Сводный опережающий индекс Composite leading indicators (CLI), указывающий на перспективы экономической активности, для России в августе составил 102,77 пункта после 102,38 пункта в июле, свидетельствуют данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). В других странах этот показатель ниже: 102,4 в Бразилии, в Китае — 102,2; Франции — 99,37; Германии — 102,3; Индии — 102,3; Японии — 100,95; США — 100,58, и 100,98 в среднем по ОЭСР. Это означает, что в краткосрочной перспективе прогнозная динамика у России выше, но сможет ли страна реализовать этот потенциал — большой вопрос.

Сводный опережающий индекс CLI – это прирост экономической активности к соответствующему месяцу предыдущего года. Он, как объясняет основатель «Школы Практического Инвестирования» Федор Сидоров, объединяет в себе такие показатели, как средняя продолжительность рабочей недели, число новых заказов, потребительские ожидания, количество разрешений на строительство домов, курсы акций и спреды процентных ставок. Эксперт уверен, что

главной причиной роста индекса стало резкое повышение ЦБ РФ ключевой ставки (с 4,35% до 6,75%). Это имело влияние и на другой показатель, входящий в состав индекса, — стоимость акций российских компаний. Так, индекс РТС — основной индикатор фондового рынка России — за август вырос на 3,6% до 1684,66 пункта, а в годовом выражении — на 34,5%.

Еще одной причиной роста индекса Сидоров назвал низкую базу 2020 года. Поэтому в реальном выражении, если базисным годом брать 2019, речь идет о росте до 1%. В суммарном выражении с падением ВВП в прошлом году на 3%, отмечает эксперт, о каком-либо значительном росте российской экономики разговор идти не может.

С ним соглашается директор Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгий Остапкович. В беседе с «Газетой.Ru» он уточняет, что если рассматривать пандемический и постпандемический периоды в России, то можно заметить, что они оказались более благополучными, чем в остальных странах.

Как показал Росстат, ВВП просел лишь на 3%, несмотря на то, что МВФ и другие аналитические агентства высказывали более пессимистичные прогнозы (8-11%). Как считает ученый, Россия может прийти к показателям роста в 4,2-4,5%, но в реальном выражении при сравнении с 2019-м это будет не больше 1,5% за два года.

Получается, что за два года темпы роста составили 0,7%, что является очень низким показателем (США — 7%, Китай — 8%, а среднемировой темп роста МВФ устанавливает в районе 5%). То есть российские темпы на самом деле сильно меньше по сравнению с общемировым уровнем. Как следствие, Россия будет терять свою долю в мировом ВВП, даже несмотря на рост в 2021-м.

В чем проблема

По мнению Остапковича, основная причина повышенного в сравнении с другими странами индекса — меньший упадок национальной экономики в пандемию в сравнении с остальными. Из-за этого, считает ученый, получилось провести более быстрое и эффективное восстановление.

Как объясняет эксперт, суть в том, что в экономике России 70% товаров и услуг создается напрямую или аффилированно с госпредприятиями. В пандемию же в первую очередь пострадал частный сектор, и в России он составляет всего 30% (по миру 50-60%). А социальная и бизнес-поддержка в России не превысила 5% ВВП (по миру 10-15% ВВП).

По прогнозу Остапковича, вероятнее всего, при прекращении действия эффекта низкой базы 2020-го и компенсационного роста российская экономика упрется в потолок. Как полагает ученый, дальнейшие перспективы роста национальной экономики будут зависеть от выбранной российскими регуляторами стратегии развития. Он подчеркивает, что в первую очередь стоит убрать фокус с антикризисной повестки.

Как напоминает эксперт, с 2014 года экономика России растет на 0,2-0,8%, и все это время падают или стагнируют реальные располагаемые денежные доходы населения. Поэтому основным драйвером долгосрочного роста, продолжает Остапкович, станет создание институтов развития и исследований экономики.

«Главный для развития в экономике — человек, а не ВВП. Вложитесь в человека, и он сам создаст и разовьет экономику», — говорит Остапкович, описывая схему цепных положительных реакций.

При увеличении реально располагаемого денежного дохода населения будут расти платежеспособность и потребительский спрос. Это станет драйвером развития экономики, потому что предприятия должны будут удовлетворять спрос, что в свою очередь увеличит их прибыль, рентабельность и налогооблагаемую базу. Как следствие, приумножится поступление средств от налогов в государственный бюджет, который уже можно будет делить на развитие экономики и на социальные программы (образование, наука, здравоохранение).

Что станет драйвером

Научный сотрудник Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Николай Кондрашов отмечает, что большую роль в краткосрочной перспективе может сыграть восстановление нефтяных цен, которое наблюдается прямо сейчас. Как считает ученый, могла бы помочь и более активная вакцинация населения.

Доцент ВАВТ Олег Абелев дополняет эти стимулы успешным развитием России в сферах технологий ИИ, производства ПО и систем обработки баз данных. Однако, как обращает внимание ученый,

страна не является лидером в этих областях, поэтому, скорее всего, это тоже будет иметь только краткосрочный вклад в российскую экономику. Перевести это на долгосрочную перспективу можно при вложении капитала в эти направления, что сейчас ему не кажется возможным.

Абелев считает, что у России все шансы прийти в тупик в наращивании темпов роста экономики в ближайшее время. Он также привел в пример «тучные 2000-е».

«Рост ВВП был уверенный, цены были возле $150 за баррель, а потом, за три дня цены рухнули до $27. Россия уперлась в потолок. Сейчас похожая ситуация», — объясняет экономист.

При этом он подчеркивает, что многие другие страны не зависят от цен на углеводород в той же мере, как Россия, соответственно, их экономики сохраняют потенциал роста на экспорте других товаров с более высокой добавленной стоимостью.

Абелев стимулами дальнейшего роста, помимо развития технологий, называет создание добавленной стоимости внутри страны и потенциал в туристической рекреационной сфере. В стране мало компаний, которые перерабатывают углеводороды, добавляя стоимость и, как следствие, увеличивая вклад в рост ВВП.

Николай Кондрашов же полагает, что сейчас в российской экономике присутствует возможность перегрева, индикаторами чего выступают высокая склонность населения к потреблению и возросшая инфляция. Он называет это возможным тормозящим фактором в ближайшей перспективе.

«Разумеется, если перегреть экономику сейчас, то можно подорвать устойчивость экономического роста», — подытоживает ученый.

А драйверами дальнейшего развития Кондрашов называет возвращение к соблюдению бюджетного правила и следование политики инфляционного таргетирования. Следующим условием он определяет плотную работу с институциональными реформами: освобождать бизнес от избыточной административной нагрузки, повышать эффективность государственного аппарата и снижать долю государства в экономике.

Последним способом избежать торможения ученый считает диверсификацию экономики. Но для этого нужны соответствующий инвестиционный климат и прямые иностранные инвестиции в значительных объемах.