Россияне резонно боятся финансового кризиса больше, чем европейцы

«Ребята, что с вами происходит? Нам еще держать сбережения в евро?» - в последние недели мне не раз задавали эти вопросы. У меня возникло ощущение, что россияне больше обеспокоены европейским финансовым положением, чем, например, мои соотечественники.

«Смотрю целыми днями иностранные телеканалы. Много чего непонятно»,- исповедуется мне московский эксперт по энергетике. Писать колонку с очередным анализом, переполненным специфическими английскими терминами, слишком просто и неинтересно. Поставлю себе сложную цель - великим и могучим русским языком описать путанную ситуацию, рискуя получить двойку от экономистов и вызвать гнев политкорректных людей.

Когда в середине 90-х годов стало ясно, что мечта иметь единую европейскую валюту будет реализована, я начал радостно названивать своим немецким приятелям. «Наконец-то! – кричал я в трубку. – Вы будете вместо нас работать, а мы, итальянцы, будем на пляже отдыхать с вашими девушками. Хороший обмен!». Но настроение потихоньку изменилось.

С 1997 года итальянцы стали платить очень высокие налоги, чтобы быстро достичь согласованных параметров Маастрихта, но никто не жаловался. Подавляющее большинство населения полуострова составляют убежденные европеисты. Неважен был даже плохо решенный вопрос по обмену лиры на евро, одна из главных причин, по которым после 1-го января 2002 года цены у нас практически удвоились. Ведь объединенная Европа - это прогресс, демократия и огромные экономические возможности.

Не надо забывать, что проект единой валюты родился с падением Берлинской стены как компромисс. Европейцы убрали все препятствия для немецкого воссоединения, а Германия отказалась от марки. 17 из 27 государств-членов ЕС создали еврозону, отказались от части своего суверенитета и делегировали стратегические финансовые функции ЦБ во Франкфурте и Еврогруппе (собранию 17 министров экономики стран-членов зоны евро).

А что происходит у нас сейчас? Ответ прост: строится Европа XXI века. Наверное, в странах, где царит вертикальная власть, этот момент не совсем понятен. У нас нет правящего государя, а есть лидеры, которые стараются договориться и найти удобный всем компромисс. Это очень трудное дело, особенно во время кризиса, когда необходимо спешить. Европейские лидеры на уровне сообщества знают, какие меры (непопулярные) нужно применять, но тормозят из-за внутренних национальных расчетов.

Но деваться некуда. Государствам еврозоны придется скоро отдать еще часть своего суверенитета Евросоюзу. Первые экономические шаги: единая налоговая политика, еврооблигации и политическое разделение новых долгов.

Деньги пока есть. Поэтому возможности фиаско в этой сложной операции небольшие. Максимум - будет более заметно, что внутри ЕС существуют две Европы, которые интегрируются с разными скоростями, или какой-то член с маленькой экономикой (Греция?) вылетит из еврозоны. Крах единой валюты никому не выгоден в Старом Свете. По мнению президента еврокомиссии Баррозо, каждая страна сегодняшней еврозоны потеряла бы при таком раскладе 50% ВВП. Также эксперты посчитали, что на следующий день после возвращения немецкая марка приобретет 40% ценности, а итальянская лира проиграет 60%. И снова будет как в 94-95 годах, когда в Германии бутылка нашего вина стоила меньше пол-литра пива, и немцы стали ездить на "фиатах". Но при этом Берлин потеряет огромную часть своего экспорта с тяжелейшими внутриэкономическими последствиями.

Поэтому нечего смеяться канцлеру Меркель, которая год назад из-за предвыборной кампании остановила принятия евромер, когда финансовая ситуация в Греции только начала драматизироваться, и ее спасение стоило бы совсем других денег, чем сегодня,. Также нечего радоваться президенту Саркози: Франция из-за внутренних долгов близка к тому, чтобы потерять кредитный рейтинг «ААА», что обозначает «максимальную надежность».

Европейский кризис, который, видимо, будет длиться долго, состоит из трех разных взаимосвязанных точек и разыгрывается на двух полях (то есть на континентальном и национальном уровнях). Общая цель ЕС - не спровоцировать «эффект домино», а цель каждого члена - заплатить поменьше.

Первая больная точка - Греция, чья экономика в еврозоне сегодня весит меньше 2%. После 1997 года греки пошли на фальсификацию своего бюджета, а Брюссель сделал вид, что этого не заметил.

Вторая больная точка - банки. Они являются сердцем финансовой системы, а ее кровь - деньги. Если они отсутствуют, реальная экономика останавливается. Европейские банки (особенно французские и немецкие) имеют кучу «нехороших» (греческих в первую очередь) облигаций, ущерб от которых усиливается убытками, полученными в результате американского кризиса в 2008-09 годах. Тогда государства в сложный момент эти банки поддержали, поэтому сейчас госдолги повсюду в ЕС поднялись. После принятого в конце октября решения простить Греции 50% долга потребуется рекапитализация некоторых банков. Стоимость: 108 миллиардов евро.

Третья больная точка – собственно госдолги, особенно итальянские. Тут финансовая философия кардинально изменилась. Если раньше банки давали кредиты тем, у кого уже есть долги, то теперь все наоборот. Еще с 80-х годов у Италии высокий госдолг, но только 42% обязательств находится в руках иностранцев. Спекулянты ставят на то, что в будущем Рим не найдет достаточно средств на свободных рынках, чтобы его рефинансировать. Но в данный момент ЦБ Европы, чьи президентом является итальянец Марио Драги, покупает наши облигации, чтобы всех успокоить.

Италия (третья экономика еврозоны и седьмая в мире) - не Греция, ее макроэкономические данные совершенно другие и неплохие. Добавим еще, что официально 17% нашей экономики является теневой и не посчитанной в ВВП. Итальянские семьи и фирмы богатые. Так что долги есть у государства, но не у всей «системы Италии». Поэтому в Италии не будет никакого дефолта.

Если суммировать долг государства и частные долги (людей и фирм), то мировая картина совсем ингая. Страной наибольшей задолженности является Япония (но ее госдолг принадлежит ее гражданам и лишь небольшое количество иностранцам), затем идут Великобритания, Испания, США. Среди самых виртуозных - Франция, Италия и Германия. Вот почему в 2009 году Путин рассердился, когда открыл для себя, что у российских фирм - около 300 миллиардов задолженности иностранцам.

Очевидно, что в финансовом мире существует кризис доверия итальянскому правительству. Берлускони, быть может, уже сегодня уйдет в отставку. И новым премьер-министром станет бывший еврокоммисар Марио Монти, очень влиятельный человек. Тогда буря в Италии успокоится на следующей неделе.

Из-за европейских событий внимание к настоящему больному, то есть к США, где начался мировой кризис, снизилось. И, наверное, это к лучшему. Ведь рассуждая об этих вещах, важно смотреть на цифры, чтобы понять вес стран в мировой экономике. ВВП Европы - 16,2 триллионов долларов, США - 14,6, Италии - 2,1, стран БРИКС - 11,3 (правда, без Китая только 5,4, то есть примерно как ВВП Японии), Греции - около 330 миллиардов. Экономика России, у которой есть опасные структурные недостатки в виде зависимости от экспорта энергоресурсов, сравнима с экономикой штата Техас. Шесть стран Большой Семерки вместе взятые еле-еле обгоняют ВВП США. А там скоро выборы, и курс евро-доллар пока будет стабилен, иначе Америке грозит массовое закрытие производств.

Но вернемся к России, для которой этот кризис представляется большим риском, несмотря на солидные валютные резервы. Можно задать один вопрос, на который пока никто официально не ответил: почему идет столь масштабное бегство капитала из страны, что подтверждает Банк России? Ответа на него я давать не буду, предположу лишь, что первыми, кто не уверены в будущем своей страны, являются сами россияне.

Далее. Если России не хочется играть в пользу Китая (вам не достаточно истории с ценой газа для Пекина?), то вашим властям не надо вводить людей в заблуждение. Рецепт исцеления мировой экономики — вовсе не в БРИКСе, который скоро начнет страдать от затяжных невысоких темпов роста Европы и США и, не дай Бог, от рецессии. Во всяком случае, это очень похоже на идею лечить аспирином сломанную шею. Нет, понадобятся согласованные общемировые решения. Такие, например, как ограничение возможностей для спекуляции, которая способна разрушить экономики здоровых государств, и наведения порядка в отношениях с Пекином. Но в Каннах, на Большой двадцатке, об этом почему-то не говорили.

И последнее. Вызывают тревогу новости о грядущем нападении на Иран. В 2008 году уже была попытка скрыть ужасы Уолл-стрита за ширмой конфликта в Южной Осетии. А историки подтверждают, что США ушли от депрессии 30-х годов только после Второй мировой войны.

Джузеппе Д’Амато