначала был развал Советского Союза, и они потеряли там всю советскую торговлю. А потом у них грохнулась Nokia, которая давала 15% ВВП. И тогда они стали целенаправленно вкладываться в развитие инженерного высшего образования. И сегодня Финляндия едва ли не лидер в Европе, туда едут учиться со всей Европы, кузница кадров, она зарабатывает на образовательных услугах.

— А что сделает наше государство сейчас? Размажет доходы тонким слоем по всем направлениям, на которые Кудрин укажет… И отдачи не будет ни по одному из них.

— Если говорить о серьезной стратегии, то никакой набор рецептов не даст мгновенной отдачи, которую бы все почувствовали.

Если вам нужно получить мгновенную отдачу, чтобы ВВП сразу вырос, самый эффективный способ — это заставить все население сначала до обеда копать яму, а после обеда ее закапывать.

Или потратить остатки средств минфиновских фондов и профинансировать производство танков, пушек и ракет в трехкратном объеме. Такой темп роста будет, просто колоссальный. Только смысла от этого не будет никакого.

Стратегия экономической политики делается не на один год. Она делается на длительный период. Поэтому говорить о том, что нам кровь из носа нужны результаты в этом году, — так не бывает. Корабль под названием «Россия» повернуть на 90 градусов за одну ночь невозможно. Требуется время. В мире нет чудес, и не может быть какого-то чудодейственного рецепта, который прямо завтра даст результат. Кроме того, чтобы копать яму. Инфляционные ожидания не подвластны ЦБ

— Хочется обсудить еще одну фишку, на которую ставят власти. Таргет по инфляции в 4%, к которому ЦБ вот уже года три стремится, всеми способами зажимая кредитование. Что это, одна из тех ошибок, как в случае с прекращением субсидирования ставок по ипотеке? Сбить инфляцию любой ценой — вот это что?

— Таргет низкой инфляции в принципе правильный, но я тоже считаю, что Центральный банк проводит чрезмерно жесткую денежную политику и удерживает свою ключевую ставку на запредельно высоком уровне, что приводит к снижению объема кредита в экономике. Но при этом он сильно недорабатывает в других направлениях. Борьба с инфляцией не есть уравнение в задачнике, где вы все параметры поставили и получили искомый результат. В борьбе с инфляцией очень важна борьба с инфляционными ожиданиями населения и бизнеса. Если вы почитаете пресс-релизы Центрального банка, его документы, то вы увидите, что основная его проблема — это как раз очень высокие инфляционные ожидания. Но с инфляционными ожиданиями борются словами, а не сверхвысокой ставкой. Словесные интервенции Центрального банка явно недостаточны и не сильно влияют на ситуацию.

— Еще в 2014 году, когда я брал интервью у Ксении Юдаевой, первого зампреда ЦБ, я спросил: почему, действительно, взяли за ориентир 4%, не ниже, не выше? Она ответила так: ну, мы подумали, сравнили с Европой и решили, что ниже 4% — это нереально будет, а выше четырех — смысла нет…

— Послушайте, вообще-то, таргет в 4% — это высокая инфляция для современного мира, особенно учитывая, что Банк России не хочет ее дальнейшего снижения. Сегодня в развивающихся странах средняя инфляция ниже, в среднем составляет 2,58%. А в развитых — 2,14%.

То есть во всем мире нормальным считается инфляция от 2 до 3%. Есть некий консенсус о том, что инфляция ниже 1% тормозит рост. А высокая инфляция, выше 3%, разрушает накопленное богатство.

Низкая инфляция лучше, чем высокая. Здесь спору нет. Но вопрос в том, грубо говоря, достаточно ли этого, чтобы инвестиции пошли? Мой ответ — нет. Бизнес делает инвестиции, если он уверен в том, что они ему вернутся, а это обеспечивается прежде всего защитой прав собственности. Вы сегодня вкладываете деньги — через пять-семь лет начинаете получать доход. Вы должны быть уверены, что этот доход достанется вам, а не знакомому или незнакомому вам полковнику ФСБ.

— Короче, затея с таргетом бессмысленна?

— Нет, не бессмысленна. Ремонт разбитого зеркала заднего вида, если у вашей машины двигатель глохнет, тоже имеет смысл. И неправильно говорить, что это не имеет смысла. Денег нет и не будет, терпите

— Ладно, раз уж мы не нашли рецептов, как починить глохнущий двигатель в настоящем времени, перейдем к прогнозам. Как себя будет чувствовать Россия, ее экономика и ее политическая система в 2018 году и в 2024-м?

— Судя по всему, политическая система России будет себя чувствовать в 2018 году и в 2024-м устойчиво.

— А экономика?

— Экономике от этого будет плохо. Потому что существующая политическая система не направлена на защиту прав собственности. И я не вижу шансов на то, чтобы в России власть вдруг начала поощрять политическую конкуренцию или защищать права собственности, что вдруг Кремль откажется от тотального контроля за информационным пространством и прописывания новостной повестки для телевидения.

В общем, в нашей стране мало что будет меняться. Поэтому притока инвестиций не будет и, значит, экономика будет себя чувствовать плохо.

— А население?

— Тоже будет чувствовать себя плохо. Если, на наше счастье, не вырастут цены на нефть, то российская экономика будет, предположим, расти на 1,5–2% в год, что медленнее, чем вся мировая экономика. Следовательно, Россия будет отставать от других стран, и качество жизни в России будет отставать. То есть другие страны нас будут обгонять, а Россия будет относительно беднеть. При том что, в принципе, мы будем становиться каждый год на 1% богаче. Но остальные страны будут богатеть на 3–4%. Вот и все.

— Напишите, предложите для России свою стратегию роста. А то критиковать-то все мастера...

— Это легко сделать. Я уже несколько лет говорю обо всем этом как попугай. Я мог бы уместить эту стратегию на половине страницы текста, а могу написать ее на 33 страницах. Но смысл останется в том, о чем мы с вами только что говорили.

Нужно провести политические реформы, восстановить разделение властей и обеспечить верховенство права, что создаст необходимую систему защиты прав собственности, что будет поощрять инвестиции и в конечном счете приведет к устойчивому экономическому росту.

Все остальное непринципиально, я готов заранее согласиться со всем, что предложит Кудрин и его команда. С ними можно соглашаться. Но, знаете, повторюсь, если у вашей машины не работает двигатель…

— По разбитому зеркалу заднего вида можно не печалиться… То есть ничего не изменится после прочтения и принятия стратегии Кудрина? Как-то так получается?

— Думаю, что да. Думаю, вы правы.