Представители Европейской комиссии (ЕК) подтвердили, что не смогут направить замороженные средства российского Центробанка на восстановление Украины, сообщила The Wall Street Journal со ссылкой на свои источники. По данным американского издания, невозможность конфискации активов связана с принципом международного государственного иммунитета.

При этом, по данным WSJ, в исполнительном органе Евросоюза намерены создать фонд для управления ликвидными российскими активами, прибыль с которых пойдёт на восстановление Украины. Ранее о планах создать специальный фонд из замороженных 300 млрд евро государственных и 19 млрд евро частных российских активов говорила глава ЕК Урсула фон дер Ляйен. Однако некоторые западные страны, например, Швейцария, выступили резко против, расценив это как угрозу институту частной собственности.

О том, что сейчас происходит с замороженными российскими активами, aif.ru расспросил программного директора Валдайского клуба Ивана Тимофеева.

Глеб Иванов, aif.ru: Есть ли вероятность, что российские средства удастся вернуть?

Иван Тимофеев: Пока эти активы будут оставаться замороженными. Шансы на то, что они вернутся России, в текущих условиях очень и очень малы. Другое дело, что даже будучи замороженными, они остаются российскими. Доступа к ним нет, но формально собственником этих активов является либо Россия, либо российские лица.

— Что останавливает Запад от их конфискации?

— Первая проблема — нет правовых механизмов. Но это полбеды, механизмы можно создать. Вторая проблема — это создает неприятный прецедент для других зарубежных инвесторов. Крупных инвесторов. Потому что сегодня отняли у России, а завтра отнимут у других стран, к которым могут возникнуть какие-то политические претензии. Тем более, что некоторые российские инвестиции фактически уже изымают. Я имею в виду национализацию некоторых российских активов (например, в середине ноября Германия объявила о национализации бывшей «дочки» «Газпрома» — прим. ред.).

Третья причина — это реакция России. Ведь Москва тоже сложа руки сидеть не будет. И вполне может возникнуть ситуация, когда у нас скажут: «Хорошо, вы забрали вот эти активы, а мы забираем вот эти». Много иностранных компаний ушло из России, но иностранная собственность в России сохраняется. Ее тоже могут начать изымать.

Могут быть и другие варианты ответа. Официально они не заявлялись, и это пока лично мое предположение. Мы можем сказать: «Хорошо, если вы изъяли наши деньги и передали Украине, значит это плата за те территории, которые вошли в состав России. Т. е. наряду с референдумом это как бы дополнительная легитимация их вхождения в состав РФ. Подчеркиваю, что это не официальная позиция, но такой ответ может быть, и он будет неприятен для инициаторов конфискаций.

— Иными словами, на Западе сейчас оценивают риски?

— Да, на Западе сейчас тщательно взвешивают последствия. И правильно делают, потому что эти действия могут иметь серьезные издержки для тех, кто их инициирует. Пока консенсуса не просматривается.

Но в любом случае, дискуссия будет продолжаться и дальше. И некоторая работа все же ведется. Ведется активная работа по выявлению этих активов, по их категоризации, их происхождению. Т. е. информацию ЕС и США активно собирают, чтобы в час «Х» эти активы могли быть быстро изъяты.