Как даже самые правильные советы взрослых мешают развиваться личности ребенка и почему успешные леди любят котиков

Эта история — пара к недавнему материалу «Где искать потерянную личность». Тоже про потерянную личность, и тот же возрастной период, и те же задачи расширения. Только героиня оказалась в другом положении.

— Я не люблю своего ребенка.

— Что ж, бывает, — я пожала плечами. — Причем чаще, чем принято думать.

Женщина выглядела очень ухоженной и респектабельной. Вряд ли ребенку что-то угрожало.

— А сколько ему лет?

— Шесть с половиной.

— Хороший возраст.

— Я к вам записалась, якобы чтобы поговорить, в какую школу его отдавать и всякое такое. Но только это вранье.

— Отлично, что вы это понимаете.

— Вам что, все будет нравиться, что бы я ни сказала?! — она чуть повысила голос.

— Ну откуда же я знаю, что вы еще скажете… — примирительно заметила я.

Она помолчала, чуть раздувая крылья красивого носа и явно стараясь взять себя в руки.

— Я так понимаю, что помощь нужна мне самой.

— Вполне возможно. Может быть, вы расскажете, что вас тревожит?

— Что-то не склеивается, — подумав, сообщила мне клиентка.

— О, это практически всегда так! – подбодрила я ее. – А можно конкретней?

Зовут Марианна. Выросла в приличной, образованной, амбициозной семье. Поступила в хорошую гимназию, вопрос об успеваемости никогда не стоял. Занималась музыкой, художественной гимнастикой. Отец с матерью развелись, когда ей было 12, а когда Марианна была уже практически взрослой, у обоих сложился второй брак. Есть младший брат (по матери) и сестра (по отцу). С братом и сестрой большая разница в возрасте, отношений практически никаких. С отцом после развода всегда поддерживала связь, он имел на нее влияние.

— Главное — это не быть в стаде, — говорил отец. — Ты отдельна и уникальна, помни об этом. Тебе многое дано. Уважай сама себя, достигай успеха, и тогда и только тогда тебя будут уважать другие.

Марианна в общем-то и сама так думала, и старалась соответствовать — стремилась, достигала, ценила свои успехи. В гимназии ее окружали дети и подростки со сходной жизненной позицией, поэтому приятелей у нее всегда было много, а близких друзей практически не было. Дружба требует сил, времени, терпения, компромиссов. Чего-то из этого набора не было в наличии, что-то не очень хотелось тратить.

Мама научила Марианну следить за собой, купила ей первый абонемент в фитнес-клуб.

— От того, как ты выглядишь, какая у тебя фигура, кожа, здоровье, насколько со вкусом ты одета, зависит отнюдь не только первое впечатление, — объясняла она дочери. — То, как ты себя чувствуешь, напрямую отражается на том, как ты подаешь себя миру и как он принимает тебя.

Марианна хорошо понимала справедливость всего этого и тщательно подбирала гардероб, косметику, средства ухода за телом и лицом. Делала гимнастику, ходила в бассейн. Выглядела всегда хорошо. Умела улыбаться «американской» улыбкой.

— Еще в академии мне в первый раз показалось, что что-то не так, — заметила Марианна. – Я училась на самом престижном факультете, была на хорошем счету, считалась красивой и успешной, у меня была компания, какие-то романы, мы весело проводили время, ходили в клубы, на выставки, в кино… Но в какой-то момент весь мир как будто заволокло некоей пленкой. И стало трудно дышать. Мама отвела меня к врачу, он прописал таблетки. И они, наверное, помогли. Где-то через два месяца мне стало намного лучше, мир опять обрел краски.

На последнем курсе академии Марианну пригласили на хорошую, престижную работу в городской администрации. Она успешно прошла стажировку, получила место и очень приличную для юной девушки зарплату. Нравы в конторе были весьма суровые, подковерная борьба вокруг кормушки шла с неослабевающей интенсивностью, но девушка справлялась и всегда держала голову высоко, а нос по ветру. Карьера складывалась. Сверстники завидовали. Папа и мама, несомненно, были тактически правы: на работе Марианну уважали и считались с ней.

Шли годы. Марианна купила квартиру, обставила ее. Выходные, праздники и отпуска проходили отнюдь не в одиночестве, но были подозрительно похожи одни на другие.

— Я ходила на работу, в спортзал, к косметологу, ездила за границу, следила за модой, диетой и стулом… Иногда чувствовала себя цирковой лошадью с плюмажем на голове, бегающей по арене. Иногда мне хотелось выть. В моем кругу не принято было о таком говорить, но однажды, будучи нетрезвой, я заикнулась… Мне тут же посоветовали психоаналитика. Он работал с моей личностью. Сначала было интересно, а потом мне показалось, что это все фигня, которая никуда не ведет, и он просто тянет из меня деньги. Я перестала к нему ходить. Мама сказала: тебе надо замуж. Тут выяснилось, что, хотя ухажеры и романы у меня всегда были в достатке, жениться на мне как-то никто особо не рвется. «Ты слишком самодостаточная», — сказал один из моих приятелей. И я подумала, что это правда. Мы все были самодостаточные личности, нас такими воспитывали семья и школа. Зачем мне еще кто-то, кроме меня? Но я поставила себе задачу и все-таки вышла замуж. Мы прожили около года и разбежались, в общем-то, оставшись в хороших отношениях. «Надо приспосабливаться», — учила меня мама весь этот год. Это было новостью, и я так и не поняла, зачем мне это делать. «Ребенок все изменит!» — сказала мама. Так не только она — так многие говорили.

И я родила сына. Теперь я следила за его диетой и за его стулом. Не сказала бы, чтобы для меня что-то изменилось в лучшую сторону. Однажды, когда ему было месяцев 10-11, я просто вышла из дома и пошла куда глаза глядят. Спустя какое-то время пришла в себя, спохватилась, прибежала обратно. Сын спокойно спал, но ведь что угодно с ним могло случиться! Я снова пошла к врачу, он опять прописал таблетки. Но они уже не помогли, увы.

С тех пор я живу, работаю, ухаживаю за сыном, вожу его в кружки, занимаюсь с ним, делаю все остальное. Но я как будто пустая оболочка. Моя мама и отчим очень любят внука — я стараюсь почаще возить его к ним, испытываю облегчение, когда его им «сдаю», думаю: вот сейчас, наконец, начнется… Но ничего не начинается. Я просто сижу перед компьютером или телевизором, или иду с приятельницей в кафе. Недавно сын неожиданно спросил меня: «Мама, а зачем ты меня родила?» И я на автомате ответила честно: «Не знаю». Потом мне стало так стыдно, что просто хотелось провалиться сквозь землю или умереть!

Скажите: что со мной не так? Почему я не могу любить сына? Или хоть кого-нибудь?! Я урод? Это какой-то синдром?

Она не заплакала в прямом смысле этого слова. Есть такое понятие — «сухие рыдания». Жутковатое зрелище, кто видел — согласится. Мне было ее очень жалко.

— Вы не урод, — тихо сказала я. — Вам просто нечем любить. Любовь — это симфония. А у вас инструмент не настроен.

— Какой инструмент? — удивилась она.

— Ну, можно для простоты назвать его личностью, — предложила я. — Вам же все вокруг про нее твердили, а хоть кто-то сказал, что она такое и как устроена?

— Нет, — подумав, признала Марианна. — Никто не говорил.

— А это и есть тот инструмент, посредством которого мы связаны с человеческим миром, вписаны в него, играем свою партию в оркестре. У вас он почти не функционирует.

— Но я же общаюсь! — возразила она.

— Вам нравится? — отпарировала я.

— Нет, — признала она и вспомнила. — На самом деле психоаналитик тоже что-то такое мне говорил… Но где же мне теперь ее взять?

— Взять негде. Ни магазинов, ни даже проката личностей не существует, — улыбнулась я. — Придется построить.

— Но как?

— Шаг за шагом. Вам придется собрать себя, как дети собирают машинку из деталей конструктора или строят дом из кубиков. На каждом шаге вы должны опознавать в собранной конструкции Марианну, то есть себя, а не кого-то другого. Если не опознаёте — делайте шаг назад и начинайте искать по новой.

***

Это оказалось безумно трудно. Она все время себя теряла. На выстраивание, осознание и принятие в себя простой фразы типа «я люблю постапокалиптические фильмы, помидоры и круглые вязаные коврики» у Марианны уходило около недели.

Зато практически сразу (вместе, параллельно с нею самой) стал проявляться мир — с красками, с эмоциями. Она воспринимала это почти как чудо:

— Вау! Представляете, я люблю смотреть открытки с котятами!

— Ну кто ж их не любит, — усмехалась я.

— Оказывается, я терпеть не могу свою контору!

— Составляйте резюме. Видимо, скоро понадобится.

— Я боюсь закатов. Мне кажется, солнце потом не взойдет!

— Взойдет, взойдет. А пока попробуйте присмотреться к рассветам.

— Мне так жалко мою сослуживицу! Она ухаживает за тяжело больной мамой, а муж ревнует и угрожает уйти… А у моего сына две макушки и они по-разному пахнут!

— Кажется, две макушки — это счастливая примета.

***

Все-таки личность — полезная и приятная вещь. Всем, кто еще не обзавелся, — рекомендую.

Катерина Мурашова