Реабилитация детей с особенностями развития в подмосковном Подольске закончилась тем, что лошадей, на которых занимались дети-инвалиды, просто отравили. Вскрытие показало, что лошадям дали не менее 30 таблеток с веществом изониазид, после чего они умирали в мучениях несколько суток. Подмосковная полиция начала расследование, а «Газета.Ru» выяснила, что этот случай далеко не единственный.

5-летний Вовка бил Ромашку, кричал на нее и дергал за хвост. А она смиренно молчала и совсем не брыкалась.

«Агрессия у Вовки поначалу была страшная. Он очень тяжелый мальчик, аутист, не садился поначалу, а буквально скатывался с лошади, лупил ее нещадно, а Ромашка все терпела, — вспоминает мама мальчика Мария Юртаева. — Самое сложное с детьми-аутистами — это добиться концентрации внимания и заставить ребенка сознательно работать. И со временем агрессия эта ушла, а Вова научился слышать и выполнять инструкции, то есть то, к чему мы и стремились.

А Ромашкой мы всегда любовались: такая красавица, умница, всегда успокоит и все стерпит. Невозможно поверить, что можно просто взять и отравить, у нас до сих пор это в голове не укладывается».

Ромашка умирала в муках и с жуткими судорогами. Ей было 13 лет — самый расцвет, по человеческим меркам 30 с небольшим. Литры вливаний и горы таблеток-антидотов не помогли. Вскрытие показало, что ее отравили. Судя по всему, убойную — не меньше 30 таблеток — дозу «ввинтили» в морковку и накормили ею добродушное животное.

Елена Седых, хозяйка Ромашки, вспоминает, как вообще появился под Подольском конный клуб. У Лены родился сын Дима с тяжелой родовой травмой и серьезной задержкой развития. До шести лет он не бегал и не мог держать равновесие. Лена стала иппотерапевтом, а Димка всерьез увлекся лошадьми. И в итоге он не просто пошел, а научился, как другие дети, ездить на лыжах и велосипеде, стал ходить в обычную школу (хотя прогнозы врачей были совсем другими) и выиграл чемпионат Московской области по конкуру среди детей старшей группы (12–16 лет).

Со временем частная история стала большим делом, на территории Подольска появилась общественная организация «Страна Кентаврия», конюшню поставили в садовом товариществе, где мужу Елены в наследство осталась земля. И поехали туда дети и взрослые из Москвы и Подмосковья: инвалиды, аутисты, дэцэпэшники, умственно отсталые и просто с задержками развития. Ибо иппотерапия и занятия на пони приводят к заметному улучшению их самочувствия, адаптируют их в обществе и в семье, улучшают учебу детей в школе. Но кроме оздоровления в «Кентаврии» начали готовить и чемпионов по конкуру (скачки через препятствия), в областных соревнованиях ученики стали занимать призовые места.

Лошади и больные, однако, в поселке нравились не всем.

«У нас тут вокруг красивые места, берег Пахры, музей-заповедник «Подолье», а люди приезжают, пьют, бросают стекло, мусор не убирают — в общем, мы вывозили все машинами, чтобы чисто было и никто не поранился, — рассказывает Седых. — А нам в открытую стали говорить: мол, убирайтесь отсюда, не нужны тут ни ваши кони, ни дети ваши больные.

Мы не воспринимали эти угрозы всерьез, сами мы люди открытые, камня за пазухой не держим, мы просто продолжали занятия. Не верилось, если честно, что от угроз могут перейти к делу».

Понимая, что с соседями лучше жить дружно, а те ни в какую не хотят терпеть рядом конюшню, сотрудники клуба обратились в администрацию Подольска, чтобы предоставили им другие земли, где они могли бы и дальше заниматься реабилитацией детей. К тому времени через тренеров прошли около 700 детей и взрослых, занятия шли без выходных, минимум шесть часов в день, дети-инвалиды занимались при этом бесплатно. В ответ услышали, что такой возможности нет: жалобы на лошадей получаем, сообщили в администрации, а земли сельхозназначения, чтобы переместить куда-нибудь в другое место ваших детей и коней, отсутствуют.

«В администрации вдаваться в детали этой истории никто не стал, видимо, решили, что это обычные фермеры, ни на достижения в спорте, ни на успехи в реабилитации тяжелых детей и важность этой социальной темы внимания просто не обратили. Наверное, поэтому и отфутболили», — говорит Ольга Черняк, ее дочка София занималась как раз на погибшей Ромашке.

А потом лошади стали болеть, не явно, но как-то вдруг разом.

«Это теперь мы понимаем, что их стали подтравливать, месяца два назад это началось, — говорит Елена Седых. — Но мы опять не поверили в серьезность угроз, просто их лечили. И насчет охраны даже не подумали: у нас нет проблем пройти внутрь, пообщаться с животными. За эту открытость, видимо, и поплатились».

Следом за Ромашкой слег Елисей, его только недавно привезли на конюшню. У него все те же признаки отравления, что и у погибшей Ромашки, ветеринары борются сейчас за его жизнь.

«Такой жестокости по отношению к беззащитным животным вообще невозможно представить, даже на уровне предположения или больной фантазии!» — говорит другая владелица лошадей Наталия Курбатова. Теперь уже бывшая владелица. Наталия организовала конный клуб под Тулой, где тоже занимались иппотерапией с детьми и готовили спортсменов для выступлений.

А через полгода конюшню сожгли вместе с десятью лошадьми. Случилось это месяц назад.

«Это край, это невозможно, я так всегда считала… Они пришли на рассвете, когда охранник заснул в бытовке. У нас там все новое было, только отстроились, проводка новая, я кредит под бизнес свой основной взяла, потому что просто люблю лошадей и хочу, чтобы они содержались в нормальных условиях, — рассказывает Курбатова. — В общем, проломили стенку и облили все бензином или керосином, это выводы пожарно-технической экспертизы. Все лошади сгорели заживо».

Расследование поджога идет ни шатко, ни валко. Потому что людей убивают, не то что лошадей, объясняют Курбатовой в местной полиции. Но совсем ей, впрочем, не отказывают, вроде как ищут.

А Мария Юртаева говорит, что не знает теперь, что сказать Вовке, как объяснить ему, что случилось с его любимой Ромашкой.

«Кто-то не жалеет времени и сил, чтобы помочь другим, а кого-то раздражает запах навоза и чужие люди рядом с личным участком, и они избавляются от невинных животных такими вот дикими способами, — поражается она. — Нужно учить детей милосердию, а жизнь наша подкидывает совсем другие сюжеты».