Мысли по поводу проекта документа «О церковном браке» читателям «Правмира» изложил протоиерей Геннадий Фаст, настоятель храма равноапостольных Константина и Елены города Абакана.

Рождение детей – это не единственная цель брака. Даже в самом начале Библии, когда Господь благословляет брак («оставит человек отца и мать свою и прилепится к жене своей и будут два – одна плоть»), о детях нет речи. То есть формулировка, что благодать в таинстве брака проявляется в том числе в деторождении – правильная.

Брак возможен и без деторождения – например, Иоаким и Анна, Захария и Елисавета – если бы они умерли, никого не родив, это всё равно был бы брак.

И в наше время есть такие семьи. Моя тетя всю жизнь прожила со своим мужем, у них детей не было, Бог не дал. И это брак.

Хорошо, что дали определение глубинных основ брака. Брак – не просто некая система для деторождения. На деторождение можно благословить любых мужчину и женщину, а вот на достижение нерушимого единства со Христом в Его невечернем Царстве – это уже нечто.

Возможно, тут можно что-то еще отшлифовать. Действительно, приходят люди венчаться: они о Боге, о Христе ничего не знают, но вот им что-то надо, у них есть какие-то мотивы, но вовсе не христианского таинства.

А ведь и апостол Павел пишет, что «тайна сия велика, говорю это по отношению к Христу и Церкви», и одновременно о любви мужа и жены. Здесь сформулирована глубинная первооснова, и в результате появляются дети, если Бог благословит.

Чтобы сделать исключение из правила, должно быть правило

Исторические условия всегда менялись. И в наше время есть страны, где браки заключаются только через конфессию. Я недавно был в Ливане, там нет государственной регистрации брака, эта функция передана конфессиям, признанным государством. Так же было в царской России.

Правильно отмечается, что в раннехристианской Церкви так не было. И мы сейчас живем в такое время, когда Церковь и государство отделены. И поскольку мы живем в такой период, то считаю абсолютно необходимой государственную регистрацию, потому что иначе совершенно очевидна нечестность намерений. Люди не хотят брать на себя ответственность по закону.

Допустим, в Ливане или в царской России венчание и есть закон. Поскольку религия имела государственный характер. А если супруги не хотят нести ответственность по закону, то такие люди еще не готовы к браку.

Никаких причин для венчания без регистрации брака быть не может, кроме лукавства. Иногда выдвигаются причины экономического характера – не хотят платить налоги или еще что-нибудь, хотят иметь от государства льготы, которые причитаются людям, не находящимся в браке, например, матерям-одиночкам, но хотят быть при этом в браке и быть участниками таинства причащения. Это означает, что свой брак они сами не ценят, не доверяют до конца друг другу.

Кстати, Послание Римлянам, 13 глава: противящийся власти противится Божьему учреждению. Говорят: а что там штамп в паспорте. Штамп, может быть, и ничего, а вот кто противится власти – противится Богу. Церковь всегда признавала священное право власти, даже если эта власть безбожная. Новый Завет написан в условиях языческой власти, враждующей с христианством.

Бывают случаи, когда брачующиеся – граждане разных государств, или еще какие-то сложные обстоятельства. Но для того чтобы сделать исключение из правила, должно быть правило. Если его нет, то дается зеленый свет лукавству и безответственности.

Честно говоря, не понял оговорок про длительное расставание супругов и прочее. Думаю, что в этих случаях – например, предстоящего участия в военных действиях – надо им и срочно зарегистрироваться, думаю, можно в загсе договориться. Исключения из правила нельзя делать правилом. В каноническом документе такого быть не должно. Только в практическом пастырском руководстве могут быть прописаны случаи, когда можно обсуждать отклонение от правил. В каноническом документе правило должно быть однозначное, понятное и четкое.

Должно быть испытание перед венчанием

О беседах перед венчанием. Если бы мы наконец созрели для того чтобы осознать крещение как рождение свыше от воды и Духа, то у нас совсем другое сложилось бы отношение к оглашению или его отсутствию. Человек уверовал – вот, евнух едет в Эфиопию, Филипп его крестит, длительного оглашения нет. Но ведь он уже читал пророка Исаию!

Сама система огласительных бесед перед крещением – это, во-первых, упорядочивание регулярной практики, а с другой стороны – уступка некой формализации. Бесед может быть и три, и восемь, и двенадцать, но они тоже могут пройти формально. Тем не менее необходимо что-то предлагать и требовать, иначе останется беспредел, который мы имели в течение всего советского времени и постсоветского во время перестройки.

Оглашение перед венчанием считаю необходимым, венчаемых вместе с крещаемыми я всегда наравне оглашал. Вот у нас группа готовится к крещению, и среди них же и те, кто готовится к венчанию. То есть беседы те же самые, но с теми, кто готовится к венчанию – еще отдельные беседы по поводу брака.

Люди часто приходят из мира, решив, что если они повенчаются, то брак будет то ли крепче, то ли ссор будет меньше или вообще какие-то суеверные представления. И ужасный результат. Наши бедные архиереи только и успевают два основных действа благословлять – расторжение браков и отпевание самоубийц. Ну, нельзя же больше так! Поэтому оглашение перед браком должно быть обязательно.

Почему государство находит нужным давать срок на раздумья перед регистрацией? А тут пришли, в кассу внесли деньги, батюшка, беги, венчай. Ведь практика показала, что очень многие браки распадаются, несмотря на то, что они венчаны.

Мы еще не дозрели до того, чтобы давать испытательный срок перед венчанием, а это было бы абсолютно правильно. Это прописано, кстати, во всех дореволюционных книгах, там был так называемый благочиннический розыск, было понятие помолвки, когда два человека перед общиной, приходом объявляют, что намерены создать семью. И вот с этого только времени считалось приличным, что они могут ходить под руку, что они вообще бывают вдвоем, не ночью, конечно.

В документе об этом не говорится, но к этому тоже надо прийти, что должно быть некое испытание перед венчанием. Я знаю такие примеры: один раз молодые ждали год – кстати, превратились в батюшку и матушку.

Вообще люди любят, когда их уважают, и когда то, что делается, делается всерьез, а не абы как-нибудь. Думаю, что лучше, когда брак заключается в Церкви, а в загсе этот факт регистрируется. Но в наше время к этому в большинстве случаев никто не готов.

Церковное право будет молчать до тех пор, пока не заговорит крещальная практика

Основная проблема в том, чтобы человек прочувствовал то, о чем говорится в преамбуле к проекту документа, что венчание – это создание домашней Церкви. Женятся все – и язычники, и конфуциане, и православные, и буддисты, мусульмане, а вот домашняя церковь – это церковная практика. Возвысить людей из мира до такого понимания – это, конечно, проблема. Если люди воцерковленные – они это воспринимают хорошо, легко и радостно.

В раннее время своего служения я был очень настойчив, требовал венчания от людей, а сейчас я скорее отговариваю, чем уговариваю. Это уже результат обретенного опыта.

Я не то что отговариваю, я задаю вопросы: готовы ли вы к совместной молитве, к совместному причащению. А ведь по уставу венчание вообще должно быть на венчальной литургии. Чин венчания содержит в себе некоторые литургийные моменты, которые свидетельствуют о том времени, когда венчание, так же, как ныне рукоположение, совершалось внутри таинства литургии. Они должны быть к этому готовы, так что это не отговаривание, а уговаривание – но не к венчанию, живя мирски, а к христианской жизни.

Для венчания оба должны быть воцерковленными христианами. Иначе пусть лучше они живут честно, законно – это брак, Церковь это не называет блудом. Но часто мужу Бог не нужен, Церковь не нужна, в лучшем случае он не возражает, чтобы верующей была жена, а в худшем – еще весьма этим недоволен: мол, верь в душе и не до фанатизма. Ну, зачем такие венчания?

У нас порой сама ситуация патологична, но ее патологичность вызвана несовершенством не браковенчальной, а крещальной практики. Мы крестить должны только при рождении свыше, мы не должны крестить непонятно кого. А когда мы крестим непонятно кого, у нас все эти странные проблемы потом возникают уже внутри Церкви. Возникает странная ситуация, что мы уже сами не хотим венчать наших крещеных людей. А их не то что венчать – их крестить не надо было.

Простите, у баптистов таких проблем нет. Они таких не крестят, поэтому у них нет таких проблем по поводу бракосочетания.

В колонии строгого режима, впервые придя, спрашиваю: поднимите руки, кто крещеный. Половина поднимает руки. Это все рецидивисты: воры, грабители, убийцы. Они крещеные, их никто не отлучал. А апостол Иуда говорит: таковых даже одежды гнушаться. Согрешившего надо любить, протянуть ему руку, но он должен знать, за какие грехи от церкви он может быть отлучен. Это все прописано в каноническом праве.

То есть за счет такой огульной крещальной практики мы пришли к тому, что у нас каноническое право уже много веков молчит. Даже светское государство не терпит грабежа, убийства и так далее, таких людей изолируют. Но Церковь их не изолирует, не отлучает, они живут в сознании, что они крещеные, православные. А вот если бы они были отлучены от Церкви, было бы совсем другое сознание. У мира бы было другое отношение к Церкви. Как в Деяниях апостольских пишется: «А прочие боялись даже пристать».

Вхождение в Церковь – это рождение свыше, а у нас это воспринимают как обряд, в обряде почему бы не поучаствовать? Оттуда и проблемы.

Выход есть: чем каноничнее, духовнее, благочестивее мы будем совершать крещение, тем меньше у нас будет проблем потом. Церковное право будет молчать до тех пор, пока не заговорит крещальная практика.

Венчаться надо в своих приходах, я согласен с этой формулировкой. Человек не во время отпуска где-нибудь на берегу Черного моря должен забежать в шортах в храм и там покреститься, повенчаться. Это надо вообще прекращать.

Как можно венчать людей, которые неведомо откуда? Венчаться могут прихожане или, если по неким причинам они хотят венчаться в другом месте, им нужно иметь свидетельство от своего прихода. И это раннехристианская практика. Епархия или приход такому человеку, который прихожанин в Екатеринбурге, но хочет венчаться в Тюмени, дает справку или свидетельство о том, что он находится в мире с Церковью, в евхаристическом общении, и Церковь не возражает против его венчания в другом месте. Но это будет исключением из правила.

Что касается пункта о запрете венчания из-за разных степеней родства, то мне кажется, здесь чрезмерный акцент на эту тему. В моей практике подобный вопрос не возникал вроде бы ни разу. Чаще всего люди, состоящие в каких-то степенях родства, не стремятся к браку.

А то, что от кровосмешения надо оградить, – это правильно, это и медицина скажет. Категорически возбраняется до четвертой степени – это двоюродные братья и сестры. А уже дальше – тут и говорится: «с благословения». Троюродным, например, я считаю, надо советовать всячески этого не делать. Но на усмотрение епархиального архиерея.

Непонятно, почему два брата не могут жениться на двух сестрах: один успел, а другой – нет? Думаю, в этом вопросе будут послабления, если они будут соборно приняты, то греха в этом не будет. В Библии этот вопрос не оговаривается. Я знаю семьи, где братья женаты на сестрах, – очень хорошие семьи. Ещё учась в семинарии, я удивлялся, почему такие строгости в этом отношении. Этот вопрос нужно изучать, откуда пошла такая практика. Я не знаю, почему такие жесткие ограничения, но я приму то, что будет принято.

Вопрос «допустим ли брак между восприемниками» мне кажется второстепенным – надо главные вопросы решать. В этих вопросах я поступаю больше по послушанию: сказали «не надо», значит, не надо. Но не вижу тут особой проблемы. Понятно, что восприемник не женится на крестнице или на её матери – это запрещено канонами, а всё прочее не принято. Как пишет апостол Павел: «А у нас не принято».

Это надо свести к уровню обычая: есть канон, устав, а есть обычай.

Брак должен быть только один

У меня вызывает смущение пункт, в котором говорится о запрете на венчание после трёх венчанных или зарегистрированных в загсе браков, бывших «после крещения». А если до крещения был женат трижды, то после можно и четвертый? Крещение совершается во оставление грехов или дает им «зеленый свет»?

Я не понимаю, почему крещение вдруг разрешает после трех браков еще три раза вступать в брак. Когда блаженный Августин крестился, он не находил для себя другой возможности жить, кроме как в монашестве. Потому что до этого у него был грех. Он отнесся к себе максимально строго и свято.

Но люди к этому бывают не готовы. Получается так, что после крещения мы позволяем им начинать все с нуля, с чистого листа. Я не готов ответить тут твердо, но по-настоящему брак должен быть только один. От Бога только один брак, а все остальное, как Христос сказал: по жестокосердию вашему Моисей вам разрешил.

Я думаю, что это должно быть где-то оговорено. Но поскольку мы имеем такую ситуацию, какую имеем, то чтобы не сделать христианство невозможным для многих людей, может быть, им надо позволять после крещения начинать с нуля.

Когда я прочитал впервые правило Василия Великого о возрастном цензе, то я удивился, и как-то внутренне с ним согласился. Но это писалось в то время, когда люди в большинстве своем с этим соглашались. В наше время люди настолько расслабленны, что возможны исключения из правил, но правила какие-то должны быть. В Библии этих ограничений нет. Василий Великий их пишет в четвертом веке, т.е. триста лет этого правила не было. Подозреваю, что это правило во все времена нарушалось. Сейчас оно, пиши – не пиши, будет нарушаться. Но оно всё-таки должно быть написано, с припиской об исключении из правила по благословению архиерея.

Брак с инославными и иноверными – это сложный вопрос. Вряд ли будет брак малой Церковью, когда один из супругов другой конфессии. Как можно строить домашнюю церковь, например, с мусульманином? Или со свидетелем Иеговы. Будут большие проблемы. Как говорит апостол Павел: «А мне вас жаль».

Должно быть единство веры, но исключения могут быть допускаемы. В раннем христианстве были и тайные христиане, муж – язычник и не знал, что жена – христианка. И это было не только тогда, когда она уверовала в браке, но и бывало, что христианку выдавали замуж за язычника, и это дозволялось.

Мне известно много браков с некрещёными, с представителями других вер – в этом нет хорошего, трудно там, «а мне вас жаль». Это неполноценная семья.

С инославными древних апостольских церквей дозволяется, но не рекомендуется – это нормально. Мы признаем таинства этих Церквей, заново не крестим, и священников принимаем в сущем сане – недавно вот католика приняли в сущем сане. Бывает же, где-нибудь в Эстонии, Литве – полюбили молодые друг друга: он – католик, она – православная. Если запрещать категорически, то только хуже будет.

Однажды был такой случай: я брал благословение у епископа на брак православного и баптистки. Говорю: «Владыка, вот решение Синода XIX века, что такое может быть». Он потупил глаза и говорит: «Да, может быть, может быть… Но лучше в другой епархии».

Эти люди свою семью все-таки создали без венчания, а потоми православный ушел в баптисты. Но и там не удержался, теперь он и не баптист, и не православный. А семья сохранилась, дети есть, но радости полной нет, это усеченная семья, в духовном плане.

Правилом должно остаться то, что по Евангелию

В пункте о поводах к разводу почти воспроизводится Социальная концепция РПЦ. Уже тогда это вызвало большое смущение у многих, а у недоброжелателей – злорадство. Они говорят: «Ну и что? Христос сказал: кроме вины любодеяния. А у вас – десять причин».

Так, например, нас виссарионовцы спросили: «Ваш собор, который это принимал, он в Духе Святом был? Как это согласовать со словами Христа?»

По Евангелию есть только одна причина (ну, ещё – противоестественные пороки). А, например, «отпадение от Православия»? Повенчались молодые люди, муж увлекся восточными практиками – и всё, она имеет право с ним разводиться? Считаю это совершенно неправильным пунктом. По апостолу Павлу (седьмая глава к Коринфянам), только в том случае, если он не согласен, говорит: я с православной жить не буду. Тогда да. А если он от семьи не отказывается, то развод с нашей стороны должен быть запрещен.

Поэтому этот пункт не должен пройти без оговорок и изменений.

Пункт «монашеский постриг» меня всегда смущал. Подвиг подвижничества никому не запрещен, но зачем постриг в отмену обета таинства? Отец Николай с острова Залит – ясно, что святой, но остался протоиереем. Хотя по всем позициям он именно преподобный. Зачем нужен развал семьи под видом монашеских устремлений?

Я встречал ситуацию, когда супруги принимали монашеский постриг и жили дальше под одной крышей. Это что? Мне кажется, это какие-то игрушки. Хочется умереть схимником.

Этот пункт нужно очень сильно продумать. И должны думать монашествующие.

Теперь о таком поводе, как неспособность к брачному сожительству. Христос допустил только один повод к разводу – измену. Он не сказал: если один из супругов захочет монашеской жизни или оскопил себя. Должно быть правило, и могут быть исключения, но здесь исключения сделали правилом. Это недопустимо. Правилом должно остаться то, что по Евангелию.

Допустим, придет жена к архиерею и скажет: муж оскопил себя. И тогда пусть епархиальный совет или церковный суд рассмотрит этот вопрос, и в качестве исключения допустит развод. Но тогда будет известно, что произошло исключение из правила.

То же самое про СПИД, сифилис и проказу.

Алкоголизм: ну что, не было алкоголиков во времена Христа? О пьянстве часто упоминается в Новом Завете. И поэтому Христос мог бы сказать: кроме вины пьянства. То же касается и душевных болезней. Однако Господь не указал на это, как на оправдание развода.

Инославные нам порой указывают, что вы вовсе не христиане, потому что придумываете сами, что вам придет в голову. Может, и неплохо придумываете, но только уже не называйте себя христианами. Потому что этого Христос не заповедал.

Раньше в правилах не было этого: например, про долгое безвестное отсутствие, а в пастырском богословии все это было. Злонамеренное оставление без прелюбодеяния – это, может, один случай из десяти тысяч. Если такое приключится – пусть тогда и рассматривает церковный суд.

Если муж заставляет жену делать аборт – жена должна отказывать. Тогда муж решает – живет он с такой женой или нет. И тогда вступает в силу 7 глава к Коринфянам. И если произойдет развод, то не потому, что это можно, а потому что муж сам сказал: я с такой женой жить не буду. То есть мы не на себя должны взять это решение, а оставить ему. А на себя мы должны только взять соблюдение заповеди. Не делать аборт в любом случае.

Конечно, если муж избивает жену, мы не можем заставить ее терпеть: мол, убьет, значит, такова воля Божья. Лично я думаю – она может от него уйти, но замуж-то она не должна уже выходить. Потому что здесь нет вины любодеяния. Терпеть побои она не смогла, и она имеет право их не терпеть, но это не значит, что она имеет право снова выйти замуж.

На практике все говорят про развенчивание. Приходят: «А вот меня владыка развенчал». «Владыка снял венцы». Что Бог сочетал, человек да не разлучает, и ни Владыка, никто не может снять венец. Нет таких сил. А единственное, что может быть, это одна из сторон, а может быть, даже и обе нарушают заповедь Божью, и тогда надо не венцы снимать, а виновного отлучать от Церкви.

Совсем другая тема появится. Допустим, муж изменил жене, мужа за это от Церкви отлучили, а жена в таком случае по Евангелию имеет право на повторный брак, но десять раз пусть подумает. Может, лучше дать мужу шанс на покаяние и восстановление семьи.

Церковь вообще не имеет права разводить, нет такого. Надо что-то делать, возвращать практику отлучения. Придумали снятие венцов или более культурно – «бракорасторжение». А люди-то и вовсе по лукавству говорят, что теперь нас по канонам можно развести. Возможно разрешить второй брак в тех случаях, когда разрешил Христос, – это вдовам (у апостола Павла сказано, что вдова или вдовец могут создать семью) и по вине любодеяния. Если муж бросил семью и ушел к другой – она имеет право на второй брак. Все остальные случаи только в порядке исключения.

А то, что виновной стороне можно венчаться после покаяния и епитимьи – это вообще откуда взялось? Этого никогда не было, это новое. Ну, понятно, в 28 лет муж изменил жене, в 35 лет он серьезно обратился к Богу, покаялся, монашество принимать не хочет, да и по факту уже живет с другой, и дети есть. Что делать? В таком случае: он заключает государственный брак, венчать его нельзя. Так нас и учили.

Не надо узаконивать грех. У греха есть последствия. Да, я думаю, что такого мужчину можно потом допустить до евхаристического общения, если он действительно покаялся. К той вернуться он не может, и эту бросить не может, пусть тогда смиренно понимает, что чего-то он лишен. Венчания не должно быть. Иначе – какое-то осквернение венцов. Причем этот грех можно проделать еще и несколько раз. И каждый раз потом на этот пункт показывать и требовать венчания. По крайней мере, три раза может.

Почему так много разводятся – потому что распался главный брак – со Христом. Сочетаешься ли Христу?» – «Сочетаюсь» (в крещении). А изменяем Христу – потом и людям изменяем. Ведь первая заповедь «возлюби Бога», а вторая – ближнего. Богу изменяем – изменяем ближнему. В этом и причина – в обезбоживании, в отсутствии страха Божьего. У людей нет страха Божьего. Сами слова «интим», «секс»… Вот раньше было слово «супружеская близость». Есть супруги, и между ними бывает некая близость, которой не бывает между другими. А то говорят: у нас с ним был секс. Люди уже на этом воспитаны. А если «у нас с ним был блуд» – даже безбожники так не любят разговаривать. А говорить надо, называя вещи своими именами. «У нас с ним был блуд». И это смертный грех и в нем должно быть глубокое покаяние.

Нужно прославить семью

Рецепт крепкого брака только один – жить по Евангелию. Будут трудности, будут искушения, но Господь же будет и помогать их преодолевать.

Для меня образец благочестивой семьи – семья моих родителей. Это первое впечатление, с которым я появился на свет, а потом имел счастье в этом вырасти. А потом я видел еще много благочестивых семей. И, к счастью, нынешние молодые люди тоже создают благочестивые семьи, знаю таких и среди тех, кого сам венчал.

В наше время было бы очень актуально прославить семью. Вот у нас есть преподобные, мученики, святители, но у нас нет святой семьи. Вот у нас в храме всегда с одной стороны на аналое икона храмовых святых, а на другой стороне лежит икона Святого Семейства. На стене висит икона Петра и Февронии. Царская семья у нас прославлена как страстотерпцы, а я вот думаю, что их можно было бы прославить еще и как святое семейство.

Хорошо прославлять людей, которые 46 лет простояли на столпе, но ни один из наших прихожан, священников, монахов столько лет на столпе стоять не будет. А вот браки заключает подавляющее большинство наших прихожан и священников. Очень важно говорить о святости семьи. О том, что семья – это путь к Царству Божьему, а не какой-то тормоз на этом пути. У нас некоторые ревностные прихожане страдают от того, что они вот «залетели», создали семью.

Как-то прихожу в дом. Хорошая молодая семья, но лица мрачные, невеселые. Почему? Показывают свадебные фотографии – а они и там мрачные. Выясняется. Они были наставлены так, что брак – это только ради того, чтобы не было блуда. Нет сил быть монахом, ну ладно, как второй сорт – создавай семью. Семейные – второсортные. Это пережить благочестивым супругам нелегко. Мы стали беседовать о радости и святости брака. Семья – это «Царство Отца и Сына и Святого Духа» (с этих слов венчание начинается). И пришла в эту семью Песнь песней. Лица светятся, радостно совершают свое поприще.

Надо любить семью и прославить ее. Вот случай из западной практики. Женщине говорили, что ей рожать нельзя, что это опасность для ее здоровья, вплоть до летального исхода. Она тем не менее приняла решение ребенка родить, и она его родила, но как Рахиль при родах умерла. Ее причислили к лику святых.

А у нас на приходе был такой случай, когда женщина родила девочку и умерла. Приходят муж и родные, просто поплакаться, ну и спрашивают: «Батюшка, а какое имя выбрать?»

Я спрашиваю: «А когда день кончины мамы (это же день рождения ребенка)? Давайте в календарь посмотрим, какие там имена в этот день».

Смотрим, а там имя совсем для нас непривычное: Митродора, а на русский язык переводится: дар матери. Мы аж остолбенели, друг на друга смотрим… И девочку назвали Митродорой, она – дар матери, которая подарила этого ребенка ценой своей жизни. И сейчас ребеночек уже подрастает.

Вот о таких вещах надо говорить, надо прославить святость брака! Чтобы и святые у нас прославлялись не только оставившие дом, а создавшие святой дом. Не несмотря, а благодаря семье стали святыми.

Подготовила Ксения Смирнова

Фото: Антон Волнянский