Дмитрий Медведев высказывался аккуратно, потому что дуумвиры не определились с тем, кто идет в президенты

В 1975 году очередная группа «дачных писателей» готовила материалы для отчетного доклада Брежнева на XXV съезде КПСС. «Золотые канарейки» в условиях стагнации экономики предсказуемо столкнулись с кризисом идей. Анатолий Черняев, трудившийся в одной из рабочих групп, записал в своем дневнике: «Что придумать в такой ситуации, абсолютно не ясно рабочей группе (спичрайтерам), тем более — ведомствам, начиная с Госплана, который поставляет ей данные».

Третье «медведевское» послание произвело ровно такое впечатление — кризиса идей. Или — сознательного нежелания говорить о том, что по-настоящему волнует большое число людей. И нежелание это связано именно с тем, что дуумвиры не определились с тем, кто идет в президенты на следующий срок.

Дети — важнейшая тема. Кто скажет, что об этом не надо говорить? Конечно, надо. Что важнее детей? Да ничего!

Но даже в границах этой темы материалы по демографическим проблемам, подготовленные президенту, ввели его в заблуждение. Глава государства с оптимизмом говорил о росте численности населения России и преодолении последствий демографического спада 1990-х. Но ведь это — неустойчивый тренд. Обратимся к интервью крупнейшего российского демографа Анатолия Вишневского (см. «Новую» от 22.10.2010). Он говорит о том, что рождаемость действительно повысилась, а в 1990-е годы действительно был спад. Но демографическая ловушка не в этом: «Для начала в текущем десятилетии у нас резко упадет число молодых матерей, как следствие — снизится число рождений». Главная проблема — в структуре возрастной пирамиды, отменить которую не поможет никакое стимулирование рождений третьих детей в семьях (что, безусловно, очень важно). А она такова, что нас все равно ждут старение населения, снижение рождаемости, сокращение численности трудоспособного населения и как следствие — необходимость принимать все больше и больше мигрантов. А вот об этом в послании — ни слова. Мигранты же — это не просто техническая проблема или вопрос квотирования рабочей силы. Это и адаптация мигрантов в новой среде, и воспитание толерантности по отношению к ним у «коренного» населения.

Дискуссии о Химкинском лесе, покушение на убийство журналистов и гражданских активистов, вообще оживление гражданской активности — все это прошло мимо послания. Казалось, Дмитрий Медведев оборвал сам себя, когда заговорил о важности экологических движений: создалось впечатление, что целый кусок выкинут из итогового текста. Из дискутировавшихся в самое последнее время проблем была вскользь упомянута одна — повышение страховых взносов, способных убить малый и средний бизнес. На этот счет президент сказал, что власть попытается «смягчить отрицательные последствия для производственной деятельности».

Казалось бы, послание оглашено уже после лиссабонского саммита НАТО, на котором был достигнут реальный прорыв. И вдруг — разговор о какой-то искусственной альтернативе: или строится новая архитектура европейской противоракетной обороны, или же начнется новый виток гонки вооружений. (В этом месте особенно выразительно зааплодировал премьер-министр.) Кто же мешает нам не допустить второго сценария — все ведь в руках России!

Президент говорил о том, что политическая система достигла определенного качества — она «обновлена на всех уровнях». Означает ли это, что больше ничего делать не надо? И почему о ее реальных проблемах Дмитрий Медведев говорил не в послании, а за несколько дней до него, в своем видеоблоге, где было сказано о бронзовении партии власти и вынужденной маргинализации оппозиции? Правда, был высказан один инновационный тезис о введении выборов по партийным спискам на муниципальном и местном уровнях. (Чему активно аплодировал и неистово кивал головой Владимир Жириновский.) Но так ли уж очевиден позитивный смысл этой инициативы? В чем будет ее результат? В том, что и на муниципальном уровне у нас теперь будут присутствовать исключительно «четыре масти Советской власти», партии, представленные в парламенте?

Были, разумеется, в послании и важнейшие новации, правда, не составившие некую стройную систему. В частности, касающиеся ситуации, когда повторная благотворительная помощь тяжелобольным детям облагается налогом — теперь такого, скорее всего, не будет. Или инициатива с подключением некоммерческих организаций к оказанию социальных услуг населению. Или изменение закона о госзакупках — в этой сфере нецелевые расходы достигли 1 триллиона рублей. Или изменения в законодательстве о борьбе с коррупцией — введение экономических по сути наказаний в виде штрафов, стократно увеличенных по сравнению с взяткой. Или тема предоставления электронных госуслуг с четким определением места госслужащих: «Чиновники служат народу, а не вершат его судьбы». Наконец, важнейший сюжет — «органы власти не должны быть владельцами заводов, газет, пароходов». То есть, надо понимать, — региональных и федеральных газет. И, страшно сказать, — телеканалов. Об этом было сказано как бы между делом, без конкретизации. Но за фразой могут стоять серьезные изменения в государственной информационной политике.

Словом, от послания осталось ощущение недосказанности и деликатности в обращении с текущей экономической и политической повесткой. Возможно, иначе и быть не могло. Живем-то мы сейчас в междувременье — старый политический цикл заканчивается, а новый и не думал начинаться. Во всяком случае — официально.

Андрей Колесников обозреватель «Новой»